Однако в этот раз она выглядела совсем не так, как обычно. Мерзкая ухмылка, с которой Эм-Пэ начинала любой разнос, отсутствовала. Хитрые, лисьи обычно глаза были расширены от страха, а губы дрожали.

– Здрасьте, Мария Петровна, – растерянно поздоровалась Катя, предчувствуя беду.

– Здравствуй, Катенька, – необыкновенно вежливо поздоровалась та. – Ты чего остановилась? У тебя же обед? Беги, не опоздай.

Шокированная вежливым тоном и подобием заботы от человека, которого за глаза обожали называть Злобной Сукой, Катя лишь открыла рот, но не сдвинулась с места. И тогда Мария Петрована посмотрела на Катю так, как умеет смотреть начальник на подчинённого, который оказался не в то время и не в том месте. Ойкнув, Катя поспешила прочь.

– Что это было? – услышала она за спиной голос стройной незнакомки.

– Простите, Анжела Олеговна, – поторопилась объясниться Эм-Пэ. – Она у нас глупенькая.

«Это я-то глупенькая?», – возмутилась Катя, но оборачиваться не стала. Слишком страшно было слышать от Злобной Суки заискивающий тон.

На обеде Катя села за столик к своим друзьям, Глебу и Насте. Они были женаты и планировали заводить ребёнка – уже третий год планировали, но всё не могли выйти на нормальный баланс на их общем семейном счету. Катя иногда слушала их жалобы на условия семейного счёта, жаловалась им сама на свои проблемы, в том числе с Артуром, и теперь хотела спросить, видели ли они эту Анжелу Олеговну. Плюсом в общении с Глебом и Настей было то, что жили они все в одном доме, и как соседи имели представление о том, каков из себя Артур, а Катя не раз бывала у них в гостях, чтобы посплетничать.

– Привет, – выдохнула она, плюхнувшись на стул с подносом. – Вы видели ту девку?

– Какую девку? – спросила Настя.

– У столовой. Тощая такая сучка с длинными волосами до жопы. Видели?

Настя весила на несколько кило меньше, чем Катя, но внешне разницы почти не было. Это стало ещё одной причиной их тесного общения.

– Тощая? – переспросила Настя. – Прям тощая?

– Да, как проститутка!

– Да ну, – ухмыльнулся Глеб. – У нас таких не бывает.

Глеб перевалил за сто двадцать килограммов, но ненависти супруги и соседки к стройным женщинам не разделял. Катя подозревала, что он просто мечтает посещать клуб, как делал это до свадьбы, и не раз делилась подозрениями с Настей. Та плакала, после чего они обычно напивались и расходились по домам, чтобы через неделю-другую повторить всё в точности.

– Такие только в шлюшных домах бывают, – подтвердила Настя слова мужа.

Потом она повернулась к Глебу и едко сказала:

– Так ведь, любимый муж? Ты у нас эксперт по шлюхам!

– Не такой уж и эксперт, – вяло запротестовал он. – Дорогая, мы об этом много раз говорили. Это было ещё до нашего знакомства. Все мужчины посещают релакс-клубы…

– Шлюшные дома, – поправила его Настя. – Скажи прямо: шлюшные дома.

– Шлюшные дома, – нехотя согласился Глеб. – Так вот, все их посещают, в этом ничего особенного нет.

– Нравилось тебе, да?

– Дорогая, мы уже обсуждали…

– И сейчас, наверное, хотел бы туда сходить, да?

– Нет, дорогая, я не скучаю по клубам.

– По шлюшным домам!

– По шлюшным домам, – печально кивнул муж. – Я вовсе не скучаю по шлюшным домам. Зачем мне эти… шлюхи, если у меня есть ты? Ты самая красивая, самая сексуальная, самая-самая!

Настя смягчилась, выражение гнева на её лице уступило умилению.

– О, Глебушка, ты такой романтик! – проворковала она, наклоняясь ближе к мужу.

Он чмокнул её в губы, и Настя тут же выпрямилась, повернувшись к Кате:

– Так что, тут шлюха была?

– Нет, она не шлюха! – поспешила рассказать Катя, пока супруги снова не начали ссориться. – Выглядит, как шлюха, да, но не шлюха. С ней была Эм-Пэ.

– Злобная Сука? – удивился Глеб.

– А ты знаешь других Эм-Пэ? – взъелась на него жена.

– Нет, дорогая, извини.

– Так вот, – продолжила Катя, – Эм-Пэ с ней так разговаривала, не поверите! Она заискивала! Улыбалась, вся такая…

Катя не смогла подобрать слов и изобразила подобострастную улыбку.

– Да ну нахер, – нахмурилась Настя. – Эм-Пэ, и заискивает?

– Злобная Сука? – снова спросил Глеб.

На этот раз жена его не поправила и не возразила. Видно было, что они оба удивлены одинаково.

– Да, говорю вам! – распалялась Катя. – Я сперва её не заметила – ну, Эм-Пэ, я имею ввиду. Выскочила на эту тощую девку, чуть не столкнулась. Они за углом были прямо – вот тут, рядом со столовой, где коридоры пересекаются. Ну, вы поняли?

– Ага, – нетерпеливо кивнула Настя.

– И вот, я остановилась, думаю – что за шлюха тут? А потом увидела Эм-Пэ, и вообще ничего не поняла. И думаю: ну пипец, сейчас начнётся. А она – ну, Эм-Пэ – такая: Катенька, как дела? Катенька, в столовую опаздываешь? Катенька, беги!

– Да ну нахер! – хором сказали супруги.

– Не бывает такого, – осмелился высказать мнение Глеб.

– Точно, – в кои-то веки поддержала его супруга.

– Да я вам говорю! – выпучила глаза Катя. – Я своими ушами слышала!

Раздался звонок – до конце перерыва оставалось пять минут. Вспомнив про еду, Катя затолкала в себя всё, что было, и поспешила вместе с друзьями к выходу. На том самом углу, где она встретила незнакомку, Катя сказала:

– Вот тут это было, честно! Прямо здесь!

– Ушли… – грустно протянула Настя.

– И хорошо, что ушли. Я бы не хотела больше на Эм-Пэ такую натолкнуться. Да на любую Эм-Пэ.

– Ну это-то да, – согласилась Настя. – Но на эту девку я бы посмотрела. Интересно даже, что у нас тут шлюхи делают.

– Да, я бы тоже посмотрел, – задумчиво протянул Глеб.

– Ну ты-то понятно! – взвилась Настя. – Тебе бы только шлюх и подавай! Что, по шлюшьим домам соскучился? Так я тебя не держу, вообще-то!..

– Дорогая…

Их пути разошлись, и конца разговора Катя не услышала. Впрочем, навряд ли он сильно отличался от того, что говорили друг другу супруги изо дня в день.

Вечером, незадолго до окончания рабочего дня, их оупен-спейс зал посетила Злобная Сука. Правда, выглядела она отнюдь не злобной, а скорее побитой. Взгляд вечно хитрых и злых глаз потускнел, да и вся она словно побледнела, даже посерела, и словно была в одном шаге от обморока. Как только она появилась в зале, все разговоры, по привычке, смолкли, и работники уставились на начальницу.

– Добрый вечер, – обратилась Эм-Пэ к подчинённым, чем невероятно их удивила. – Я сегодня… Я хочу сказать,… Точнее, мне было велено сказать вам…

Она облизнула губы и обвела зал пустым взглядом.

– В общем… Я увольняюсь.

В зале раздался коллективный вздох, звучали отдельные приглушённые ругательства. Никогда ещё никто не видел, чтобы начальство здесь менялось. Единственной причиной для смены начальства, как все знали, была смерть, но Мария Петровна ведь ещё была жива. Хотя выглядела она, конечно, не очень. Каждый работник в зале задавался одним и тем же вопросом – почему? Что случилось? Но озвучить его, конечно, никто не посмел. Все молча смотрели на Злобную Суку, которая теперь походила на потерявшуюся бабушку и сама не знала, что дальше сказать или сделать. Наконец, она отвернулась и вышла из зала. И тут же все начали оживлённо обсуждать, что случилось. Ни с чем подобным никто из присутствующих никогда не сталкивался.

Только спустя полчаса люди вспомнили, что день подходит к концу, а работа ещё не сделана. Разговоры смолкли, все погрузились в рабочий процесс, но каждый прогонял в своей голове, как видеозапись, воспоминание о растерянной, больной на вид начальнице. За полчаса обсуждений было высказано множество теорий: что она больна, что умирает, что в стране происходит что-то серьёзное, что перемены в руководстве могут означать только крах производства и так далее. Катя вслушивалась в эти обсуждения и понимала, что никто из сотрудников не видел сегодня ту девушку, которая сопровождала Марию Петровну. А Катю не покидало ощущение, что визит этой незнакомки и увольнение Злобной Суки как-то связаны. Правда, встреча в обеденном перерыве теперь, спустя несколько часов, казалась уже чем-то нереальным, но не более нереальным, чем заявление Эм-Пэ о своём увольнении. Жаль только, что видела незнакомку Катя одна, и теперь ей не с кем было обсудить увиденное. Почему-то ей казалось, что теперь ей не поверят. Она и сама с трудом верила.