Смекнул Саня и другое — у дяди Витали батя бухлишком закупается. Ну что сказать, останется батя без бухла. Не купит сынок чекушку. И дядя Виталя хрен без возврата долга продаст.

— Вот это ты крутой, П-п-пельмень!

Из-за мотороллера объявился Сёма.

— Так б-ба-базарить с настоящим зеком!

Они почесали от гаража дяди Витали прочь.

«Есть лаве на кармане.

"Извини меня, Маня.

Эй, девчонки, а ну, навались!"

Греет солнышко шею, я живу и балдею

И люблю эту южную жизнь», Гриша Заречный, Ростовская хулиганская.

После визита к дяде Витале, Сёма достал пачку сигарет. Как Пельмень прятал в трусах бабло, так пацанёнок нычил «в самом укромном» сижки.

Пачку открыл и показал. Оказалось, что та доверху забита бычками. А вместе с бычками в пачке покоится переломанная пополам веточка — туда сигарету вставляешь и руки не заваниваются табачным дымом. Не палевно. Ну и по жопе не получить от бабули.

— Покурим? У-угощаю, — важно предложил пацанёнок. — Импортные!

Пельмень аж закашлялся. Не, по малолетству всякое бывает и окурки собирают по палисадникам и другие глупости делают. Думаешь же не головой, а жопой. Особенно когда тянешь такое себе в трусы.

— У-у меня тут кэмэл, мальборо и даже с-с-собрание есть, — заявил Сёма с гордостью. — Какую хошь? На выбор.

Пельмень взглянул на пачку, забитую окурками, на пацана. Вспомнил, что в кармане валяется «Наша марка» бати.

Вытащил.

— На, а эту дрянь выбрось.

Вручил марку пацану.

Конечно давать закурить пацаненку школьнику — идея так себе. Только ведь Сёма один хрен покурит. Так лучше нормальные сигареты пусть шмалит, чем бычки облизывает.

— К-круто! Спасибо!

Сёма с трепетом взял сигарету из рук Пельменя, заговорщицки оглядываясь.

-Посмолим з-за гаражами? — предложил. — Чтоб б-бабуля не спалила.

— Курить — здоровью вредить, я бросил и ты бросай, — покачал головой Пельмень. — А если куришь, так пацанам нормальным стремно за гаражами шкериться.

— Хм... — Сёма подвис слегка.

На сигарету уставился.

Пацанёнок был на четыре года младше Пельменя, и если сам Пельмень уже мог курить «в открытую», то Сёме бабка не разрешала. Гоняла.

И наказывала, если поймает.

Может хоть так получится склонить пацана от «курения» к «не курению» — зассыт?

Но нет, Сёма, разошёлся, оказался другого мнения.

— Внатуре, П-п-пельмень, че я шкериться буду.

Сигарету он вставил в зубы без всяких палочек. Достал спичку, именно спичку, не коробок и подойдя к гаражу ловко зажег, чиркнув по шершавому металлу серной головкой.

Прикурил, запыхтел как паровоз.

Смотрелся пацанёнок с сигаретой нелепо и глупо, и курить толком не умел — дымил не в затяг. А попытавшись глотнуть дым — закашлялся.

— Че погнали, е мое? Газ-квас!

-Ну ты Сёма босяк. Куда погнали то?

— Ближайшую ДЮСШ покажу. Ты ж х-хотел!

Сёма прилип к Пельменю, причём так, что хрен отвяжешься. Пельмень пацана гнать не стал — пусть показывает дорогу.

— Ну говори куда идти. Сходим.

— Идём вперёд!

Двинулись.

Пацанёнок трындел без умолку, вприпрыжку поспевая за своим новым другом. Переходил с одной тему на другую, сбивался. Заново начинал.

Сашка периодически отвечал односложно.

Думал над тем, где по такому времени достать спортивную одежду и какую-никакую экипировку. Желательно с рук и по дишману. Да и по другому не выйдет — в стране жуткий дефицит. Тут сапоги обычные не достать, а здесь товар нужен более избирательный.

Понадобится что?

Ну конкретно тренер в зале скажет.

А если на вскидку?

Список длинный — для качественной треньки нужны, например, рашгарды. В идеале — костюм-сауна для весогонки или хотя бы набедренный термопояс. Гонять придётся много и тяжело. Вот только где такое добро в 1991 году взять в разваливающейся на части стране? Хрен его знает.

А вот самое необходимое — боксерки (хотя на первых порах можно и обойтись), шорты, бинты, капа. Ну и перчатки, само собой. Вот это надо кровь из глаз суетить и находить.

Авито или Юлы в 1991 году ещё не придумали, поэтому придётся наведаться на местную барахолку. Че там вместо маркетплейсов — толкучки, комиссионки?

Ну и объявление в газету подать. Кстати — тема то реальная.

Саня сначала хотел у Сёмы поинтересоваться, где можно спортивный шмот прикупить, а потом как осенило — батя, Игорь Борисыч, физрук бывший. Он наверняка в курсах по старой памяти. Домой Пельмень вернётся — надо с батей переговорить.

— Слышь, а вот если бы ты его не п-перебазарил?

Сёме не давал покоя случай с дядей Виталей и он снова вернулся к его обсуждению.

— Хотя не говори, з-знаю! Т-ты бы ему вот так, — Сёма изобразил пируэт, пытаясь нанести удар ногой с разворота, но благополучно грохнулся на жопу, выронив сигарету. — Ой...

Вскочил, отряхиваясь, ничуть не смутившись догнал Пельменя. Сигарету подбирать не стал.

— Я вот че п-по-подумал. Я теперь тоже ему бутылки когда п-п-принесу, то скажу — где бабки?! П-прям вот так, — Сёма обежал Пельменя, встал перед ним, врезал кулаком по своей ладони и, переменившись в лице, зашипел. — Где бабки с-с-сука?!

— Тебе то че так говорить?

Пельмень обошёл Сёму, принявшегося выкручивать невидимую шею дяди Витали своими руками. Лицо пацана от злости перекосило.

— К-к-как зачем? — послышалось из-за спины. Голос приблизился. — Ты ж видел, ч-ч-че он делает? Хорошие бутылки не принимает, т-типа сколы нашёл. А потом говорит, ща погодь...

Сёма снова оббежал Пельменя, остановился, упёр руки в боки и кривя рожей спародировал дядю Виталю по голосу.

— Оставь бутылочки, чтобы до мусорки не нести!

— Прям так говорит?

— Прикинь? Вот гнида, у-у-удушу!

Пельмень понаблюдал за пародией и хлопнул Сёму по плечу.

— Ты это, малой, так не делай лучше. Хер его этого дядю Виталю знает, может белку словить и монтировкой тебя по спиняке перетянет.

На том разговоры о дяди Витале прекратились. Сёма натер руки травой, дабы пальцы дымом не воняли. Рассказал, что его батя подарит ему на днюху двадцать рублей.

— Поляну накрою, бля буду. У меня батя щас новую работу нашёл. Бабла — немерено косит!

Потом рассказал о своих впечатлениях от крутяцкого боевика с Шарцнеггером. Вслух мечтал о приобретении тачки, попавшейся ему во вкладыше жвачки «Турбо». Затем замолчал и с минуту шёл молча. Пельмень полагал, что речь зайдёт о девчонках, вон как пацанёнок покраснел, но вопрос Сёмы удивил.

— Слышь, Пельмень, ты вот говоришь, что я внатуре ровный босяк по жизни, а давай придумаем мне р—реальную погремуху, а? — проговорил он без запинки. Почти.

— Хочешь погоняло?

— О-о-очень!

— И какие мысли есть?

— Ну-у-у... жидкий металл? Терминатора смотрел второго, а? — выдал Сёма, подобрался весь.

— Сёма Жидкий металл?

— Круто, да? Или погодь, Пельмень — Фредди Крюгер! Д-д-дерзко звучит?!

Сёма начал «резать» воздух скрюченными пальцами, воображая себя маньяком.

— Не, такие погоняла — полная туфта, — заключил Пельмень. — Не подходит. Тем более, твой Крюгер — педофил. Таких нормальные пацаны не любят.

— Ясно... м-может тогда Брюс Ли? — с надеждой спросил пацан.

— Тоже лажа.

— Почему?!

— Погремуха должна быть практичной, и как бы за тебя пояснять пацанам, — терпеливо говорил Сашка. — Вот меня почему Пельменем зовут, знаешь?

— П-почему же?

— Потому что толстый и много жру. А фамилия созвучная как раз. Вот и прозвали. Пельмененко — Пельмень, все такое.

— А... — протянул Сёма. — Внатуре п-понятно.

— У тебя фамилия какая?

— Тимофеев, — Сёма гордо выпялил подбородок.

Пельмень, почесал указательным пальцем кончик носа. Тимохой так и просится пацана назвать, не?

Предложил.

— Ну как-то н-нечестно, Пельмень. Че сразу Т-тимоха? Стремно!