Он задумался. И Софи догадалась: считает ее возраст, соотносит его с тем, что она учится лишь второй год. Она много раз сталкивалась с этим взглядом, полным недоумения. Однажды Софи дала ему название – «взгляд, прогнозирующий тактичность», потому что всегда за ним следовал какой-нибудь деликатный вопрос. И Джон задал его:

– Ты где-то училась еще?

– Скорее пыталась. После школы я сразу поступила в колледж на факультет романских языков. Но спустя несколько месяцев поняла, что зря трачу свое время, и уехала путешествовать по Штатам на полтора года.

– Вау!

Глаза Джона загорелись, он даже подсел к ней поближе.

– Да уж… – Софи попыталась изобразить воодушевление, но вышло неважно. Сейчас при воспоминании о путешествии у нее не было никаких эмоций. – В некоторых местах я задерживалась на несколько месяцев, а где-то проводила неделю или пару дней. Когда я лежала в Оклахоме, мне позвонила моя подруга и сообщила, что поступает изучать экологию. Она как раз закончила школу. И я подумала, может, стоит еще раз попытать удачу в образовании.

– Лежала в Оклахоме?

– Лежала – в смысле лежала на кровати. Да, звучит странно, – Софи засмеялась. – Мое путешествие заключалось в том, что я переезжала из одного отеля в другой. Я валялась в кровати и залипала в сериалы, в фильмы ужасов, мелодрамы. Без разбора поглощала кинематограф.

Восторг быстро пропал с лица Джона. Он отодвинулся, его взгляд изменился – сделался острым и холодным.

– То есть ты не ездила по достопримечательностям? Ты не была в Йеллоустонском национальном парке? Не видела гору Рашмор? Не гуляла по Лас-Вегасу?

На все его вопросы она отрицательно качала головой:

– Только отели и отельная еда.

– А по Аляске ты путешествовала?

– Нет. Мой первый отель в Джуно, в котором я остановилась, был просто потрясающий, и я не вышла за его пределы ни разу.

На мгновение Джон как будто решился дара речи.

– Не жалеешь? – наконец спросил он.

– Нет.

Его вопрос Софи посчитала странным: как можно жалеть о таком путешествии? Наверное, каждый бы мечтал побывать на ее месте.

– Но сейчас тебе нравится то, чем ты занимаешься?

– Не знаю, – она пожала плечами. – Коллекционирование вещей с птицами мне доставляет удовольствие.

Джон не оценил ее шутку, кажется, он и вовсе ее не понял. Софи молчала, наблюдая за ним. Он еще раз оглянулся по сторонам.

– Почему у тебя нет картин родителей?

– Все картины у них дома или в галерее. Я насмотрелась на них в детстве.

– И ты не хочешь принести частичку своих близких в квартиру, потому что предпочитаешь им безмерное количество птиц?

Софи медлила. Только что на нее вылили ушат ледяной воды, и она очевидно была не готова к этому. Ее разрывало на две части: она не хотела перед ним оправдываться, как и не хотела открывать свою душу. Оставалось лишь лгать и держать оборону.

– Я не задумывалась.

Они замолкли, начав преувеличенно изучать миниатюрных канареек на картине, и не проронили ни слова, пока не зазвонил телефон. Софи ринулась к нему, как к спасательной шлюпке. На экране высвечивалось имя матери. Вряд ли Софи ей ответила, если бы не пауза в разговоре с Джоном.

– Надо ответить, – сказала Софи. И не слушая, о чем спрашивает мать, нарочито бодро заговорила: – Привет… Да, все хорошо… Я сейчас занята… Перезвоню… Хорошо. – Она нажала «отбой», повернулась к Джону и улыбнулась. – Это мама.

– Вы не говорите на французском?

Она с недоумением на него посмотрела. Что с этим Джоном не так? Он детектив? Агент ФБР? Софи не знала ответов на свои вопросы, но ясно понимала, что Джон подготовил новую порцию вопросов, на которые ей не хотелось бы отвечать.

– Я слышал, что французы любят свой язык и предпочитают говорить на нем, – объяснил он.

– Не моя мама. Как только мы переехали в Нью-Йорк, она вырезала все французское из своей и нашей жизни.

– И ты не была больше во Франции?

– Я летала, – Софи на мгновение задумалась, стоит ли говорить о прошлом. Светлые воспоминания о детстве казались ей слабостью, которая потом может уничтожить ее. Она взглянула на Джона – он не походил на ее убийцу. Он с интересом наблюдал за ней, ожидая продолжение фразы. – Я летала, пока была жива бабушка, – наконец решилась она. – В пригороде Парижа у нас есть дом, где мы с бабушкой посадили дерево каштана. Под деревом мы часто устраивали пикники, читали книги и просто мечтали вместе с… – Она повернулась в сторону Джона: все-таки она мало его знает. – Я хочу туда съездить. Когда-нибудь.

– Почему не сейчас?

Софи была готова убить Джона. Она попыталась перевести все в шутку.

– Ты не даешь мне передохнуть от своих вопросов.

– Прости, – Джон замолчал, в его глазах читалось непонимание, быстро переросшее в безразличие. – Я сегодня случайно попал на тренировку по тхэквондо.

Софи не успевала за Джоном: только она хотела начать высказывать свою позицию, он тут же переводил тему.

– Во всем виноват мой сосед Мартин, – продолжал Джон. – Он взял мои ключи от квартиры. И мне пришлось идти к нему на тренировку.

Джон поднялся, потянув ее за собой.

– Так вот, они тренировали захваты: стой ровно, я покажу на тебе.

Одним неуловимым движением он подсек ее, но упасть не дал, секунда – и девушка оказалась у него на руках. Софи обхватила «обидчика» за шею влажными ладонями и прижалась к нему. От Джона веяло цитрусом, кардамоном и еще несколькими незнакомыми нотками. Блаженно закрыв глаза, она втягивала в себя его аромат.

Софи ощущала ровное, тихое дыхание Джона на своей шее. Оно заставило ее покрыться мурашками и затрепетать от образовавшейся близости. Еще недавно между ними была пропасть, тревожившая Софи, сейчас от нее не осталось и следа. Софи оторвалась от его шеи и с нежностью посмотрела на Джона. В его расширенных зрачках она видела себя, а также чувства, которые ждала много лет. Она опустила свой взгляд на губы, те самые губы, о которых она так много думала в последнее время. Манящие и желанные, они были совсем рядом, и Софи поцеловала их. Она уловила, как Джон вздрогнул и замер. Жар от поцелуя распространился по ее телу, и она продолжила поцелуй, но Джон не ответил взаимностью. Его словно ударило током, и он, закрыв глаза, резко отвернулся.

– Нет, Софи.

Она в полном замешательстве ждала его объяснений.

– Ни к чему. Рано, – отрезал он.

Софи расцепила руки и, вывернувшись, спрыгнула на пол.

– Рано, так рано, – холодно сказала она, пожимая плечами.

– Мне пора.

– Конечно.

Софи внимательно наблюдала, как он быстро надевает кофту и пытается избегать ее взгляда. Игра затянулась. Софи почувствовала, как внутри нее образуется пустота – ни мыслей, ни желаний. Словно в тумане она шла провожать Джона. Он повернулся к ней только у двери, нагнулся и быстро чмокнул ее в щеку. Махнув рукой на прощание и не говоря ни слова, Джон отодвинул защелку и вышел из квартиры.

Софи спокойно закрыла дверь и села на диван, пропитанный уже ароматом Джона. Она задумчиво уставилась на сову, которая пялилась на нее своими глазищами. В поиске причины странного поведения Джона она начала вспоминать лекции по психологии в колледже: маньяк, социопат, тяжелое детство, гей, она ему неприятна…

– Да он же девственник! – она покраснела и расхохоталась.

Софи и сама была, по сути, девственницей. Несколько половых партнеров с одноразовым сексом вылились в странный опыт, лишенный любви. Когда-то ей захотелось попробовать – она попробовала, но так и не получила желанного счастья. Тело юной Софи не отвечало на ласки тех, кто был рядом и стонал от оргазма. Тогда она решила забыть об этом и больше не пытаться – выгодное решение освободило ее от множества лишних мыслей. И вот спустя пять лет Софи почувствовала, как каждая клеточка ее тела оживает и тянется к Джону, и как она не может противиться этому желанию.