Не надо было их трогать. Вот что изменилось бы, если бы я не знал, что нахожусь в цугцванге, когда любой мой ход, даже, если я решу забить на все и никуда отсюда не уходить, будет только ухудшать ситуацию? А также то, что любой мой ход может стать для меня фатальным? Да ничего бы не изменилось, я только спокойнее бы спал, на самом деле.
— Ну уж нет, я еще побарахтаюсь, — зло процедил я и направился к другим столикам.
Подняв шприц, набрал в него жидкость из средней пробирки. Почему из средней? Да потому, что уверен почти на девяносто процентов, что разницы особой нет, тем более, что я один хер не знаю, что здесь налито. Правда, на глаза попались небольшие рисунки, которые были начерчены на каждый из пробирок. На одной была изображена пчела, на другой комар, а на третьей череп и кости. Вспомнив опыт, доставшийся мне после развлечения с кубиками, я решил не зацикливаться на этом, потому как на цвет и запах жидкость в каждой пробирке действительно не отличалось друг от друга. Я уже было засомневался в своем решении, но взгляд упал на стол, где еще недавно лежали кубики, поэтому я плюнул на любые головоломки и решил действовать по наитию.
Рядом со шприцом обнаружился колпачок, который не просто надевался на иглу, а закручивался, исключая случайное открывание. Да и сама игла была тщательно надета на резьбу, так что снять ее было довольно проблематично. Помещался шприц в небольшой продолговатый футляр, который легко помещался во внутренний карман куртки, не создавая особого дискомфорта.
Со следующего столика я поднял револьвер. Сунул патрон в барабан и сунул ствол за ремень сзади, прикрыв своей курткой клирика. Если они надеялись, что я застрелюсь, воспользовавшись дарованным шансом, то смею их разочаровывать, хоть это был единственный ответ на вопрос о принадлежности данного предмета в комнате. Усмехнувшись, я огляделся по сторонам.
На остальных столах лежал откровенный мусор. Кроме, разве что одного. Схватив кошель, я заглянул внутрь. Несколько золотых монет, и банковское кольцо, позволяющее расплачиваться путем перевода денег с некоего счета на счет продавца. Надев кольцо на безымянный палец, я обнаружил, что оно подошло идеально. Значит, устроители предполагали, что это именно Назарова будет здесь лапать все подряд и именно мне придется ее искать.
Ну и наконец, моя половинка кольца, которую я бросил в кошель, поместив последний во внутренний карман куртки. Бросив последний взгляд на столики и не обнаружив на них больше ничего интересного, пнув напоследок разлетевшиеся по комнате кубики, решительно вышел из дома.
На улице было тепло, даже жарко. Яркое солнце светило с абсолютно чистого неба, а накатывающие на песчаный берег неподалеку волны океана казались синими и одновременно прозрачными. Зрелище было настолько завораживающим, что я даже остановился, глядя на океан. Наверное, именно сейчас я начал понимать своего настоящего деда Петра Великого, на которого море имело просто гипнотическое влияние.
Тряхнув головой, прогоняя наваждение, я уверенно зашагал по берегу в противоположную от места моего появления здесь сторону. Ольга говорила, что где-то неподалеку должна находиться курортная зона, может быть, даже небольшой городок. Или даже большой город, хотя маловероятно. Если бы здесь неподалеку раскинулся большой город, то обязательно в нем был бы порт, эта бухта прекрасно подходит под подобные нужды. Но порта даже близко не наблюдалось, из чего можно было и сделать вывод о том, что большого города поблизости нет. А вот это было плохо, потому что я не верю в то, что император позволил бы подобной бухте существовать исключительно, как курортной. Этакой зоной отдыха для имперской знати и наиболее богатых кланов. Это было бы слишком расточительно, а потому просто невозможно. Значит, тут что-то другое.
Идти было жарковато, но тут проявились неизвестные мне ранее свойства куртки клириков. Если я знал про то, что в этой куртке вполне можно было ходить на улице зимой, она не давала морозу пробираться внутрь и сохраняла тепло, то сейчас выяснилась еще одна подробность: куртка способна была хранить не только тепло, но и не давала солнцу поджарить меня заживо.
Я остановился и поднес руку ко лбу. Все-таки, здесь ненормально жарко. Я, конечно, слышал про страны, в которых круглый год жара, но мне всегда верилось в их существование с величайшим трудом. Я обернулся в ту сторону, в которой стоял дом, с сожалением вспоминая те холодные бутылки с водой, которые мне бы сейчас очень пригодились, но уверенно отвернулся и мысленно дал себе подзатыльник. Что бы не случилось, обратно я не вернусь, как бы не хотели устроители этого цирка без единого клоуна.
Оглядевшись по сторонам, я заметил, что прямо по моему курсу в воде несколько небольших посудин. Даже можно было разглядеть, как мелкие, похожие на мурашей люди, закидывают в океан сети. Люди, значит, остров или что это было такое были вполне себе обитаемы. Это открытие приподняло мое настроение, главное, чтобы это не был какой морок.
— Раз там рыбаки, значит, какая-никакая деревушка, или городок все-таки имеются, — попытался я себя подбодрить, отмахиваясь от мысли, что все это может оказаться лишь плодом моего воображение. Все же, получив какой-никакой ориентир, я пошел гораздо веселее, хотя уже практически ногами перебирал, и мечтал куда-нибудь сесть, чтобы отдохнуть.
Примерно через версту берег сделал поворот, и я вышел прямиком на берег, на котором лежал вытащенные из воды лодки, а неподалеку виднелась пристань, возле которой качались на волнах посудины побольше тех, мимо которых я шел.
Все-таки это был городок, а не поселок. По крайней мере, дома выше двух этажей и виднеющаяся с берега ратуша явно намекали на это.
Никакого намека на какое-либо ограждение, вроде крепостных стен, хотя бы в виде наследия прошлого, как стены Кремлей, не было и в помине. Просто песчаный пляж внезапно сменился брусчаткой — так и можно было определить, что я вышел с берега на улицу городка.
До сих пор мне не встретилось ни одного человека, и это казалось немного жутковато. И было бы совсем жутко, если бы не рыбаки, фигурки которых я отчетливо видел на лодках в океане.
Дорога сделала поворот, и я вышел на настоящую улицу с каменными домами, расположенными по обе стороны. И опять-таки ни одного человека. Это как-то совсем уж странно...
— Месье, что с вами? Вы словно призрака увидели, — французский я знал прекрасно. Наверное, лучше него я знал только немецкий. Но немецкий я знал лучше даже русского, потому что моему слишком занятому деду стукнуло в голову приставить ко мне в няньки чистокровных немок, которые, конечно же начали учить дитё хорошему русскому языку — где-то в мечтах, видимо. Так что, первые мои слова были произнесены на немецком, что, естественно, не могло не наложить некоторого отпечатка на мое последующее обучение.
И все-таки приятный женский голос, которому очень шли грассирующие звуки французского языка застали меня врасплох, и я резко обернулся, чтобы тут же отпрянуть, подавив сильнейшее желание перекреститься.
— Господи, Боже мой, — я приложил руку к груди, стараясь успокоить пустившееся вскачь сердце. — Возьми себя в руки, кретин, — прошипел я, глядя на стоящую напротив меня девушку, которая в этот момент нахмурилась, пытаясь понять, что я бормочу. — Можно подумать, ты арапов никогда не видел. Ганнибал вроде был жив-здоров, когда ты сам помирал под неусыпной заботой Верховного тайного совета.
— Месье, что с вами? — повторила девушка, а я в этот момент окончательно взял себя в руки, и даже сумел разглядеть, что, несмотря на слишком темную для моего взгляда кожу, девушка довольно миловидна.
— Простите, мадемуазель, просто мои друзья глупо подшутили надо мной, засунув в портал, и я даже не знаю, где нахожусь, — теперь я говорил на понятном ей языке, и она заметно расслабилась. — Здесь так пустынно, ваше появление стало для меня неожиданностью.
— Просто почти все на свадьбе господина бургомистра, который накрыл огромные столы на той стороне города, — она улыбнулась, и ее зубы показались мне неестественно белыми на темном лице.
