– Прости меня, – шептала она, – прости меня, прости меня, пожалуйста.
Комментарий к XXII.
Всем привет! Просто хотела сказать, что для меня безумно важны ваши отзывы. Спасибо большое за то, что продолжаете поддерживать героев и их любить. Эта глава — невыносимо тяжёлая в эмоциональном плане, она вытряхнула меня наизнанку и я всё ещё не могу полностью её перечитать — так болит в груди. Если вам откликается, то знайте: вы не одни. Верьте, пожалуйста, в себя и в мир. Когда-нибудь он обязательно станет к нам милостивым.
Возможно, это глупо с моей стороны, но я тут, чтобы дать вам небольшой спойлер. Совсем скоро начнётся то, чего вы так долго ждали. Пожалуйста, оставайтесь со мной! Огромное вам спасибо.
========== XXIII. ==========
Джису размышляла над своими эмоциями. Она верила, что была права, высказав сестре накопившиеся за столько лет обиды. Но ещё, она вдруг осознала, что совсем не понимала, насколько мало в Дженни осталось желания бороться. Сестра сдалась. Махнула на себя рукой окончательно, решив, что ничего хорошего ей в этой жизни уже не светит. Она не просто избавилась от всех увлечений, которые когда-то приносили ей радость, она и от себя, способной радость испытывать, избавилась.
Джису помнила сестру другой. Постоянно читающей, смотрящей фильмы, лепящей странные фигурки из пластилина, рисующей плакаты и собирающей лего. В детстве она была непоседой, каждый месяц увлекалась чем-то новым, доставала незнамо откуда деньги, и покупала то старую мыльницу, чтобы фотографировать любимых своих собак, то огромные катки ниток и спицы, чтобы связать для всей семьи шарфы к Новому году. Она быстро воспламенялась и также быстро теряла интерес, но Дженни была деятельной натурой.
Со временем всё ушло. Она занимала себя работой, заботой о Джису и учёбой, потеряла вообще всё, что когда-то было ей дорого. Тэхён оживил её немного. Снова Дженни начала смотреть фильмы, притащила из библиотеки даже пару книг по искусству, но и этого не осталось. Всё разрушилось.
Джису поморщилась. Ким Тэхёна она считала человеком неплохим, он нравился ей, но куда больше внимания она уделяла тому, как он заботился о сестре, как прислушивался к ней, как рядом с ним Дженни улыбалась, и он сам становился более расслабленным и спокойным, держа её в поле своего зрения.
Одна ночь всё перевернула.
Джису проснулась первая. Дженни спала рядом, и лицо её выглядело измождённым. Чёрные круги под глазами проявились ещё ярче, дрожала венка у неё возле лба, а губы периодически страдальчески поджимались. Сестре снился плохой сон.
Джису тихо собралась, проехала на кухню. Там она нашла хмурого Тэхёна, чешущего ручкой в волосах, склонившего голову над чистым листом бумаги. Он бормотал себе под нос проклятия, очевидно, в адрес её сестры, и Джису не заметил.
– Доброе утро, – бросила она первая, раздражённо останавливаясь рядом.
Он вздрогнул, обернулся, ручка выпала из длинных его пальцев на пол, и Тэхён тут же присел, чтобы её поднять, да так и остался на корточках.
– Не уверен, что оно доброе, – сухо заметил. – Полагаю, ты вчера тоже узнала много нового.
Джису задумалась. Она не знала, как было бы лучше для сестры: забыть этого придурка раз и навсегда, или попробовать что-то ему объяснить? Она и сама не понимала поступков Дженни, сама осуждала их. Джису ничто не заставило бы пойти на такую работу, не заставило бы воровать у человека, к которому она была неравнодушна. С другой стороны, она никогда и не была пятнадцатилетней девочкой с искорёженной психикой, на которую свалилась ответственность за недееспособную старшую сестру в нестабильном эмоциональном состоянии. Ещё Джису никогда не насиловала первая её любовь. У неё вообще с любовью не получилось. Не успела она.
– Я хотел оставить записку как раз, – Тэхён сел на пол, облокотился головой о ножку стола, – вы живите тут, сколько надо, а я пока у отца побуду.
– Какое благородство, – Джису не хотелось быть перед ним в долгу.
– Это не благородство. Просто вам больше некуда пойти, – спокойно сказал он, отслеживая изменения в её эмоциях. – И мне не хочется выставлять вас на улицу. Даже при том, что сестра твоя последняя сука, – на последнем слове голос его подскочил, стал выше.
«Сестра моя к тебе в печёнки пробралась, вот и бесишься», – подумала Джису удовлетворённо. Ей было приятно, что Тэхён страдает тоже. Не всё же Дженни отдуваться своими нервами и слезами.
Вслух она отметила:
– Ты не знаешь и трети от того, что ей пришлось пережить. Она справлялась, как умела.
– Да вроде для того, чтобы ноги перед каждым первым раздвигать, много умелости не надо, – Тэхён говорил злобно, и даже продемонстрировал собственные слова: раздвинул ноги шире, снова свёл их вместе, ехидно улыбнулся. – Вот как просто!
– Она не раздвигала ноги перед каждым первым, вторым или десятым, – внутри Джису всё клокотало от ярости за сестру, но внешне она сохраняла полное спокойствие. – Твои фантазии не котируются с реальностью.
– Я всё видел, – парировал он, и в голосе у него проскочила совсем детская обида, – как она развлекалась, пока я тут торчал.
Джису тоже видела те истории. Сестра, немного успокоившись, нашла аккаунт, с которого Тэхён их смотрел. Оказывается, компания, с которой она вчера познакомилась, была с Тэхёном из одного круга. На видео и правда казалось, что Дженни тем парнем искренне увлечена. Но Джису видела, как противно ей даже смотреть на эти кадры, как всё внутри неё протестовало против этого, как искренне ей хотелось доказать Тэхёну свою невиновность. Джису ей верила.
– А что же ты раньше не поинтересовался, какая у неё работа? – Джису вперилась в парня, всё так же сидящего практически под столом, рентгеновским взглядом. – Не интересно было, чем девушка твоя на жизнь зарабатывает?
– Я что-то подобное и предполагал, – признался он, и тут же поспешил себя оправдать, – но не думал, что она настолько увлечена процессом, – и вновь перед Джису оказался не взрослый мужчина, а маленький мальчик, у которого отобрали любимую игрушку.
– Она не была увлечена процессом. У них запрещено заниматься сексом и целоваться, если ты об этом беспокоился, – теперь уже Джису наблюдала за сменой эмоций на лице Тэхёна.
Он размышлял. Это было заметно по тому, как наморщился его лоб, как напряглись плечи, как рассеянно забралась в волосы рука, подёргала пряди.
– Всё равно, – попытался воспротивиться доводам рассудка он, но Джису не дала закончить.
– Послушай меня, я сама не всегда могу понять свою сестру, – губы её изогнулись в подобии улыбки, – но она хороший человек. Он тебя любит, по поводу этого можешь даже не сомневаться. И для неё то, что происходит в клубе, просто работа. Не знаю, утешит ли тебя это, но каждый раз, возвращаясь оттуда, она торчит в ванной по часу, пытаясь всё с себя оттереть. Когда она возвращалась после встреч с тобой, едва не подпрыгивала от удовольствия, пускалась в пляс и подвывала жуткой своей музыке. Ты делал её счастливой, но она никогда не переставала быть моей сестрой, – в голос Джису пробралась горечь, – никогда не переставала заботиться обо мне. Я знаю, что ты тоже многих потерял, – она заглянула Тэхёну в глаза, попыталась вложить в слова всё отчаяние и всю надежду, что в ней была, – но у тебя были люди, готовые помочь. Чонгук, его родители, твой отец. У нас не было никого. Никто не мог объяснить нам, как справляться с бедами и с бедностью. Я выбрала один способ, Дженни – другой. Но и я свой получила только благодаря тому, что она делала всё, чтобы мы не подохли от голода и холода, – к глазам её подкатили слёзы, но Джису сдерживала их, чтобы не расклеиться. – Просто подумай о том, что я сказала. И подумай о Дженни. Она, может, и кажется себе потрясающей лгуньей, но рядом с теми, кто ей нравится, абсолютно теряется. Рядом с тобой она настоящая. Не накручивай и не пытайся подстроить её образ под её поступки. Просто, – она тяжело сглотнула образовавшийся в горле ком, – вспомни, какой она человек.
