Он приехал к ней заранее, и снова уселся на тоже место, снова уткнулся взглядом в телевизор. Людей было много, и Дженни заметила его не сразу.

– Ты рано, – она подошла к нему, и Тэхён увидел, как изменилось её лицо. Всё та же улыбка, кажущаяся искренней и светлой, но и в половину не такая яркая, как была утром. Словно лампочку внутри неё выкрутили на минимум, и осталось только слабое свечение. Остатки былого величия и света.

– Проголодался, – он хотел сказать ей что-то ободряющее, но не понимал, что именно.

– Я принесу тебе что-нибудь, – она спрятала зевок в ладони.

– Не хочу тут есть.

– Что? – Дженни смотрела на него удивлённо, но без раздражения.

– Пойдём вместе потом куда-нибудь, хорошо? Поедим, и я подвезу тебя домой, – он улыбнулся.

– Договорились, – чуть ярче стала светить её внутренняя лампочка, чуть бодрее стали шаги.

Тэхён думал о том, как бездарно провёл сегодняшний день, но в нём не было злости. Просто констатация факта. И всё же он не жалел. Он рад был видеть её – такую разную и красивую, рад был становиться причиной её улыбок.

На телефон пришло сообщение от одной из его давних подруг.

«Приедешь сегодня?».

Тэхён взглянул на Дженни, убирающую со стола пивные кружки и тарелки, параллельно оправдывающуюся перед хозяйкой. Рассчитал в голове, сколько потребуется времени на ужин и на дорогу до её дома. Пробок быть не должно, значит он потратит не так много времени.

«Через пару часов приеду», – написал он.

«Буду ждать», – тут же пришёл ответ, а следом – смайлик с поцелуем.

– Ещё буквально тридцать минут, и я освобожусь, – Дженни протёрла его стол грязной тряпкой, и Тэхён подумал, что запах наверняка въестся в её кожу, и никаким мылом будет его не оттереть. Он и сам наверняка провонял невкусной этой едой, маслом и дешёвым пивом.

– Не торопись, – он проводил её сгорбленную спину глазами.

Ким Тэхён совсем не чувствовал за собой вины.

========== XI. ==========

Amor tussisque non celantur.

Любовь и кашель не скроешь.

Дженни чувствовала изменения в Тэхёне. Они подъезжали к её дому, и он, будто бы, сильно куда-то спешил.

– У тебя ещё какие-то дела? – Спросила, надеясь на отрицательный ответ.

– Да, – отрезал он коротко и бездушно.

Также он разговаривал с ней весь вечер. Они отправились в какой-то ресторан, и Дженни, уставшая и голодная, набросилась на еду, будто до этого её год морили голодом. Тэхён ковырялся в своей тарелке, и она почувствовала себя неотёсанной дурой.

Она рассказывала о том, как хозяйка сходит с ума от уверенности в собственной непогрешимости, жаловалась на непонятливых и приставучих клиентов. Она доверяла ему свою жизнь, а Тэхён лишь безразлично кивал.

Её запал пропал быстро, и Дженни прервалась на середине фразы, уткнулась носом в тарелку, молча и сосредоточенно принялась за еду.

Ей было некомфортно. Она привыкла быть виноватой, и поэтому тщательно перебирала в голове, что такого сделала, чтобы Тэхёна расстроить. Может, он разозлился на то, что пришлось целый день на неё потратить? Но она же кучу раз сказала ему, чтобы не ждал. Может ему показалось, что она недружелюбна с ним? Дженни так устала, что едва передвигала ноги, он должен это понимать.

У неё не хватало смелости спросить, что не так.

А ей хотелось знать.

Куда пропало утреннее тепло, за которое она держалась, как за спасательный круг?

Куда пропал его взгляд, почти влюблённый, заставляющий её держать спину ровнее и тайком улыбаться в ладошки?

Куда пропала беззаботная, ненатужная болтовня, за которой можно было спрятать собственное смущение?

Как всего за пару часов всё могло так измениться?

Но Дженни молчала.

– Это тебе, – Тэхён отодвинул едва тронутую тарелку, потянулся и достал из своего рюкзака коробку с логотипом магазина электроники. – В качестве компенсации, – он протянул ей телефон, и Дженни автоматически взяла его.

Последняя модель. Красный бампер.

– Спасибо, – заглянула ему в глаза, вложила в эти слова всю свою искренность, – он намного дороже того, что был у меня.

– Компенсация, – пожал плечами Тэхён, – ты доела?

Она не доела. Она хотела распаковать телефон прямо перед ним, чтобы он видел, как ей нравится, и как она тронута.

Дженни сама обожала дарить подарки куда больше, чем получать. И, когда в детстве, она приносила родителям нарисованные открытки, безделушки, купленные на карманные деньги, всегда с надеждой заглядывала им в лицо, чтобы увидеть восторг. Теперь у неё осталась только Джису, и Дженни, потратившая все силы на то, чтобы достать какие-то особенно хорошие краски или оплатить онлайн-мастер класс у известной художницы, снимала её реакцию на видео, закидывала в облако и часто пересматривала в плохие дни.

Пока она может быть причиной такой улыбки – у неё есть шанс на то, чтобы прожить свою жизнь не зря.

Тэхёну, похоже, было всё равно на её реакцию, поэтому она, ещё раз его поблагодарив, засунула коробку в сумку. Дома посмотрит. Джису обычно нравилось разбираться с новой техникой, устанавливать туда разные приложения, менять обои. Дженни это всё было непринципиально, и она позволяла сестре делать, что захочется.

И вот он сказал, что у него дела, а она даже не может спросить, чем он собрался заниматься. Или может? В конце концов, пусть она и навязала ему эти отношения, он на них согласился.

– Что будешь делать? – Дженни понадеялась, что голос её звучал не слишком жалко.

– Встречаюсь с другом, – Тэхён приподнял брось, удивлённый её вопросом. Они обычно в жизнь друг друга не лезли.

– С Чонгуком? – Она не понимала, зачем продолжать этот бессмысленный диалог, полный её неловкости и его раздражения. Но рот сам открывался, язык сам стукался о зубы, звуки сами вылетали из её горла. Сами.

– Нет, с ним днём виделся. У меня много друзей, – он бросил на неё ещё один взгляд, полный недоумения.

– Понятно, – кривая улыбка на её лице вряд ли могла исправить ситуацию.

– Ты хотела со мной сегодня побыть?

Её сердце забилось о грудину, затрепыхалось, словно пойманная в клетку птица. Оно кричало и рвалось на волю.

«Тшшш», – Дженни испугала своей реакции на эти его слова. Что ему ответить? Чего он ждёт?

Она хотела бы провести с ним вечер.

Хотела бы отправиться в его квартиру – просторную и светлую, но практически пустую. По сравнению с её захламлённым домом, его был словно гостиничный номер. Белые стены, чёрная мебель. В хозяйской спальне только огромная кровать, застеленная шикарным постельным бельём из какой-то мягкой ткани. В холодильнике пару коробок из доставок, на столе только маленький заварочный чайник. У Дженни дома вся посуда из разных комплектов: тарелки в цветочек, с детскими какими-то зверушками, разноцветные, со сколами и поцарапанные ножами. У Тэхёна вся посуда белая, ровно выстроенные в ряд бокалы, стаканы и рюмки.

В его квартире даже дышать легче. Так там просторно, тихо и хорошо.

Дженни всего несколько раз оставалась на ночь, но его матрас был благословением для спины, его простыни ласкали кожу, и даже вода, которая текла из его кранов, была мягче и вкуснее. Она чувствовала себя нищенкой, восхищаясь столько обыденными вещами, скрывала собственный восторг от того, что можно пройти несколько метров и не споткнуться об очередную коробку, но ничего не могла с собой поделать.

Сегодня ей хотелось размять спину под массажной насадкой, лечь спать на хороший матрас, а не на продавленный в нескольких местах, с выпирающими пружинами. Они с Тэхёном почти не касались друг друга во сне, так велико было его спальное место. Но Джису вечно оказывалась у Дженни под боком, и от соседства другого тела рядом становилось жарко.

Она хотела сказать ему:

– Разворачивайся, и поехали к тебе. Я хочу целовать тебя, обнимать тебя, залезть к тебе под кожу и там спрятаться. Я хочу быть рядом с тобой, я не хочу, чтобы ты оставлял меня. Я хочу, чтобы ты весь принадлежал мне, и сама я хочу тебе принадлежать.