– Ну, как водичка? – смеясь, просил незнакомец.

Берта ошалело смотрела на него огромными испуганными глазами. В тот момент она перестала испытывать холод и к ней вернулось осознание того, что она совершенно голая, и на нее пялится какой-то незнакомый мужик.

От волнения она замешкалась, пытаясь выйти из ледяной купели, и случайно поскользнулась на вязкой глинистой почве. Незнакомец подошел, принес ее застиранное цветастое полотенце, которое по-хозяйски, с замашками собственника, достал из ее пляжной сумки. Берта наспех завернулась в полотенце, и в голове у нее возникла мысль, что надо бежать. Что-то животное, какое-то древнее чувство на уровне инстинктов, или просто интуиция, толкало ее прочь из этого проклятого места. Но что-то иное очень сильно заставляло ее остаться. Как жаль, что мы не всегда обращаем внимание на свои инстинкты, которые приходят нам в голову первыми, из глубин подсознания. Ведь эти позывы всегда бывают самыми правильными, самыми верными из решений, которое надо принять. Но девушка ощутила какое-то неведомое ей доселе чувство, которое принудило ее стоять на месте.

– Отвернитесь, пожалуйста, я переоденусь, – пролепетала смущенная и зардевшаяся девичьим румянцем Берта себе под нос.

– Конечно-конечно, будь по-твоему, – насмешливо ответил незнакомый блондин и тут же ловким движением прокрутился на одной ноге, обрисовав круг, развернувшись на сто восемьдесят градусов.

Что-то во взгляде этого странного мужчины было пугающим и зловещим. Он глядел на Берту так, как до него на нее еще никто никогда не смотрел. Это был взгляд волка перед добычей, охотника перед тем, как он убьет, маньяка перед жертвой. Этот человек смотрел очень притягательно и будто бы плотоядно, в его глазах читалось огромное желание. Берту это пугало и одновременно очень привлекало. Она в первый раз в жизни испытала прилив адреналина. Она всей свое трепетной трясущейся душой понимала и чувствовала, что не хочет уходить. Берта ощущала что-то подобное впервые. Волна тепла поднялась с ее ног до самого мозга. Ей стало приятно.

На вид это был мужчина лет тридцати – тридцати пяти. Держался он спокойно и уверенно. Светлые волосы обрамляли его мужественное лицо, а губы постоянно смеялись. Он сильно отличался от тех деревенских мальчишек, которые попадались Берте на ее пути с их неловкими движениями и неумелыми приставаниями. А этот мужчина казался ей совершенством. Чуть ли не божеством, взявшимся ниоткуда. В нем необычно было все – от манеры поведения до внешности. Как только она поймала себя на мысли, что заинтересовалась им, ее щеки вспыхнули, она глупо улыбнулась и обернулась на него. Он стоял на том же месте, никуда не уходя, и уверенно на нее смотрел. Ему виделась юная девица, стоявшая почти обнаженная в лучах неяркого ласкового утреннего солнца, которые пробивались световыми полосами через густую листву и световым ореолом расплескивались по ее здоровому и не по годам развитому, слегка загорелому телу и мокрым льняным золотистым волосам. Она казалась ему совершенной, будто лесным ангелом, сошедшим с небес. Он любовался невинным созданием, не смея оторвать от этого произведения искусства своих глаз, невольно задумываясь о том, как же природа время от времени рождает такую красоту.

– Как зовут тебя, лесная нимфа? – спросил он.

– Берта, – смущенно ответила она, но лукаво улыбнулась.

– А ты хитра, и глаза у тебя хитрые. Много ли ты знаешь? А много ли ты хочешь, красавица?

Берта растерлась, не зная, как отвечать на эти странные вопросы. Но через пару мгновений у нее откуда-то взялись смелость и силы, и она сказала, глядя прямо и уверенно в его голубые, смеющиеся глаза:

– Я хочу немногого. Или, может, для вас это много. Пока еще не знаю. Я хочу узнать кто вы и что от меня хотите.

Будто испугавшись своих слов и внезапной смелости, она смутилась и опустила глаза, с усиленным упорством изучая, как ползет по зеленой свежей траве огромный майский жук.

Блондин уверенно подошел и поцеловал ее в алые полураскрытые губы, еще не знавшие мужских ласк, которые только раскрылись, расцвели, как прекрасный весенний бутон, только что минувшей весной. И все сошлось. Вмиг сошлись все звезды. Во всей Вселенной существовали только они одни. Мириады частиц звездной пыли вспыхивали у нее в голове в этот момент. По ее молодому телу расплескалась теплая струя неведомого доселе, чистого блаженства, которое пронзало девичье нетронутое сердце. Она и не предполагала, как сильно оно разобьется вдребезги о те скалы гнетущих проблем, которые свалятся в будущем на ее юную голову. Но в этот момент она была счастлива. Счастье, как она где-то вычитала, – это отсутствие внутреннего диалога. С этого момента, с жаркого июня не стало прежней девочки Берты, задорно бегающей с овчаркой по лесам. Не стало помощницы старенькой бабушки по хозяйству. Не стало прилежной ученицы в старой школе. Она умерла. И вновь возродилась в теле прекрасной юной девушки, так быстро познавшей любовь. Жизнь ее разделилась на до и после поцелуя.

– Ты поедешь со мной?

– Да, – тихо, дрожащим голосом ответила она, обнимая его.

Берта вдруг отчетливо поняла, что не увидит больше то лесное озеро, на которое добраться сегодня ей помешала судьба. Что не будет она больше открывать купальный сезон в начале мая, окунаясь в ледяную, бодрящую воду. Что не гулять ей больше по тихому березовому лесу после дождя и не вдыхать прелого теплого воздуха, смешанного с испарением молодой травы и мшистых болот. Она понимала, что не ощутит больше свежести майской грозы и не будет больше наслаждаться пронзительным разряженным озоновым воздухом. Берта понимала, что не видать ей более ее седовласой бабушки Анны Петровны. Так как приди Берта к ней с вестью о том, что уезжает с незнакомым мужчиной, то у бабули случился бы инфаркт. Берта даже не допускала мысли, что старушка отпустит ее хотя бы на танцы с малознакомым человеком, а тут в другой город, да и насовсем! Анна Петровна пророчила внучке скорую свадьбу с соседским сыном Мишкой – первым рыбаком на деревне, которому Берта, судя по всему, очень нравилась. Бабушка бы сочла неприличным отдать внучку человеку, которого та едва знала. Поэтому Берта не пошла в свой дом.

– Можно я заберу Мальву? – с надеждой спросила она.

– Кто это? – удивился блондин.

– Это моя собака, овчарка Мальва. Она мой единственный друг. Я бы хотела, чтобы она была всегда рядом со мной.

– Пошли. Заодно покажешь, где ты живешь, – усмехнулся он, взяв за руку, и повел прочь.

Они проходили под сенью лесов, словно повенчанные самой природой. На уставшую, испепеленную солнцем землю опускался мягкий вечер, давая путникам надежду на прохладу. Держась за руки, они вышли к окраине леса, и перед ними открылась панорама деревенской бытовой жизни, которая веками хранила свой самобытный уклад. Тяжелый красно-оранжевый ленивый солнечный диск неторопливо опускался за дымчатый горизонт.

– А ты знаешь, за сколько минут солнце опускается за горизонт? – воскликнула Берта.

– Что? – недоуменно спросил он. – Что за глупые вопросы?

– Ну отгадай!

– Ну за минуту, наверное, – улыбался он. Эта девушка все больше и больше интересовала его своей наивностью и детской простотой.

– Нет. Солнце касается линии горизонта и полностью скрывается за ним за три минуты и шесть секунд. Да, я сидела и считала, – звенящим голоском ответила его юная спутница и рассмеялась.

Тем временем уставший солнечный диск скрылся из вида полностью. Они и не заметили, как быстро и стремительно пролетел этот летний жаркий день, ставший для них обоих поворотным началом новой жизни.

Они приближались к покосившемуся темно-серому бревенчатому дому. Дом был на четыре семьи. Каждая часть была отделена от другой хилым деревянным серым забором. Таким же мрачным и старым, как и сама постройка. Берта украдкой поманила собаку из-за калитки. Мальва внимательно посмотрела и, виляя хвостиком, торопливо побежала к хозяйке.

– Есть! – радостно схватила Берта собаку за ошейник, обнажив свои белые ровные зубы, ласково трепля Мальву за ухом. – Теперь ты со мной, мой дорогой друг.