Тардус неохотно встал и высокомерно оглядел присутствующих.

– Да здравствует король Тардус! – снова завыла медведица.

– Да здравствует король Тардус! Да здравствует король Тардус! Да здравствует король Тардус! – гремела толпа, да так, что эхом разлетались их голоса под сводами высокого потолка тронного зала и вылетали чрез окна его, где их подхватывали городские жители. Вся столица славила нового короля.

Тардус поднял лапу вверх, вернув к себе внимание ликующей толпы, а затем сжал ее в кулак, и толпа замолчала.

– Народ Анималии, я как новый король хочу издать свой первый указ, – заявил он.

К нему сразу же подбежал секретарь Куш, чтобы дословно запомнить речь короля, а затем через почтово-посыльную службу довести ее до подчиненных прайдов. Даже учитывая, что сейчас все вожди были здесь, таков порядок, установленный еще великим Бурсой много лет назад, и нарушать его было против правил. Соблюдение правил – канон секретаря короля.

– Во славу короля Тардуса приказываю всем землям Анималии устроить пир на весь мир, чтобы лед под ногами трещал, а вой звериный был слышен от Северных до Южных морей. Во славу короля Тардуса! – закончил мощным медвежьим рыком правитель.

– Во славу короля Тардуса! – подхватила толпа и снова кричала так, что казалось, будто стены медвежьего замка сейчас расколются на маленькие кусочки.

– Самовлюбленный идиот! – подумал Висионариус, наблюдая как король славит сам себя. – Это хорошо! Это очень хорошо!

Гости проследовали вслед за королем в торжественный зал, где уже были накрыты огромные столы с яствами и шамануйкой от мастера Муншина. Семья его из поколения в поколение передавала этот рецепт от отца к старшему сыну, словно это корона Анималии. Для некоторых медведей шамануйка Муншина была важнее короны короля. Уж очень опасное воздействие она оказывала и сводила с ума даже самых мудрых медведей, пристрастившихся к дурман-воде.

Чтобы приготовить шамануйку, мастер Муншин отправлялся в теплые края, где река Горностайка выходила из льдов и спешила уйти в долину, что средь Мамонтовых гор. В пресной речной воде со своими помощниками он ловил рыбу под названием шемайка. Потому напиток и носил такое название. Именно этот вид рыбы, ее редкость, тайна рецепта настойки и дурманящие свойства напитка сделали из шамануйки довольно-таки ценный товар, а мастера Муншина – уважаемым членом королевского общества.

Король Косатиус Восьмой по ясным причинам не мог сам присутствовать на торжественном мероприятии сына своего друга, но в качестве подарка прислал несколько гигантских тринаксодонов с огромными корзинами на спинах, сплетенными лучшими мастерами-осьминогами и заполненными свежепойманной редкой рыбой с глубин Водного мира. Яства пришлись как раз к праздничному столу, который буквально ломился от еды. Не забыли и о травоядных подданных, потому отправлены были сборщики травы и ягод в Земли динозавров, что обитали от Мамонтовых гор до Южных морей среди зелени и тепла. Правда, в Анималии южный провиант подмерз и потерял свой первозданный вид, однако все равно был вкуснее, чем редкие колючки и кустарники, которыми питались овцебыки и толстороги на своих пастбищах и предгорьях.

Тардус умел устраивать пиры, однако сегодня он превзошел себя. Тардус – лучший король из всех, что были до него. Именно так он считал, наблюдая за праздником, коих еще не видывала столица.

На пиру он был в центре внимания. Одни почитатели сменялись другими, пели дифирамбы и оды, чтобы расположить к себе нового короля и продвинуть свои интересы. Председатель совета медведей Официалис даже подрался с одним из своих коллег Аверсором, чем вызвал дикий смех короля. Ему нравились дебоши и распри. Но еще больше ему нравились самки. Он решил, что сегодня одной Мирабилис ему мало, и пригласил еще Хиларис и Риденис, знатной красоты медведиц. Огромных, с пышным задом и мягкой шерстью. Он же теперь король и может позволить себе трех жен, или четырех. А там видно будет.

Напившись шамануйки, животные славили короля, пели песни, ругались и дрались. Это был самый обычный пир в Анималии, только с большим размахом.

Наутро король проснулся с адской головной болью и тремя красотками в своем ложе, которые не давали ему уснуть во тьме ночной.

– Ку-у-уш! Ку-у-у-уш! – завопил Тардус.

Послышался топот копыт оленя. Он словно всегда был где-то рядом.

– Вызывали, мой король?

– Отправь гонца к мастеру Муншину. Пусть даст своему правителю лучшей шамануйки. Королю надо излечиться от недуга, что постиг голову его.

– Как скажете, мой король!

Олень скрылся.

– Так, дамы! Вам пора! У короля важные дела!

– Мой медвежонок, может, еще поваляемся? – ласково пропела Мирабилис.

– Король же любит ласку! – добавили в голос Хиларис и Риденис.

– Встали и пошли прочь! – зарычал Тардус. – Король не в духе. Ослепли совсем, или дурман в голову ударил?

– Нет, милый король, – пропели медведицы.

– Вы еще здесь? Мне стражу позвать?

Медведицы были недовольны, но спорить с Тардусом не решились, ибо попасть к нему в немилость не хотел никто. Можно было угодить в тюремную яму в расщелине, на исправительные работы в Великом туннеле или вообще погибнуть от рук его самого или палачей королевских. Страшен был Тардус в гневе. О вспыльчивости его давно ходили легенды по всей Анималии. Часто он был неразумен в своих решениях и мог испортить жизнь кому угодно. Особенно сейчас, когда вся власть была сосредоточена в его лапах. Наложницы короля скрылись быстро и молча.

– Мой король! Зелье для здоровья! – войдя в покои Тардуса, весело изрек мастер Муншин.

Ему-то Тардус был несказанно рад. Муншин держал в руках огромную чашу из черепа криола со своей лучшей шамануйкой, припасенной специально для короля.

– О-о-о, мой друг! Мой спаситель! – страдальчески изрек король.

Взяв в лапы чашу, жадно стал поглощать ее содержимое.

– Вот сразу лучше стало! Словно жизнь победила смерть в теле моем. Благодаря тебе, Муншин, я снова готов к великим делам. Представлю тебя к королевской награде за спасение короля, – засмеялся он, – и присвою тебе титул «великого мастера». Навыки твои бесценны для Анималии. Ты – почетный сын своего королевства!

– Вы так великодушны, мой король!

– А теперь иди! Каждый должен заниматься своим делом, а твое дело очень важно.

– Как скажете, мой король!

Муншин ушел, оставив Тардуса наедине со своими мыслями. Поясневший ум напомнил ему, что он собирался наказать зарвавшихся волков, во главе которых стоял Хауда. Наглый и беспардонный. Этот волк что-то возомнил о себе лишнего, решив проигнорировать его указы и церемонию государственной важности. Его стоило жестоко наказать, перебив несколько сотен его подданных. На их примере Тардус решил показать, что никто не смеет оскорблять корону.

– Ку-у-уш! Ку-у-уш!

– Да, мой король! – вбежал в покои короля секретарь.

– Найди мне Висионариуса и воеводу Беллатора. Быстро!

Король еще не успел договорить, как Куш убежал исполнять. Нравился ему этот олень. Верный и исполнительный. Главное, чтоб лоб себе не расшиб от огромного усердия.

Тардус вышел из своих покоев в тронный зал и развалился на троне. Хоть великий мастер Муншин и поправил его здоровье, но тело все еще потряхивало и требовало покоя.

«Почему если вчера было очень хорошо, – размышлял он, – то сегодня смертельно плохо? Надо приказать Муншину, чтоб придумал, как исправить сие».

В момент раздумий к королю пожаловали советник и воевода.

– Здравия желаю, мой король! – в один голос заявили они.

– И вам не хворать!

– Вызывали, мой король?

– Висионариус, я говорил тебе напомнить мне, что с волками нужно расправиться?

– Говорили, мой король!

– Так чего не напомнил? Какая промашка с твоей стороны!

– Виноват, мой король! – советник решил не спорить с Тардусом, ибо смысла не видел противостоять самодурству его.

– Так, что думаешь насчет неуважительного поведения мерзких волков?