Он не мог припомнить, встречал ли ее раньше. Возможно, ее папаша был достаточно заботливым и в число Пожирателей Смерти не входил, а потому максимально долго оберегал ее от выхода в свет. Волдеморт склонил голову к плечу, внимательнее присматриваясь — симпатичная, юная, яркая. Он бы наверняка не пропустил это создание — она буквально притягивала внимание, контрастируя с пастельными тонами интерьера, сияя ярче волшебных огней и выделяясь из огромной толпы. На первый взгляд казалось, что девушка недавно закончила Хогвартс. Этот рождественский прием в министерстве, по всей вероятности, является для нее первым.

Тогда как сам Волдеморт не мог и не хотел считать, каким по счету является его Рождество.

Прищурился, гадая, в какой из отделов ее могли принять. Его люди в этой структуре были почти всюду, а свободных мест, куда можно устроиться без связей, — дефицит. И всех, за кого могли поручиться, Волдеморт хорошо знал. По всему выходит, она трудится или в отделе, связанном с маглами, или же, что менее приятно, служит стажером в аврорате.

Аврорский центр — единственное, что Волдеморту захватить никак не удавалось. Ни силой и штурмом, ни планомерно изнутри.

Облегающее, словное вторая кожа, платье девушки подчеркивало каждый изгиб фигуры, которая, надо признать, казалась идеальной — на вкус Волдеморта. Стройная, можно сказать, сочная, она так и манила к себе, как самая спелая ягода клубники. Волдеморт отметил и подтянутость форм, что подталкивало к выводу: она все же служит в аврорате.

Выбранным объектом наблюдения Волдеморт остался вполне доволен. Его всегда привлекали яркие блестящие вещи, а эта девушка казалась именно такой — она буквально от рыжих волос до носков лакированных туфель сияла, притягивая взгляды многих в этом зале. Такая юная, сама, скорее всего, не осознавала, как влияет на окружающих и еще вряд ли умела использовать это в своих целях, не догадывалась, что не один и не два мужчины желали бы провести с ней время или хотя бы познакомиться.

Волдеморт, впрочем, хотел лишь всех их обойти. Помимо всего остального, девчонка пробуждала древние, как мир, инстинкты охотника. Это было не совсем ее заслугой — скорее, заслугой эволюции, не притупившей эти первобытные потребности, желание в очередной раз доказать всем и вся, кто здесь лидер.

Щелкнув пальцами, он призвал два бокала левитировать за ним и неспешно направился в сторону девушки. Людское море тут же расступалось перед ним, как вода перед Моисеем. И такие же благоговеющие взгляды он ловил на себе от посвященных.

— Позвольте угостить вас шампанским, — произнес он, останавливаясь перед объектом наблюдения.

Девчонка смущенно улыбнулась и потянула руку.

— Благодарю.

Она обхватила длинную хрустальную ножку пальцами и тут же сделала глоток, снова забавно поморщив носик и опять неудачно попытавшись скрыть выражение лица.

— Марволо, — представился Волдеморт, протягивая руку ладонью вверх.

— Лили, — отозвалась девушка.

Вложила горячую сухую ладонь в его руку, мягко сжимая, и втянула носом воздух, когда мужчина коснулся нежной кожи губами.

— Очень приятно, — произнес Волдеморт. — Это ваш первый прием? — поинтересовался он.

Лили удивленно приподняла брови, а за зелеными — теперь он мог рассмотреть и это — радужками вспыхнул огонек.

— Да. Как вы догадались?

— Я прожил достаточное количество лет, чтобы уметь определять такие вещи, — усмехнувшись, ответил Волдеморт. Тоже сделал глоток шампанского, которое, несомненно, было эльфийским — только эти создания делают его настолько кислым, и с трудом удержался от того, чтобы поморщиться. — Но больше всего вас выдает отсутствие спутников — обычно ко второму году заводится достаточно знакомств и не приходится скучать в одиночестве.

Выражение лица Лили на мгновение исказилось — она словно потухла, но быстро взяла себя в руки.

— Моя компания… на дежурстве, — произнесла она, тем самым подтверждая его теорию о ее роде деятельности.

Он нахмурился, стараясь припомнить, не видел ли он ее… вне стен министерства.

И он понял, что не ошибся, когда опустил взгляд на неприкрытое тканью платья плечо — там виднелась едва заметная белая полоска заживающей раны. Он лично оставил этот порез на ее коже, правда, в тот момент намеревался замешкавшегося аврора убить. И сейчас не жалел о том, что промахнулся — девчонка казалась занятной.

Волдеморт сумел увлечь Лили ничего не значащим разговором, с удовольствием отмечая разочарованные лица мужчин, рассчитывающих, судя по всему, познакомиться с ней. Она же так нервничала, что, очевидно, не особенно следила за количеством выпитого алкоголя. Но компания и шампанское помогли ей расслабиться, а именно этого Волдеморт и добивался.

Он забылся, когда она зашлась звонким смехом, вибрации которого прошили тело. Наблюдая за тем, как живо меняются ее эмоции, за ее плавными движениями, слушая ее голос, Волдеморт постепенно отходил от намерения просто провести с ней время и обойти всех в этом зале. Медленно, но верно в нем росло желание продолжить вечер в куда более интимной обстановке.

— Я могу пригласить вас на танец? — поинтересовался Волдеморт и, впрочем, не дожидаясь ответа, щелкнул пальцами — бокал из ее руки испарился.

Сделал приглашающий жест.

— Ваше владение невербальными чарами впечатляет, — изумленно проговорила Лили.

Ему уже не в первый раз показалось, что она флиртует — это было несколько разочаровывающе, так как грозило быстрой победой. С другой стороны, открывало перспективы иного рода.

Маленькая ладонь скользнула в его руку, которая на фоне казалась просто огромной. Девушка послушно проследовала к площадке с танцующими парами. И выпитый алкоголь, судя по всему, не дал ей обратить внимание на расступающихся с их пути людей и взгляды, которые те на нее бросали: сочувствующие или завистливые. Волдеморт, как и Лили, тоже их игнорировал, сосредоточившись на прикосновении. Она сжимала его руку, словно боялась потеряться в толпе, тут же смыкающейся за их спинами. Любой из этих людей объяснил бы, что идти за ним куда опаснее, чем затеряться среди них. Но Лили этого не знала и продолжала цепляться за него, а Волдеморт ощущал ее мягкую нежную кожу под пальцами, увлекая за собой.

Когда они оказались в самом центре зала, Лили остановилась на приличном расстоянии от Волдеморта. Тот не торопился дистанцию сокращать — спугнуть девчонку не хотелось.

— Сколько вам лет? — поинтересовался он, и это был первый личный вопрос за вечер.

Рассматривая ее лицо на таком близком расстоянии, он осознал, насколько она молода. Макияж и укладка добавляли ей лет, но вблизи была хорошо видна упругость и свежесть кожи, не тронутой морщинами.

— Девятнадцать, — ответила Лили.

Встречный вопрос не прозвучал, и Волдеморт решил, что девушка уже сделала определенные выводы.

Да, даже наличие крестражей не уберегло его от старения. И пусть в свои пыльные пятьдесят он выглядел хорошо, все равно ненамного моложе реального возраста. Но, если это не волновало ее, то Волдеморта и вовсе тревожило в последнюю очередь.

Сейчас же его мысли занимало ее тело, все же придвинувшееся к нему, ощущение скользящей тонкой ткани платья под кончиками пальцев, которыми он неосознанно выводил узоры.

Ладонь Лили, покоившаяся на его плече, сжалась крепче во время очередного поворота — тонкие пальчики впились в ткань пиджака, и Волдеморт от неожиданности резко вдохнул. Легкие мгновенно наполнились ее сладковатым ароматом — таинственным и завораживающим. Девушка влекла к себе, притягивала, словно магнит. Ею хотелось обладать.

Пульс Лили заходился под его пальцами. Его собственное сердце тоже забилось чаще и легче, активно разгоняя горячую кровь по организму, к конечностям — словно хищник, он был готов схватить свою добычу.

Их взгляды столкнулись, и это оказалось интимнее, чем любые прикосновения. Ее дыхание сбилось, а зрачки — расширились, начиная поглощать радужку. Розовый язычок пробежал по полноватым губам, увлажняя их и приковывая к себе внимание Волдеморта.