И вот, будь то 2000 лет назад, или вчера, сегодня или даже завтра он бы не изменил всего стиля своего поведения, он бы не изменил бы и стиля своего художественного письма, приобретено им в учителя своего Кирилла Килпалина и даже всего своего творчества не бросил бы он сам.
А может просто и он, и тот же Алексей наш Ваямретыл, теперь лежащий на воде и еще настоящий камчатский преданный хозяину самурай по духу своему сам вот, да и не захотел быть одним из тех репинских мускулистых бурлаков, чтобы так упорно и так долго тянуть эту «лямку именно своей тяжелой и одинокой камчатской олюторско-нымыланской его жизни» и той своей безответной страстной любви к ней, его единственной и к его божественно-обворожительной, как рембрандтовская «Даная» его родная по духу ему Мариам, как бы созданной им самим в мыслях своих и, выстраданной там в его интернетовском елизовском прошлом, где он, как бы вне семьи рос и сам душою своею формировался в таких комфортно-тепличных условиях, что нырнув в нашу настоящую бурлящую эмоциями и всеми страстями жизнь, быстро и легко ушел на самые её десятикилометровые или даже одиннадцатикилометровые тихоокеанские здешние темные глубины, какие и есть только здесь у нас возле камчатских берегов, в глубочайших разломах коры её и всей тверди земной, где уж наверняка ни яркого солнечного света не видать, ни даже этой земной жизни в нашем обычном понимании, так как там большущие давления в тысячу атмосфер, а физически вернее тысячи бар, когда сами атомы и молекулы вещества находятся так близко друг от друга, когда там такая температурная и химическая варится каша у всех курильщиков подводных, когда то особое глубинное первородное тепло Земли как бы рождает невиданные здесь на Камчатском полуострове формы земной жизни нашей, как и ранее нас рожали матери наши в невероятной родовой напруге, как затем растили в напруге жизни нашей нас малых и таких несмышленых? И вот он, не видя её жены своей её ответной любви, не видя её ответа на страсть свою, старался и не раз, и не два, чтобы погасить то, разгорающееся пламя своё и травкой конопли, как бы греющей душу его и затем, легко и надолго, расслабляющей всё его сознание, и даже пробовал крэком все внутри себя изничтожить, и чем-то другим и особым, и, наверное, тем же новым и синтетическим, что облик человека в раз меняет, каким есть ЛСД, и легко преображает его мышление и восприятие мира окружающего, и в раз делает из него что-то не по-человечьи уже иное, и уже не такое, как ранее по-человечьи картинно божественно-одухотворенное и не всё такое, о чём даже мечтал сам создатель наш Господь Бог, и сам Иисус Христом, лепя и создавая всех нас здесь на землице этой и только по воле своей, вдыхая в нас душу свою, но, не имея той возможности быть каждодневно еще и заботливым нашим поводырем, и внимательным пастухом нашим. А он, ведь властен был и только за те шесть дней, и за миллионы лет истории нашей создать как бы именно нас, будучи Богом всей Вселенной, и он « …все, что хочет, он мог творить, а и сам, и на хуленье, и на плеванье, и на ударенье палками, и на смерть даже отдался, одновременно владея и животом и даже смертию! А мы что люди грешные?…» не без сожаления вопрошает тогда тот же Великий Владимир Мономах у Олега в своём послании к нему в далёком от меня в 1355 году. А как всё это по-современному звучит, а как в сердце моём откликаются слова его из самой глубины веков, из того 1355 года…
Вот так и Алексей Ваямретыл теперь-то уж точно – постоянно лежащий на воде и настоящий камчатский преданный самурай, только, родившись на килпалинском Ветвейваяме был уже нисколько не властен той высшей воле Божьей, выйдя из его врат и сам шёл по землице этой камчатской своей узенькой и часто извилистой дороженькой, и только в последних строках записочки прощальной его мольба прощения и покаяния: «..Мам это я Лёха (вернее было бы Маш…– это от меня) Прости! … Береги детей моих и Александра моего!…» И, удивительно, последняя его строчка: «..Труп мой сожгите и над океаном Тихим развейте» – писал он черным, как и «Черный квадрат» Малевича Казимира угольком, там, в верховьях култушинской здешней реки, где тот вулкан и тревожил своим гулом вот так землицу нашу, и не только в 2006 памятно году, но и 15-ю годами ранее в марте 2001, да и 29 октября 2015 года, вот в 4,2 балла тряхнуло внове, да и это ведь, естественно. Ранее, просто тех наблюдений мы еще не накопили за века, а только по засыпанной пеплом вулканическим, видим на стоянках их древних, как и 400, в 4675 лет назад вода тихоокеанская приступала к берегу здешнему и понятно, что Тиличики теперь–то мои и понятно их и его берег этот не раз и не два затапливался, и не раз смывала волна тихоокеанского разрушительного цунами, чтобы жизнь здесь, как жизнь чайки белокрылой в честь чего и названо это моё любимое село ни на день на самом полуострове Камчатском не прекращалась, ни на минуту не останавливалась, а только сама по себе крепчала, пережив всё те природные и да все исторические здешние великие временные и пространственные катаклизмы.
При этом, эта жизненная «лямка» у нас ведь у каждого из нас она как бы и своя… Каждый из нас её выбирает уже по рождению своему, а может она кем-то и как-то, и там на том небесном небосводе на самом наверху и запрограммирована, и даже кем-то для нас, вероятно, предопределена, так как мы настоящие пленники и Времени своего, и даже мы пленники Пространства камчатского своего, так как расстояния такие, а самолеты еще такие и так редко летают.
При этом, каждый, еще и сам, еще фактически только став на ноги, еще только делая первые те не уверенные, те свои шажки и даже шаги мы её свою жизнь и судьбу свою каждый день строим, добавляя в строение «дома» и «очага» нашего как бы камешек к камешку, наполняя свою ту холщовую заплечную суму знаниями и умениями, неся и внося её куда-то вдаль и высоко в здешнюю горно-вулканическую в неимоверную камчатскую высь и такую от всех людей удаленность…
– Да и у каждого из нас своя «лямка жизни» – это уж точно и верно! – это утверждаю я. Теперь обремененный и знаниями и всем моим жизненным опытом.
– Один из нас удачливый судоводитель, другой – талантливый учитель, третий – опытный директор совхоза, а четвертый – любящий животных ветврач или даже хороший зоотехник и зооинженер, пасущий здесь и сейчас оленей, а уж пятый тот наш искренний духовник, кто занят мыслями нашими и всеми нашими переживаниями, чтобы мне и ему хоть как-то помочь жить, и всё преодолевать нам беспрепятственно.
– А ведь психологи подметили, что уже в детском саду есть дети и настоящие по рождению своему, так как никто им еще ничего не внушил «наездники», и дети – покорные ломовые «лошадки», которые долго и упорно даже под гору тащат гружёный воз и со своими проблемами, и с заботами своими, и даже с проблемами соседа моего не обременяют. И те, и другие часто живут в одном городе и даже, на одной улице или в многоэтажном и многоквартирном доме, а то и даже влюблены в одну единственную для них прекрасную девушку.
– И не в этом ли причина и все наши трагедии? – спрашиваю я самого себя.
– Ведь, когда мы взрослеем и, когда к нам как бы нежданно приходит любовь и здешний весь краснорыбий неожиданный ниоткуда берущийся внутри нас хомминг. То мир весь рядом буквально рушится, устои все его дрожат, так как и земля здешняя при землетрясении колеблется, и как землица эта, тогда в памятном 21 апреля 2006 года. И, в такие моменты жизни нашей нам нужен довольно таки строгий и не менее опытный духовник, и даже опытный, как слепому и, как неразумному еще дитяти пастух, и даже настоящий наш, знающий божественный поводырь, чтобы наставить нас именно в нужную минуту, и еще поддержать нас, да и совет дельный ведь дать хоть раз. А это и, прежде всего, и семья наша, и учителя многочисленные наши, с кого мы берем пример и жизнь по кому свою мы, затем как бы строим, выкарабкиваясь из тех его Фрейдовских стереотипов и даже каких-то врожденных страхов и всех наших детских или приобретенных комплексов.
Так и в нашей длинной жизни. Один из нас всю жизнь, с первого шага выполняет роль настоящего лихого «наездника» и ему всё в этой жизни легко удается. А вот среди нас есть и те, довольно таки трудолюбивые «лошадки», которые кто с естественным «норовом» – побрыкивая своими ногами, а кто, как тот упорный и работящий тяжеловес, только слегка обросший волосами, легко и уверенно, и так долго тянет свою «лямку жизни», понимая, что важно ведь стоять уверенно на своих четырех (а лучше для самого человека, если о нём речь – лучше на своих двоих) на этой хаилинской и тиличикской часто ведь колеблющейся землице и 21 апреля 2006 года, да и позже, даже и теперь вот 29 октября 2015 года, пишущи эти длинные-предлинные строки в моей любимой килпалинской уединенной от людей Тополёвке, где я теперь и сейчас себя чувствую таким вдохновлённым и таким еще раскрепощенным. И где, из самой землицы исходит довольно таки такой нежный едва ощутимый трепетный гул, который в эти строки и так легко облекаю их я.
