— Не работает!
— Это потому, что ты думаешь о своих ногах. Не думай о том, что ты делаешь в этот самый момент. Думай о том, что произойдёт. Драко, представляй, что, посмотрев вниз, ты увидишь зазор между ногами и землей. Ты именно так делаешь? Ты это видишь? Я вот вижу.
Возможно, всё дело в его вере в неё и в то, что видела она, потому что стоило Драко опять сконцентрироваться, как всё изменилось.
— Я… я это делаю! — Когда Драко открыл глаза, то уже порядочно опустился, и всё же кончики его ботинок лишь едва касались земли.
Он по-прежнему парил. Тело качалось при каждом движения, он ужасно боялся, что, завалившись сильнее, рухнет, но ведь парил.
— Хорошо, Драко! Хорошо! А теперь просто двигайся вперёд. Наклонись немного к метле и лети.
Воодушевившись, он подался вперёд слишком сильно. Метла дёрнулась, и захваченный врасплох Драко, не зная, что делать, перекатился так, что оказался на древке вверх ногами. Он едва не ударился попой о землю, но рук не разжал, и взлетевшая метла протащила его по ледяной жиже из снега и грязи. Напрягшись, Драко приподнял голову — всего несколько дюймов отделяли его затылок от проносящейся земли, и он чувствовал потоки воздуха и удары комьями снега. Он расцепил руки и понял, что кричит, лишь когда затих звук падения его тела в грязь.
Ошалевший и замерзающий, он лежал в промокшей одежде и пялился на светло-серое небо сквозь заляпанные грязью ресницы. В ушах шумело, и он ничего не услышал, даже когда над ним появилось мамино лицо с двигающимися губами.
Она схватила и подняла Драко, и по нему тут же заструились потоки снежной жижи. Покрасневшие руки саднило, покалывание во всём теле постепенно сходило на нет. И вдруг он почувствовал себя неженкой — без всяких сомнений.
Драко сделал несколько коротких вдохов, глаза защипало, он моргнул и расплакался. Его маленькое тельце содрогнулось, мама опустилась на колени и прижала его к себе, пачкая своё любимое пальто. Драко вцепился всё ещё горящими руками в тёплую ткань, вытирая слезы и сопли о мамино плечо.
Её мягкие успокаивающие слова и звуки проникли сквозь барьер, возникший в ушах при падении. Она гладила сына по промокшей спине и грязным волосам.
— Ты в порядке? Что-нибудь болит?
— Н-нет.
— Точно? — она отклонилась, чтобы осмотреть его лицо и руки, Драко оттолкнул её, но снова бросился в объятия.
— Я не хочу летать, — Драко затряс головой, и мама обняла его крепче.
— Ты же не это имеешь в виду, Драко.
— Нет, именно это! Я никогда больше не полечу! Это так г-глупо!
— Поначалу все падают. Я падала. Твой папа падал. Все.
— Я не хочу падать.
— Никто этого не хочет, — она улыбалась — он почувствовал это своей щекой. — Но важная штука заключается в том, Драко, что мы не бросаем попыток научиться.
— Это глупо! — он вырвался и вытер глаза, но только лишь размазал грязь по лицу.
— Вовсе нет, — мама вытащила палочку, и уже через секунду Драко был чист и сух. — А теперь подбери метлу.
— Можешь оставить её здесь. Пусть её уберут слуги. Мне она не нужна.
Нарцисса нахмурилась и поднялась на ноги. Драко знал: быть тут его отец, он бы никогда не спустил подобного тона. И Малфой-младший уже шагал бы к дому, где его бы ждало наказание.
— Драко, подбери свою метлу, — этот её серьезный тон.
Он уставился на мать с вызовом, и та вскинула бровь, возле губ залегла складка. Драко отлично знал, когда начинал играть с огнём, и ему совсем не хотелось, чтобы мама рассердилась. Но он всё же хмыкнул и, всем своим видом выражая недовольство, двинулся к метле, — он этого вовсе не хотел, а она его заставляла.
Он проходил мимо мамы с этой дурацкой штуковиной в руках, когда она остановила его и развернула.
— Разве мы не идём домой?
— Нет, ты же сегодня учишься летать, разве забыл?
— Я же сказал, что не хочу! — в ужасе заорал Драко.
— Не всё всегда даётся легко. Иногда нам требуется вложить много усилий, чтобы добиться результата. А иногда приходится потрудиться по-настоящему. Только не сдавайся, Драко. Не позволяй этой черте становиться твоей натурой.
Драко не знал, как происходящее связано с натурой и зачем что-то куда-то вкладывать. Он также слабо себе представлял, что такое «сдаваться», хотя именно это и планировал сейчас сделать.
— Я не могу!
— Мне казалось, ты сказал, что можешь поверить?
— Больше не могу!
— Подними свою метлу.
— Нет!
Она посмотрела на сына так, словно обдумывала возможность их возвращения домой, но затем её лицо снова приняло серьёзное выражение.
— Драко, подними свою метлу.
— Нет! — закричал он, глаза опять защипало.
— Драко.
Он старался сжать губы, но не смог удержать всхлипа — издав странный звук, он принялся плакать. Грудь горела, Драко снова оседлал метлу, но все равно не мог разглядеть, куда лететь — перед глазами всё расплывалось.
— Я знаю, что ты можешь летать. Ты только что это делал. И делал очень хорошо, Драко. Я тобой горжусь. Просто попробуй ещё раз, и получится лучше. Я знаю, ты сможешь.
— Не могу.
— Можешь.
В горле булькнуло, Драко вытер нос рукавом, оставляя на ткани блестящий след. И снова ухватился за древко.
— Мам… — прошептал Драко, она подошла и обняла его.
— Я верю в тебя, Драко. Все падают. Ты не можешь уйти лишь потому, что испугался, ведь тогда ты будешь бояться всё сильнее и сильнее до тех пор, пока сам не уверишься в своей неспособности это сделать. А ты можешь. Разве ты не хочешь летать? Как все эти игроки в квиддич, как папа и его друзья, как все твои друзья — они ведь тоже скоро научатся? Неужели тебе этого не хочется?
Драко уставился на метлу, затем перевёл взгляд на след на земле, оставшийся после его падения. Поднял глаза к небу, посмотрел на маму и опять взглянул вверх. Сделал глубокий вдох, до краёв наполняя грудь воздухом, так что лёгкие чуть не лопнули.
А потом закрыл глаза.
Блейз стрит, сегодняшний день
Драко тупо таращился на стоявшего перед ним человека, будто бы слова совсем не достигали его мозга. Мужчина кинул раздраженный взгляд в сторону, где не было никого, затем снова перевёл взгляд на Драко и переступил с ноги на ногу, перенося вес.
— Послушайте, без обид. Это просто плохо для бизнеса, понимаете? Мы хотим, чтобы нашим посетителям было комфортно. Хотим оставаться уважаемым заведением. Нам не нужны никакие проблемы, — он продолжал коситься Малфою на руку, словно там была Метка или что-то подобное.
Даже если бы она там была, то уже бы исчезла. Волдеморта больше не было.
Драко мог устроить проблемы. Мог закатить сцену и начать разборки, но не стал этого делать по нескольким причинам, и все они были связаны с ним самим. Его мало волновало то, что этот парень или этот паб не желали проблем. Их не хотел сам Малфой. Поэтому Драко кивнул и постарался уйти с максимально возможным достоинством.
Часть него просто не могла в это поверить. В то, что ему было отказано во входе в заведение, где свой вечер коротали представители низших слоев населения Англии. Вот насколько он пал в глазах общественности. Что не должно было удивлять слишком уж сильно: после войны прошло всего несколько месяцев, а он сын Пожирателя Смерти, сам предполагаемый Пожиратель, почти что убийца одного из их идиотских кумиров. Ему стоило такое предвидеть.
Но его впервые в жизни куда-то не пустили. Это было унизительно, ошеломительно, и ему казалось, будто он даже идёт согнувшись, как после удара в живот.
Он ведь не особо и хотел выпить, просто заведение оказалось открыто, и больше нечем было заняться. Теперь же Драко преисполнился желанием опрокинуть пару бокалов и пытался вспомнить, как выбраться оттуда, где он очутился, в маггловский квартал. Он сомневался, что его погонят из какого-нибудь другого паба, но честно говоря, проверять не хотелось. В маггловском мире будет проще. Пребывание в нём сродни стоянию на шестнадцатом этаже голым перед окном.