– Марго, не ревнуй! – громко расхохотался Тим. – У Берты пустовато в голове, она, конечно, неглупая и понимающая, закрывает глаза на многое, но в ее прекрасную головку никогда не придут мысли о ведении двойной игры. Она как украшение моей жизни. Я люблю ее физически и эстетически. Она не напрягает меня, не лезет в мои дела. Она мне сильно благодарна. Знала бы ты, с какого дна я вытащил эту девчонку!..

Маграрет притворно улыбнулась и грациозной походкой направилась к выходу, проговорив:

– Поехали. Время не ждет!

Маргарет грубо водит машину, уверенно, по-мужски. Ее новенький черный джип мчался по улице с большой скоростью, обгоняя изредка попадающиеся автомобили, лихо заходя в повороты. Наконец, джип резко затормозил, из-под его колес полетели мелкие камни и гравий.

– Приехали! Выходи, милый друг, – томно сказала Маргарет, открывая дверь и изящно спускаясь на землю.

Тим оглянулся, увидел, что вокруг совершенно никого нет. Они приехали не на «Веранду». Обстановка тихая, спокойная, умиротворяющая. Палящее пару часов назад солнце уже не такое назойливое, а приятно ласкает лучами, медленно подготавливая себя и всю землю к неизбежно наступающим сумеркам. Они шли по низкой траве, слушая переливчатое пение нескольких птиц, которое будто бы соединялось в одну незнакомую мелодию. Маргарет привезла его не туда. Она привезла его к воротам маленького неизвестного отеля, где они никогда не были. Здесь никого нет. Только он и она. И несколько часов. Как раньше…

Чуть позже, далеко за полночь, Маргарет сидела одна у камина, на выделанной шкуре какого-то непонятного зверя, закутавшись в большой, вязанный крупными стежками плед слоновой кости, в арендованных для нее Тимом шикарных апартаментах и пила крепкий кофе. Она любит пить на ночь кофе. Он должен быть обязательно свежесваренным, без сахара и остальных добавок. Этот напиток бодрит ее, она не любит спать по ночам – часто пишет стихи. Большинство из них выходят довольно дурацкими, но ей нравится. А что еще остается делать одинокой взрослой женщине, без мужа и детей, безнадежно и страстно влюбленной с самого детства в того юношу, с которым она училась вместе, бегала по теннисному корту в дождь и с которым сегодня предавалась близости в сказочном, неизведанном лесу, охраняющем ее тайные и запретные мысли? Она любит его понятной только ей одной любовью и испытывает к нему оттенки разных прочих чувств вот уже четверть века.

Тем временем в доме четы Бариатти царило умиротворенное спокойствие. Будущие супруги сидели на веранде, пили травяной чай и смотрели вдаль на чернеющее море, которое еле виднелось и было заметно исключительно благодаря полной ленивой луне, наблюдающей за ними свысока. Раскатистый шум прибоя доносился до них еле слышно. Завтра погода обещала быть благосклонной для выхода в море. Они сидели, болтали о прошедшем дне, о будущей свадьбе, о гостях, сплетничали об общих знакомых, смеялись, искренне улыбались друг другу. На плетеном столике стоял большой чайник, в котором был заварен травяной чай с добавлением мяты, лаванды и мелиссы, и небольшая пиала с натуральным липовым медом. Они курили, с наслаждением втягивая легкими воздух, сигареты тлели в темноте, тускло отсвечивая двумя красноватыми угольками. Казалось, счастливее двух этих людей на свете никого и не существует.

Я проснулся рано. За окнами поднималась утренняя заря, восхода солнца еще не было. Выйдя на улицу, я ощутил приятный холодок с моря. Утром природа особенно прекрасна. Она как будто, находясь в статическом состоянии, лениво просыпается. Темнота уползает по углам, рассеивается в разные стороны и потом вовсе исчезает, показывая мокрые листья деревьев и ароматные южные травы. В воздухе витают испарения от самшитовых и хвойных вековых лесов. Дымка тает, оставляя на всех листочках, всех травинках маленькие, переливающиеся капельки утренней холодной росы. Еще никого нет на улицах, море безлюдное и темно-синее. Только изредка проплывет ветхая лодочка какого-нибудь деревенского рыбака и скроется в сероватом тумане, тут же потеряется из виду. Это еще то время, когда птицы только начинают петь, как бы предупреждая своими звонкими трелями о зарождении нового дня.

Посмотрев вдаль и убедившись, что на воде полный штиль, я подумал, что сейчас неплохой момент для рыбалки, что можно было бы выйти сегодня на катере в море. Как раз я отправил вчера Николь к матери в холодную Москву, так что самое время заняться чем-нибудь для себя.

Я не медлил. Ловко прыгнув в свой небольшой, но довольно уютный беленький катер, я, положив удочки на пол, стал медленно отчаливать от берега. Из-за легкого серебристого тумана я ощущал, как врезался в миллиарды малейших молекул воды, которые оставались на моем лице. Я плыл вдоль берега, втайне от себя надеясь, что позже смогу встретить в этих краях Берту. Она часто ходит сюда прогуляться и позагорать по утрам. Это сладостное щемящее чувство не выходило из моей головы. Каждое мгновенье каждой клеткой своего тела я ощущал, что в будущем со мной должно произойти что-то невероятное, и что это невероятное непременно должно быть связано с ней.

Я отклонился назад, взял удочку, не спеша размотал ее и запустил в серую толщу воды. Поплавок спокойно остановился на одном месте. Я не сказал бы, что особо сильно люблю рыбалку, но мне нравится сам процесс. Находясь в полном одиночестве, ранним утром, наедине с самим собой и со своими мыслями, можно подумать о многом, во многом себе признаться, в чем не решился бы признаться в обычной жизни, занимаясь работой и делами. И просто полюбоваться просыпающейся природой. Да, я ждал ее. Да, я очень хотел увидеть ее снова. Хотел поговорить с ней, узнать о ее прошлом, о ее детстве, юности, откуда она. Я знал только лишь, что она из какого-то провинциального городка в России, и ничего больше. Все вокруг нее покрыто ореолом странных тайн…

Прошло время. Мой поплавок осторожно начал уходить под воду, создавая аккуратные ровные круги. Видно, рыба небольшая. Я, пытаясь поймать момент, начал подсекать, но увы, рыбешка ускользнула и сорвалась. Я был немного разочарован, так как просидел в ожидании уже часа три, и ничего больше не произошло. Осознав в очередной раз, что из меня рыбак, в общем-то, не очень, я решил без улова и без оправдания своих ожиданий и надежд вернуться домой. Как только начал причаливать к берегу, издали увидел фигуру молодой женщины, приближающуюся к пляжу. Похоже, что это она.

Я остановил катер и остался стоять примерно в двадцати метрах от береговой линии. Да, это она. Берта легкой походкой прошла мимо меня, не заметив, подошла к воде, осмотревшись по сторонам и убедившись, что никого нет, сбросила с себя всю одежду и зашла по колено в воду. Она без купальника! Я осторожно, затаив дыхание, взял бинокль и навел на нее, чувствуя необычное волнение. Откровенно говоря, я не ожидал такого поворота событий, я просто хотел поболтать с ней, послушать ее голос, может, прокатиться или погулять, но подходить к ней сейчас было бы совершенно неудобно, и чувство неловкости не покидало меня. Я ощущал, что приближаюсь к чему-то очень запретному. Она стояла по колено в холодной воде, судя по ее груди, ей довольно прохладно. Я опустил свой взор ниже и смущенно рассмотрел ее лоно. Оно прекрасно. Как бы я много отдал, чтобы всего лишь раз поцеловать ее туда! Вдруг она решилась и поплыла, потом резко нырнула в морскую пучину воды, и несколько минут ее не было видно. Она вынырнула совершенно неподалеку от меня, я настолько не ожидал этого, что мой бинокль, моя улика, с плеском упал в воду! Она это заметила, присмотрелась и поняла, что в катере я. Мое положение выглядело достаточно глупо, и я, еще более усугубив его, сказал как ни в чем не бывало:

– Привет!

– Доброе утро! Я думала, что здесь никого нет, – звенящим голосом ответила она, немного растерявшись.

– Я… это… случайно тебя увидел, извини, надо было сказать раньше, но я совершенно не успел, – хоть что-то вразумительное ответил я.