Телефон вывел из раздумий. Лёгок на помине.

– Здравия желаю, Николай Петрович! – он всегда боялся тестя.

– Дмитрий, ты что же это творишь?! – загремел тот начальственным басом.

– Вы о чём?

– Не прикидывайся бараном! О твоих шашнях со свидетелем по делу.

– По какому делу? Которое закрыли, списав на несчастный случай?

– Прекрати крутиться вокруг вдовы! – зарычал тесть.

– У меня с ней ничего нет. Не совсем понимаю, почему я должен оправдываться, – Дмитрий начал заводиться. – Кажется, мы с вашей дочерью развелись ещё пять лет назад. – На том конце крякнули. – И вы этому только радовались.

– Да, спи с кем хочешь, только не с фигурантами. Ты меня услышал?

– Так точно!

– Не зли меня, Мурзя́к, больше я тебя вытаскивать из дерьма не стану! Ты служишь до первой провинности, понял?

– Плакали тогда ваши алименты…

– Да ты еще смеешь!..

–Всего хорошего! – Дмитрий отключился.

Однако же знакомство с загадочной вдовой вселяло надежду. Хотелось познакомиться с ней поближе. Он почувствовал интерес к собственной персоне, и сей удивительный факт добавил некоторые яркие краски в серые будни. За недолгое время брака супруга умудрилась утвердить его в мысли, что он ничтожный, скучный и никому не интересный слизняк. Последний пункт бесил больше всего. Но возражать открыто не решался. После развода самооценка не поднялась, только броня в душе наросла и укрепилась в своих позициях. Есения подкупила прямотой и простодушием. Однако, когда она упомянула про детдом, понял, что вдова в душе такая же черепашка, как и он сам.

Сейчас почти все деньги от проданной квартиры уйдут Го́ре. Но он сам виноват, не стоило вписываться. Несмотря на непростые отношения с матерью, он надеялся, что та не выгонит родного сына на улицу и позволит перекантоваться хотя бы первое время, пока Дмитрий не закроет вопрос с жильём.

– Привет, ма! – Они не общались уже две недели.

– Привет, сынок, как твои дела? – по тону не понял, рада она ему или ей все равно.

– Я продал квартиру, очень нужны деньги. Пустишь меня? Хоть на пару дней.

– Зачем?

– Что зачем? Мне жить негде.

– Зачем ты продал квартиру? – похоже, это её зацепило.

– Долг отдать.

– Кому? – Очень хотелось спросить, какая ей, собственно, разница, но сдержался.

– Егору Го́рскому! – Как будто имя могло ей о чём-то сказать.

– Сынок, ты меня извини, конечно, но ты уже большой мальчик и придется тебе самому решать свои проблемы.

Мать отключилась, но Митя голову бы дал на отсечение, что на последней фразе она глотала слёзы. Родителей не выбирают. А то бы он выбрал себе отца. Но хоть какой-то его не бы, конечно, не устроил. Он должен был стать примером для Дмитрия. Возможно, мать и не рассказывала никогда про него, потому что стеснялась слюнтяя.

Впервые этот вопрос мальчик Митя задал года тридцать три назад. Как научился говорить, так и спросил. Ответа не получил до сих пор, но сдаваться не собирался. Однако вопрос жилья выступил на первый план. Когда тебе негде переночевать, не до философии. Близких друзей, к которым бы он мог обратиться с таким вопросом, не нажил. А на службе тем более старался обращать на себя внимания как можно меньше.

Есения сидела на берегу, закутавшись в колючий плед. Вода успокаивала текучестью и напором. Глядя, как поток не в состоянии взобраться на камни, просто огибает их, она представила себя ручьём. Который с лёгкостью преодолевает жизненные трудности.

Прошло всего десять дней после смерти Макара. В её жизнь ворвались сразу двое мужчин, думала о которых она чаще, чем даже сама того желала. Макара по-человечески жалко, но увязать в представлении, каково ему сейчас там под землёй, она не пыталась. Мы все когда-нибудь там будем. Просто ему не повезло. Интересно, если бы он остался жив, как долго смог бы скрывать существование Филиппа?

Мальчишку жалко до слёз. Он реально классный. Лерка относится к нему как-то странно. Жалеет, понятно. Но и всё. Наверняка, именно это и держит её рядом с сыном дольше, чем ей того хотелось бы. Сеня старалась не думать об этом. Каково это, узнать, что твой ребёнок смертельно болен.

Хотя после смерти мужа она отчётливо поняла, никто не знает, сколько нам отпущено. Она допускала мысль, что этот же мишка вполне может прийти и закусить ей самой. Но бежать из-за этого из лагеря она не собиралась. Было бы здорово на следующий год запустить его снова. Денег, вырученных с этого сезона, явно не хватит. Может, поискать работу на зиму? Но без мужчины вытянуть лагерь по технической части будет не просто. Только если нанять рабочего. Но душу вкладывать, как Макар, чужой человек, конечно не станет.

Из раздумий вывел подошедший Дмитрий. Она не думала, что он вернётся так скоро. Хотя приятно. А большой букет осенних хризантем особенно порадовал.

– Привет!

– Привет! Можно я не буду вставать? – она обняла букет, как ребёнка.

– Сиди-сиди, я поцелую твою ручку так, – он наклонился к ней, медленно поцеловал руку, а потом неожиданно чмокнул в щёку.

– Я чувствую, что ты пришёл не просто так.

– А я чувствую, что ты скоро замёрзнешь, сидя на ветру.

– Ну, что ж. Скоро зима, надо постепенно привыкать.

– Почему бы тебе не перебраться в город, у тебя же есть квартира.

– С чего такая забота?

– Может быть, я имею на тебя далеко идущие планы и мне важно, чтобы ты сохранилась здоровой.

– Ну, Митя, не смеши мои шлёпанцы! Скажи прямо, что тебе от меня надо?

– Переночевать, – он деланно потупил взор, но покраснел, кажется, вполне реально.

– Э, мне, конечно, всё равно, что подумают люди, но лично я сама еще не готова…

– Вот поэтому было бы здорово, если бы ты перебралась в свою городскую квартиру и а мне разрешила посторожить твою «Мечту».

– Посторожить мечту! Звучит волшебно, – она улыбнулась и встала с кресла.

– Ну, ты поняла.

– Я поняла только то, что тебе по какой-то причине негде жить.

– Так ты согласна?

– Отчасти.

– От какой части?

– Ты посторожишь мою городскую квартиру, а я еще месяцок – в «Мечте».

– А…

– Митя, у тебя просто нет выбора. Поедем сейчас или еще поболтаем? – она нашла, наконец, вазу, набрала воды и опустила цветы, предварительно сняв с них упаковку.

– Я отвезу! – Она подняла бровь. – И верну тебя обратно, не волнуйся.

– Учитывая, что ехать в одну сторону больше часа, хм. Не надо жертв.

– Ладно, тогда ты впереди, я следом. – Она кивнула.

Есения аккуратно, объезжая каждую ямку и кочку, вывела старенький Паджерик на трассу. И газанула. Она неслась, обгоняя не только тихоходные грузовики, но и законопослушных автолюбителей. Митя, не ожидавший такой прыти от новой знакомой, вначале отстал. Но через пару километров дорожных гонок он нагнал её и больше не позволял вырываться. Минут через сорок они подъехали к панельной пятиэтажке.

– Ни чего себе, ты гонщик! – Митя подошёл к её машине.

– А, по твоему, я аморфная?

– Нет, спокойная лесная нимфа.

– Угу, покой нам только снится!

Поднимаясь по лестнице, Митя подумал, что ему придётся сильно постараться, чтобы завоевать хотя бы её расположение. Остановившись на третьем этаже, она полезла в сумочку за ключом. Повинуясь какому-то профессиональному чутью, Митя нажал на ручку. Дверь открылась. Сеня от неожиданности выронила ключи. Он сделал знак оставаться на лестнице и молчать. Перестраховался. Понимал, что, скорее всего, квартира пуста. Внутри, действительно, уже никого не было.

– Заходи! – махнул изнутри.

Сеня осторожно ступала по квартире и чувствовала постороннюю энергетику. Последний раз они приезжали вместе с Макаром месяц назад.

– Хорошо, что ты поживёшь тут, – она прошла из комнаты в кухню и устало опустилась на табурет. – Или передумал?