Предложение прозвучало почти разумно, и даже захотелось верить, что у неё действительно есть выбор, и если хорошенечко постараться, ей удастся убедить этого мужчину в том, что она – не его вариант. Да, в крайнем случае, хоть те же колготки показать! Маша была готова поспорить, что ни одна из окружающих дам в дорогих платьях не носила подобное! Да ещё и с двумя швами на попе, как в детстве.

Почувствовав её колебания, Олег Дмитриевич опять потянул её за собой, и девушка сделала невольный шаг следом.

Внезапно гомон усилился, музыка замерла, а сзади, где располагался стол с бокалами, раздался оглушительный мокрый звон. Маша со спутником резко обернулись, и девушка увидела, что там стоит тот самый парень в толстовке и лисьей маске, что пьяным спал на диване за колоннами. Стоя он казался ещё длиннее, его качало, будто тополь на ветру, маска съехала вбок, а в длинных пальцах он держал бокал, который, судя по всему, вытащил из-под самого низа композиции.

Парень в лисьей маске смотрел прямо на Машу, улыбался и, похоже, его вообще не волновало, что с ней кто-то есть рядом. Он поднял бокал, отсалютовал, затем залпом выпил и небрежно бросил его на пол к остальным, что живописно сверкали острыми краями осколков из-под покрывающей пол пузырящейся пены.

Олег Дмитрич брезгливо вздохнул и уже набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, как длинный, мокрый от шампанского, палец вытянулся в его сторону, и по залу прошло эхо голоса:

– Отъебался. И-ик!

Когда случается нечто подобное, все привыкли ожидать чего-то возвышенного, патетичного, как на рыцарской дуэли, и Маша не была исключением. Но сейчас этот пьяный грубиян показался ей настоящим героем, потому что принцы могут быть бесконечно вежливы, но даже воспитанная Маша не смогла бы выбрать сло́ва, которое хотела бы услышать в данной ситуации больше.

Парень покачнулся ещё раз, склонил голову в капюшоне, будто разминая шею перед дракой, и сделал несколько решительных шагов в их сторону. Тишина была давящей, и, благодаря ей, Маша услышала, как где-то наверху, на втором этаже, раздаются многочисленные женские стоны. Похоже, там настоящая оргия! Идти с Дмитричем теперь не хотелось совсем, максимально не хотелось! И, как бы ни был пьян этот встрявший герой, девушка смотрела на него, как на последнюю надежду.

– Тебе было сказано не приходить! – с досадой проговорил мужчина в маске еже-волка, но вытянутый в ответ средний палец прервал готовящуюся речь. – Ты совсем оборзел, щенок?! – рявкнул Олег Дмитриевич и невольно выпустил Машину руку.

Девушка тут же воспользовалась ситуацией и отбежала на пару метров, но её обступали наблюдающие за скандалом гости, поэтому улизнуть не удалось.

– Я тебя старше на год, имбецил! И ты что, забыл, что я тут тоже не просто так, да? – пьяная улыбка стала хищной. – Ты прикинь, я, вообще-то, тоже в своём праве, ты не знал? Не-а?

Дмитрич зыркнул в сторону Маши, но, сжав кулаки, ответил:

– Тебя десять лет в стране не было! И теперь ты являешься и пытаешься командовать? Мной?! Я – будущий Хранитель Пламени рода! А она, – он указал на замершую девушку, – моя Искра! И это решено!

Парень в лисьей маске не ответил. Засунул палец в нос, выковырял козюлю и сощёлкнул её в сторону оппонента. Такого этот лощёный волко-ёж вынести не смог и попёр на лиса.

Что интересно, охрана стояла по периметру так же, будто ничего не происходило, и никто даже попытки пресечь бардак не предпринял. Всё походило на то, будто именно Олег Дмитриевич был главным на этом балу, а парень, хоть и дерзил, но права тоже имел не маленькие. «Может, родственник?» – подумала Маша, а в душе загорелась надежда. Ведь если действительно родственник, то и у него может быть фамилия Лисицкий, а значит, могут быть и другие! И рыжая бусина могла привести её к кому-то из них на сегодняшнем балу, а не к этому зализанному бандиту. Хотя, так и так, выбор пока что не то, чтобы очень…

Но ситуация становилась откровенно опасной. Вид у мужчин был грозный, и если Машин спутник, очевидно, был разгневан, то парень в толстовке, похоже, горел азартом, предвкушая драку. Девушка огляделась, дальше в толпе мелькнуло озабоченное лицо шефа, а вот секретарши заметно не было. Ушла?

Куда делась Елена Павловна, Маша узнала в тот момент, когда Олег Дмитриевич почти нос к носу встал с противником, всё ещё не переходя на кулаки. Правда, выглядел скорее комично, потому что еле доставал лбом до подбородка, над которым растягивалась всё такая же издевательская улыбка. Тень от лисьего носа маски прочертила полосу на серой шипастой, но что было дальше, Маша так и не узнала, потому что кто-то больно дёрнул её за локоть, увлекая за собой в толпу.

– Ай! – отрывисто воскликнула она, но тут же последовал новый рывок, и пришлось подчиниться, потому что освободиться не представлялось возможным. Завтра все руки в синяках будут, вот точно, к гадалке не ходи!

Что ведёт её секретарша, Маша поняла через пару секунд – павлиньи перья, выглядывающие из-за затылка, на который она пялилась в попытках высвободиться, не оставили сомнений. Да если бы они и были, цепкая хватка убеждала, что это она – только Елена Павловна умела так настойчиво добиваться того, что ей надо.

Сзади раздался мат и грохот, но всё стихло в тот момент, когда за Машей и секретаршей захлопнулась дверь, что неприметно притаилась с противоположной от столов стороны зала за вторым рядом колонн. Подсобка? Или чёрный ход?

Впереди всё новыми поворотами, освещёнными тусклыми лампами, вырисовывался извилистый пустынный коридор с ответвлениями, по которым они торопясь пробегали в ведомом лишь секретарше направлении.

– Елена Павловна, куда вы меня тащите?! – опомнилась наконец девушка и рванула руку.

– Давай-давай, – раздражённо поманила её женщина, выпустив из захвата. – Надо увезти тебя отсюда, а то мальчики сцепились – не до нас им.

– Вы мне помогаете?! – удивлённо выдохнула Маша и неуверенно последовала за спутницей, что вела её.

Елена Павловна обернулась, губы тронул намёк на улыбку, но она быстро сбросила её и настойчиво махнула, поторапивая:

– Давай, пошли! Мнётся она. Пока не опомнились. Машина ждёт.

– А как же куртка? И сумка? – уже переходя чуть ли не на бег, спросила девушка.

– Это неважно сейчас! – отмахнулась проводница. – Сейчас важно унести ноги!

Коридор оказался длинным, сама Маша здесь заблудилась бы, но Елена Павловна вела её уверенно, будто знала каждый уголок и поворот наизусть. На улице они оказались неожиданно. Очередная дверь распахнулась, и в лицо ударил морозный воздух. Снежинки закружились в свете одинокого фонаря и тут же налипли на распущенные волосы. Изо рта вырвался пар, и Маша обхватила себя руками. Но одежды, кроме платья, колгот и бесполезно болтающейся на резинке маски, у неё не было. Девушка мысленно поблагодарила себя за то, что догадалась поддеть под юбку что-то тёплое, так бы околела моментально. Но сильно замёрзнуть ей не дали, спутница огляделась и решительно направилась в сторону высокого дуба, укрытого по ветвям пышными валиками снега. Пришлось засеменить следом, стараясь не поскользнуться на свежем белом покрове.

Под деревом мигнули фары, и послышался звук запустившегося двигателя.

– Давай, поторапливайся! – обернулась секретарша на Машу и распахнула заднюю дверь.

Девушка юркнула внутрь, а сама Елена Павловна устроилась на переднем сиденье. Автомобиль сорвался с места, пробуксовав несколько метров, промчался по прилегающей к особняку дороге, миновал открытые ворота и выехал на трассу. Скорость, несмотря на погодные условия, была высокой, и Маша с ужасом смотрела на проносящиеся мимо фонари и попутки.

– Мы в область едем? – спросила она, взглянув на водителя.

Мужчина за рулём был незнакомым, и беспокойство вновь всколыхнулось со всей своей силой.

– В город нельзя, – отрезала Елена Павловна, – там тебя найдут. У нас есть место, где можно скрыться до завтра, а после Нового года уже будет неважно.