Секунд десять Винс просто стоял и глазел по сторонам, пытался поверить в то, что он действительно провел ночь в мусорном контейнере. Он взглянул вниз: некоторые мешки были порваны, и их содержимое служило ему простыней. Консервные банки, упаковки от майонеза, молока и сметаны, пачки сигарет, картофельная кожура, использованная женская прокладка, и много чего еще. Голова пошла кругом и Винс оперся руками о края контейнера, как опираются о перила балкона.

Две молодых девушки как раз в этот момент проходили мимо, разглядывая его как диковинный вид живой природы. Винс поднял на них потерянный взгляд и сказал:

– Доброе утро, миледи.

– Доброе, милорд. Как вы себя чувствуете?

– Вполне даже ничего, благодарю и не смею задерживать.

Он выпрыгнул из контейнера и пошел в противоположную сторону, провожаемый звонким девичьим смехом.

Через двадцать шагов он вдруг резко остановился от желания провалиться сквозь землю. Как? Как он мог очутиться в мусорном контейнере? Первым делом он проверил карманы джинсов и обнаружил в них пятнадцать франков, пачку сигарет, зажигалку, и самое главное – отчего на одну секунду ощутил снизошедшую благодать, – связку с ключами от квартиры и отеля. «Телефон?!» – про себя прокричал он, и тут же вспомнил, что швырнул его вчера об стену.

– О, тупой кретин, – простонал Винс и медленно побрел дальше.

На ходу он подкурил сигарету и почувствовал во рту омерзительный привкус, отчего его едва не стошнило. Никотин ударил в голову, и только сейчас Винс ощутил всю тяжесть своего физического состояния: тошнота в совокупности с отвращением даже к мыслям о еде, головная боль, которую он сначала не заметил, страшная слабость, озноб и отсутствие четкой координации движений. Все, что нужно – плюс вонь от грязной одежды и пожирающее чувство стыда, – чтобы хотеть либо сдохнуть, либо вновь напиться до потери сознания.

И вновь сплошной туман, заволакивающий доступ к памяти. Последним, что Винс помнил, был разговор с Рене, телефон, полетевший в стену и рюмка водки. Дальше темнота. Учитывая, что может вести себя совершенно неадекватно и без труда вломиться с претензиями к любому типу личностей, Винс попытался объяснить свое пробуждение в помойке тем, что стал жертвой нападения, после которого его и отправили приходить в себя в контейнер. Но отсутствие хоть каких-либо следов побоев такую возможность не подтверждало. Он подумал было, что мог вырубиться прямо посреди улицы, кто-то пытался привести его в себя, и, потерпев неудачу, решил спрятать парня от посторонних глаз; но опять же, любой человек с гуманными настроениями скорее бы вызвал скорую помощь, чем отправил бессознательного пьяницу в контейнер. Тогда как? Как?! Винс был в шаге от бешенства. Он ведь обещал себе, что все будет в порядке, что он не потеряет контроль!

А ведь сегодня ему нужно в любом состоянии явиться в отель. И это притом, что остановиться не было возможности. Совсем скоро начнется детоксикация, и тогда, если не выпить, единственное, на что он будет способен – это лежать под тремя одеялами, дрожать от холода и мечтать о смерти.

Наверное, основной проблемой Винса было наличие интеллекта, который совершенно справедливо отказывается уживаться с подобным образом жизни, но, как известно, очень часто поддается насильственным способам такого рода примирения со стороны его обладателя. Винс прекрасно понимал, почему не может и не хочет изменить свой образ жизни. Дело было в том, что он дошел до самого отвратительного вида самопрезрения: он уже не мог найти в себе сил, чтобы не лезть в грязь. И как все люди, попадающие в эту страшную западню, которая поджидает в закоулках собственной души, он не просто хотел – нет! – он требовал любви. Сознавая, что он ее не заслуживает, испытывая ненависть к себе каждый раз, когда позволял себе мечтать о земной любви и действовать в ее интересах, он с удивлением – даже с ошеломлением, – признавался себе, что вменяет людям в обязанность любить себя. Иногда ему становилось это непонятно: почему он, презирая и ненавидя себя, не может смириться с чужим равнодушием, с чужим пренебрежением? Ответ был прост: он презирал весь мир еще больше, чем себя. Тогда Винс впадал в безумие от мысли, что выбраться из этой грязи у него нет никаких шансов, потому что она окружает его со всех сторон. И что же дальше? Конечно, только одно: вновь вступить в бой с новой ветряной мельницей. С Рене, например.

Когда отпирал дверь квартиры, Винс не обратил внимания на сложенную листовку с рекламой телевизионных услуг, выпавшую из щели дверного проема. Он сразу скинул с себя одежду и засунул ее в стиральную машину, еще не решив – постирать ее раза три или сразу выбросить. После этого он минут сорок провел под душем, вновь и вновь натирая себя шампунем и мылом с головы до ног, смывая, в первую очередь, грязь ментальную. Выйдя из душа, он заглянул в холодильник и с отвращением пропихнул в себя яблоко и сосиску. Быстро проглотил чашку кофе и решил поспешить на работу, а по дороге и в супермаркет, чтобы поскорее пустить по крови алкоголь. Перед выходом Винс заглянул в трагедии Шекспира, где лежали его деньги: одна купюра в сто франков и четыре по десять, оставленные им вчера перед уходом.

«Пошла ты к черту» – подумал он в адрес Рене и взял сорок франков. На пороге он поднял ту самую листовку, и, не глядя, засунул ее в задний карман джинсов.

Винс решил не заниматься самообманом и взял сразу бутылку коньяка, а к ней пачку яблочного сока, а также копченое мясо, чипсы, сигареты и банку пива, которую выпил за углом, в ожидании автобуса. В девять часов утра, как и положено, он прибыл на свое, как бы рабочее, место, в более-менее приемлемом состоянии. Отель, в котором он работал, представлял собой одноэтажное здание с небольшим светлым холлом, семью номерами и несколькими служебными помещениями. И Винсу, и Стефану строго не рекомендовалось использовать жилые номера в своих интересах, то есть спать там, принимать душ или приводить туда подруг. Поначалу Винс и Стефан исполняли эти правила, но вскоре убедились, что высшее начальство не испытывает особой заинтересованности в исполнении ими предписанных норм и в некоторой степени расслабились. И если бы Стефан не был уравновешенным семейным человеком, а Винс одиноким алкоголиком, отель этот, при других работниках, рисковал превратиться в настоящий притон. Хотя, можно предположить, что владелец этого отеля отлично разбирался в людях и вполне полагался на порядочность своих подчиненных. По большому счету, парни это доверие оправдывали, за исключением того, что могли принять в номере ванну или вздремнуть полчаса. Ну, Винс еще грешил выпивкой, но здесь он особо себя не отпускал и держал в пределах нормы.

Со Стефаном он столкнулся прямо в дверях; тот очень спешил домой, что Винса порадовало: скрывать запах перегара и общее похмелье он был просто не в силах.

«День четвертый, пора тормозить» – думал Винс спустя полчаса, когда закатывал в третий номер передвижной стол. На столе этом выстроились все его покупки рядом с ноутбуком, стаканом и пепельницей. Несмотря на видимые удобства, чувствовал Винс себя уничтоженным, шагнувшим в неведомую черноту. Он пустил воду в ванну и налил себе коньяка.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.