Джон широко улыбнулся, прикусывая нижнюю губу: его день тоже стал налаживаться. Он еще раз оглянулся по сторонам в поисках камер – ничего не было. Застыл на месте, прислушиваясь, не смеется ли кто-то над ним, – и снова ничего. Обычная лестничная площадка, как и все предыдущие дни, только вот сегодня он столкнулся с чем-то невероятным и новым, чему он пока не мог дать определения.

– Какая же я дура! – вопль Софи пронесся по квартире вихрем.

Она со всей силы захлопнула дверь и тут же залепила себе пощечину.

– Ай! – и взвыла от боли, прикладывая холодный телефон к щеке. – Больно.

Да, она определенно не спит и точно жива.

Не снимая пальто, Софи зашла в гостиную и плюхнулась на кресло в углу. Устало обвела взором комнату, в которой спала, училась, ела, проводила время с гостями и играла на цистре. В ней господствовал бардак: раскиданная одежда на полу, расставленные, где только можно, кружки с недопитым кофе, давно засохший цветок в горшке, разложенный диван с помятым постельным бельем, коробки из-под заказной еды.

Черт!

Софи взглянула на цистру. Она одиноко стояла, прижавшись к стене. Среди хаоса, царящего вокруг, цистра являла собой островок спокойствия. Хоть сейчас никто не касался струн, она все равно продолжала дышать и безмолвно рассказывать о себе и своей хозяйке. «Слишком личное» – подумала Софи. Для музыкального инструмента места на встрече не было. Вдруг Джон попросит сыграть. А Софи играла редко, обычно просто смотрела на инструмент, вспоминая время в Париже, которое уже никогда не вернуть.

Черт! Черт! Черт!

– Я не хочу прибираться, – обреченно прошептала Софи, – сегодня не суббота. – Вспомнив, что в прошлую субботу дело до уборки так и не дошло, добавила: – Вернее, не последняя суббота месяца.

Жизненная позиция Софи была понятной: легкий беспорядок – это нормально. Но подумает ли так же Джон? Вдруг у него аллергия на пыль или, хуже того, он чистюля. И почему ее беспокоит его мнение? Она просто освободит для него уголок, он туда сядет, выпьет свой кофе, и… Вуаля! Ее карма чиста. Эта мысль заставила Софи рассмеяться.

А если Джон запнется обо что-нибудь и расшибет себе голову? Тогда он зальет весь пол кровью, и точно придется капитально прибраться. Жуть! Она не позволит этому случиться. Лучше уж лицемерно навести порядок, чем потом прятать труп.

Соглашаясь с собственными мыслями, Софи одобрительно кивнула и резко наклонилась вниз:

– Я не позволю тебе замарать кровью мою квартиру, Джон Картер!

Джон медленно поднимался по лестнице на восьмой этаж. В обычное время он мог бы преодолеть один пролет секунд за десять, но сегодня не торопился. Джон оттягивал встречу, задерживаясь на каждой ступени. Он пытался вспомнить, как Софи выглядит, но на ум приходило только то, что его новая знакомая умеет менять цвет лица словно хамелеон. Сначала красное, затем белое, и снова красное. Во время спектакля, устроенного ею ранее, он так и не смог ее рассмотреть. Живая и яркая, сумасшедшая и неуловимая, громкая и смешная, она заполонила весь этаж собой. Энергия, исходившая от нее, непостижимым образом скрыла ее лицо, волосы, лишила роста и цвета глаз. И единственно губы, с неровно накрашенным контуром и съеденной помадой, врезались в память.

Джон застыл на последней ступени и уставился на дверь. Лишь в кромешной темноте можно было спутать его дверь (темно-синюю) и дверь Софи (темно-серую). Он подошел ближе.

– Чем она думала, когда вламывалась ко мне в квартиру?! – Джон рассмеялся, и его рука замерла над звонком. Но дверь тут же открылась, и в его мир опять ворвался ее звонкий голос.

– Почему ты смеешься? Ты ненормальный?

«Какого черта?!»

– Угу, ненормальный, – с нескрываемым сарказмом ответил Джон, – зато ты у нас самая нормальная, – он постучал по двери пальцем. – Серая.

Видимо, она сразу поняла, что он имеет в виду. Софи закатила глаза и глубоко вдохнула, настраиваясь на серьезный разговор.

– Все цвета одинаковые, Джон Картер, если на лестничной площадке тусклый свет, – спокойно произнесла Софи. Теперь он увидел ее глаза – голубые, как ясное небо.

Джон улыбнулся – Софи оказалась хрупкой миниатюрной девушкой с темными длинными волосами, торчащими в разные стороны. Если бы не заколка рядом с ухом в виде птицы, он подумал бы, что Софи даже не соизволила причесаться перед их встречей, но замысловатая заколка явно свидетельствовала о том, что его ждали. И это польстило ему.

– Я принес тебе подарок, – он протянул Софи упаковку успокоительных таблеток.

Она взяла коробку и поблагодарила его, но уже через секунду милое личико Софи исказилось бешенством и кончик носа дернулся. Джон понял, что Софи прочла название на упаковке и оно не пришлось ей по душе. Она быстро взглянула на него и даже приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но неожиданно для Джона промолчала и неискренне улыбнулась.

Он ждал следующего хода от Софи, но она не торопилась и лишь неспешно перекладывала коробку из руки в руку.

– Спасибо, – повторила Софи, но на этот раз утвердительно и четко. – Джон, да?

Джон с трудом сдерживался, чтобы снова не рассмеяться: какая поразительная актриса стоит перед ним. Он качнул головой.

– Да.

– Для нас обоих, – она радостно помахала упаковкой перед лицом Джона. – Проходи. И захлопни дверь, пожалуйста.

Софи скрылась за дверью. И Джону оставалось лишь принять вызов и последовать за ней. Ну и хлопнуть дверью. Как можно сильнее. Разумеется, случайно.

– Упс.

Софи оглянулась на громкий звук, но ничего не сказала: на ее лице промелькнула еле заметная улыбка. И от этой улыбки Джону стало не по себе. Значит, игра продолжалась.

– Софи, я не ослышался? Нам обоим? То, что у тебя нервишки шалят, – это факт, но моему спокойствию может позавидовать тибетский монах.

– Не обманывай себя, Джон. Секунду назад ты так сильно хлопнул дверью, что всем: мне, Богу, соседям – стало очевидно, что о твоей уравновешенности и речи не идет. – Она остановилась. – Джон, присаживайся на диван, на пол. Куда тебе угодно. Я принесу кофе.

– Как прикажешь, – не сразу ответил Джон, с нескрываемым удивлением разглядывая гостиную.

Кругом были птицы: коллажи с утками, картины с фламинго, лампочка на потолке, увешанная бумажными птицами, футуристическая композиция из перьев и огромная сова в углу комнаты рядом с обычным креслом. Странно, что не в форме гнезда. Он растерянно сел на диван, с полным ощущением того, что попал в логово сумасшедшей.

– Что же у нее в голове…

– Ты что-то сказал? – Софи появилась в дверях комнаты с подносом в руках. Поднос дрожал, позвякивали кружки.

– Ничего особенного, мысли вслух, – он посмотрел на кружки, танцующие на подносе. – Ты нервничаешь? Неужели я так действую на тебя? – самодовольно заигрывал Джон, потягиваясь на диване. Он решил, что быть непринужденным – самая правильная тактика при общении с сумасшедшими.

– Не обольщайся. Хотя, – она перешла на шепот, – ты первый молодой человек, который пришел ко мне в квартиру.

Джон лукаво прищурил глаза и шепотом добавил:

– Получается, что я лишу девственности твои кружки?

Софи рассмеялась, отчего ее руки затряслись еще сильнее, и кофе расплескался по подносу. Она поставила его на столик и села на пол напротив Джона.

– Получается, что так. Сегодня у моих керамических подруг волнительный день, – она с нежностью погладила розовую кружку и передала ее Джону.

Они сидели напротив друг друга и молчали, занятые поеданием шоколадного кекса.

Минута. Две.

– Я слишком эмоциональна, – неожиданно выпалила Софи с набитым ртом.

– Да не может быть, – Джон поднял на нее глаза и отложил недоеденный кекс на тарелку. – Многообещающее начало разговора.

Софи наигранно пожала плечами.