Чиа пришла в восторг и попросила его не отказываться опрометчиво, а попробовать себя в новом деле. Она вообще часто его хвалила, и разговоры с ней действительно помогали. Ещё она предлагала прийти вместе с Дженни, чтобы он избавился от своей бесконечной тревоги о том, что она уйдёт.

– Я же ей изменял, понимаете? Я не могу ей об этом рассказать!

– Если Вы признаетесь, как думаете, она будет благодарна Вам за честность? Для кого Вы хотите это сделать? Для неё или для себя?

Она никогда не давала ему прямых ответов, и Тэхён мучился, но выбирал молчать. Он не мог её лишиться. Он хотел быть рядом с ней постоянно. Всегда.

Его пугало то, с какой скоростью развивались отношения Джису и Чонгука, но он принял это и даже помог другу выбрать кольцо. Не то, которое понравилось самому Чонгуку – массивное, с безвкусным огромным камнем, но элегантное и аккуратное, подходящее новоиспечённой невесте.

Ради друга, он связался с отцом, и даже вежливо с ним побеседовал, попросив помочь с ускорением процесса регистрации брака. Из-за него он вновь проводил с Дженни слишком мало времени, потому что они оба были безумно заняты надвигающимся торжеством. А она ещё и напряжена из-за предстоящей операции, о которой никто не говорил, но которая висела над ними страшным грузом тревожного проклятья.

И вот сейчас он видел, как она ради своей сестры и его друга, очаровывала Чонхёна и господина Чона. Он понял уже, что она включала свой режим хостес в эти моменты. Улыбалась, как в последний раз. Смеялась громко, но смущённо прикрывая рот руками. Поддакивала и проявляла неискренний, но восторженный интерес к любым словам собеседников.

С ним она такой никогда не была. Даже в самом начале. Это радовало, потому что означало, что был он для неё всегда особенным, всегда не клиентом, но кем-то большим. И всё же кулаки его сжимались от напряжения, когда этот чёртов придурок Чонхён наклонялся к ней слишком близко.

Стало полегче, когда она ушла на кухню к госпоже Чон. Тэхён знал, что добросердечная эта женщина растает перед её чарами, потому что иначе и быть не могло. Дженни покоряла всех на своём пути, и всё же принадлежала ему одному. От мыслей этих по телу прошла лёгкая, приятная дрожь.

Он понимал, что Чонхён вряд ли серьёзно воспринимает Дженни, как понимал и то, что он для неё не более, чем способ достижения цели, и поэтому спокойно обсудил с ним ближайшие планы на будущее. После того, как Чонхён помог ему в ночь, когда сестёр выселили из квартиры, они постоянно держали связь. Тэхён подал иск от лица Дженни, и дело было в самом разгаре. Он не хотел, чтобы она об этом знала, с её телефона добавил номер арендодателя в чёрный список, как не хотел говорить ей о том, что нашёл много интересной информации о Пак Хисыне. Интересной не для него, для прокуратуры.

Сам Тэхён с радостью набил бы ему морду. Он несколько раз подъезжал к его дому, следил за тем, как человек этот выходил из своей машины, спокойным шагом добирался до подъезда, иногда, под руку с какой-нибудь молоденькой девочкой, едва дотянувшей до совершеннолетия, и сдерживался из последних сил, чтобы не выбраться и не избить его. Нет, это было бы слишком просто, Тэхён так не хотел. Жизнь этого мерзавца должна была разрушиться полностью и окончательно. Его бизнес, его репутация, его свобода – он собирался забрать всё. И Чонхён свёл его с прокурором, который как раз планировал идти на повышение, а для этого полезно было разобраться с крупной рыбой в мире бизнеса.

Дженни этого бы не хотела. Она просила его забыть обо всём. Только он не мог. Он не мог смириться с тем, что его девушка пережила такой кошмар, и что обидчики её не найдены и не наказаны. Его доводила до глухого бешенства эта мысль, а деятельность, направленная на то, чтобы покарать их, успокаивала и дарила облегчение. Тэхён использовал отцовские связи, выпивал с прокурорами, пользуясь их благосклонностью из-за Чонхёна, и постоянно пропадал в сети. Большинство людей считают, что самая тёмная часть мира таится в даркнете, однако 90% необходимой информации находилось в глубоком интернете. Он научился этому ещё в подростковом возрасте от одного из своих приятелей по мету. Тот уже тогда презирал покупки с рук и заказывал всё через мессенджеры и сайты.

– Как ты их находишь? – Спрашивал Тэхён, едва ворочая во рту тяжёлым и разбухшим языком.

– Я просто умею искать, – хитро отвечал ему парень, умерший вскоре после того, как Тэхёна положили в лечебницу. Он не узнавал специально, просто периодически в поле зрения появлялись люди из той, прошлой жизни, и он, пусть старался с ними не пересекаться, совсем игнорировать их существование не мог.

Глубокий интернет открыл перед Тэхёном множество фотографий и постов, сделанных в соцсетях разными девушками. Их истории были все, как одна, похожи на историю Дженни. Этот придурок находил себе жертв среди бедных девиц из неблагополучных семей, очаровывал их, а потом, чувствуя свою власть и полную безнаказанность, измывался над ними и унижал их человеческое достоинство. Когда читал истории этих девушек, сбивчиво написанные в твиттере и рассказанные на анонимных форумах, у Тэхёна всё сжималось внутри. Он понимал, что Дженни ещё повезло. Она легко отделалась. Она смогла постоять за себя, смогла сделать так, чтобы от неё отстали. Одна из девушек покончила с собой после того, как её, по сути, продали в рабство. Ещё одна до сих пор переходила из рук одного богатого ублюдка к другому и панически боялась, что потеряла «свой вид». Словно не человеком она была, не личностью, но товаром на витрине. Тэхёна от этого мутило. Он нашёл страничку дочери Пак Хисына, и узнал, что отец её был домашним тираном, и мать запретила ей с ним общаться. Он также встретился с незаконно уволенным из компании этого ничтожества сотрудником и выяснил, насколько всё прогнило внутри бизнеса.

Тэхён никогда прежде не делал столько для другого человека. Но ради того, чтобы отомстить за Дженни, он был готов на всё. Пусть она об этом и не просила.

Дженни же, очевидно, была готова на всё ради сестры, и вернулась вместе с госпожой Чон под руку, и глаза у обеих были красными. Ещё госпожа Чон лишилась всей своей боевой раскраски, сменила каблуки на тапочки, и постоянно подкладывала девушкам добавку. Дженни благодарила её громко и расхваливала каждое блюдо, а Джису только смущённо улыбалась и часто моргала.

– Послушайте, но зачем же так торопиться со свадьбой? Мы бы всё организовали, было бы чудесное торжество, – уже явно ни на что не надеясь, а скорее по инерции, продолжала давить госпожа Чон.

– Мы так решили, мам, – отвечал Чонгук.

– Зато какое это будет приключение! – Хлопала в ладоши Дженни и приводила в примеры, очевидно, подсмотренные в каких-то фильмах, истории о том, как люди жили долго и счастливо, расписавшись спустя пару дней знакомства.

– А платье? Хоть платье мне покажете? Я же всё время мечтала о дочке, а у меня только три лоботряса, – сокрушённо качала она головой.

Тэхён словил удивлённый взгляд своей девушки. Она смотрела на него так, будто готова была расплакаться, и явно счастлива была услышать, что у него есть семья. Пусть и не родная, ненастоящая, но семья.

– Если у Вас будет время, поедем завтра на примерку? – Предложение Джису зависло в воздухе, а потом все заговорили одновременно. Оказалось, что господин Чон тоже хочет поучаствовать, и даже Чонхён вспомнил о бывшей однокласснице, которая открыла свадебный салон и наверняка сможет им помочь.

Дженни наконец-то расслабилась. Она выдохнула громко, но за общим гамом это услышал только он. Её плечи опустились, согнулись, сползла с лица улыбка, потускнели глаза. Она залпом выпила до этого стоявший нетронутым бокал вина, а потом подлила себе ещё, и второй тоже осушила полностью. Откинулась на спинку стула, руки её упали вдоль туловища, и она показалась вдруг очень маленькой и очень взрослой, почти старой. Такая печаль отпечаталась у неё на лице, такая вселенская усталость.

– Ты хорошо справилась, – шепнул Тэхён ей на ухо, взял её руку в свою, сжал одобряюще.