– 3 октября 1941 года где-то с 15 часов 30 минут (более точное время пока установить не удаётся) до 18 часов на участке улицы Тульской до пересечения с Щекотихино немецкий лёгкий бронетранспортёр или какая-то разведывательная машина обстреливает нашу «эмку»…
Немцы заходили со стороны Московской улицы и нынешней Ляшко. Они заняли вокзал. Их разведдозор проскочил под мосты в районе вокзала и откуда-то с подъёма, а, скорее всего, – с перекрёстка они и расстреляли «эмку», которая шла, со слов очевидца, последней в колонне. Можно предположить, что это отступали штабисты Орловского военного округа, а замыкал колонну автомобиль облвоенкома. Позднее выяснилось, что немцы расстреляли не одну, а две «эмки».
Однозначно – это не был артиллерийский удар. Судя по имеющимся фото, поражение произошло из автоматического оружия, так как на снимке видно, что машина после попадания вильнула в кювет, где и застыла, имея пробоины от пулемёта или автомата. Если бы в неё попал снаряд, то автомобиль, безусловно, разворотило. А на фото он внешне выглядит целым. Эту версию подтверждают и очевидцы из ближайших домов.
Итак, «эмка» остановилась, из неё выскочили четыре человека. Двое упали сразу же, видимо, попав под огонь; двое побежали. Но вскоре пулемётная очередь повалила ещё одного; последний пробежал, может быть, шагов пятнадцать, успев перескочить на другую сторону дороги. Как говорит один из очевидцев, немцы подъехали к убитым на мотоциклах. Сняли с них оружие и сапоги. Когда раздались первые выстрелы, народ, а людей было много вдоль обочины, разлетелся моментально. А когда немцы уехали, на место гибели наших военных тут же подскочили пацаны. Один из мальчишек хорошо запомнил, что у того, кто отбежал дальше всех, на петлице было четыре «шпалы». То есть это был полковник. Ещё бросилось в глаза, что на убитых были шерстяные гимнастёрки из добротного материала. И шерстяные бриджи. Кобура расстёгнута, плащ расстёгнут. Скорее всего, немцы обыскали трупы и изъяли документы.
В этот день больше ничего серьёзного не происходило. Немцы проскочили на транспорте вперёд, а потом вернулись обратно. А на следующий день, 4 октября, в город со стороны Мценска ворвалось несколько наших танков. Завязался бой. Немцы успели к этому времени обустроить на железнодорожной насыпи артиллерийские позиции для 88-мм орудий. Именно эти орудия на следующий день и встретили нашу танковую разведку. Немцы подбили две наши «тридцатьчетвёрки», а затем и два танка КВ, подошедших на подмогу. Танк Ракова, как мы потом выяснили, стоял ближе к городу. Мы определили и место, где подбили танк Олейника.
Уже в наше время появились немецкие фотоснимки первых дней оккупации Орла. На одном из них мы видим и скатившуюся в кювет «эмку», а рядом подбитый танк. Точнее, на снимке две «эмки», значит ещё кто-то погиб из отступающей колонны.
Опять же со слов очевидцев, до 5 октября никого эти трупы не интересовали. А после обеда подъехал немецкий грузовик. Солдаты стали собирать вдоль дороги погибших, а их было довольно много, и складывать в кузов. И здесь всплывает одна подробность: все, кто лежал вокруг «эмки», были практически полностью раздеты.
Собрав погибших, немцы направились назад, ближе к городу, остановились на Старо-московском шоссе возле дома № 18, строение 1, где и решили похоронить всех. Жителям объяснили, что делают они это для того, чтобы не вспыхнула эпидемия от заразы.
…И вот прошло 74 года. 9 июня 2015 года нам позвонили из «Водоканала» и сообщили, что при ремонте водопровода они наткнулись на захоронение, просили нас, как специалистов, приехать. Мы начали раскопки. Нашли останки 35 человек. Приехали криминалисты из следственного
комитета. С ними мы потом определяли признаки смерти наших бойцов. У шестерых характерные следы от сильных ожогов. Но ни у кого нет характерных пулевых отверстий в черепах, когда добивают раненых. Часть убита шрапнелью, часть – осколками, человек 12 погибли от пулевых ранений. Мы установили, что большая часть погибших в возрасте от 18 до 25 лет. Двое – в районе 40 лет.
Да, в ходе поиска появилась новая история, что один из экипажей танкистов был похоронен в ближайшей посадке; место нам уже показали. Летом приступим там к раскопкам.
Дальше началась кропотливая работа по изучению архивных материалов. Сейчас, в эпоху интернета, гораздо легче собрать нужные документы.
Начали с воспоминаний ветеранов. Выяснилось сразу, что в 1943 году во время освобождения Орла, боёв на этом участке, в районе Старо-московского шоссе, не было. Наши заходили сверху, со стороны силикатного, и вдоль реки… Значит, остаётся 41-й.
Потом мы нашли немецкую фотохронику и вычислили интересующие нас события. Что касается гибели военкома Орловской области Н.А. Волкоедова и начальника политотдела облвоенкомата К.П. Мясникова, то об их гибели при выходе из Орла было известно из донесений. Правда, по одной из версий, видимо, не совсем проверенной, указывалось, что их машина попала в колонну немецких танков при выезде с Ленинской на Комсомольскую, а при попытке вырваться в район Курских улиц была расстреляна.
Теперь можно более точно утверждать, что машина военкома замыкала колонну, пытавшуюся оторваться от разведдозора противника (мотоциклистов из 6-й роты 34-го полка и танков 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии), а боестолкновение произошло именно на выезде из Орла. Известно, что подполковник Лебедев (зам. военкома), после гибели Волкоедова возглавивший облвоенкомат, был в отступающей колонне.
Именно он проводил потом расследование. И указал в документе: «Волкоедов Н.А. и Мясников К.П. – 3 октября 1941 года при выходе из г. Орла в 2-х километрах от станции Орёл в сторону Овсянниковского с/совета убиты… Оставлены незахороненными, т.к. находились на территории, занятой фашистскими войсками».
И ещё один документ:
«Красноармейцы–шофёры И.М. Тарасов и Т.А. Алымов… при отходе из г. Орла 3 октября 1941 г. остались в окружении с автомашиной… Где похоронены – неизвестно». И эти бойцы 74 года считались пропавшими без вести».
Но нет, они были похоронены немцами, а теперь их прах упокоился рядом с танкистами.
В августе 2015 года на мемориальном комплексе возле с. Первый Воин состоялось торжественное перезахоронение останков героев-танкистов, поднятых нами возле дома № 18. Их фамилии увековечены на памятном знаке. Там же покоятся и останки работников облвоенкомата. Но в тот
момент мы не могли назвать их поимённо. Теперь историческая несправедливость будет устранена.
Кстати, через интернет мы разыскали правнучку Волкоедова, и она прислала нам некоторые фотографии и документы бывшего орловского военкома. Это большая удача в поисковой работе, так как раньше в Орле не было даже изображения полковника, погибшего при отступлении из
Орла. Надеемся, что удастся получить более подробную информацию и о Константине Прокофьевиче Мясникове. И мы «вспомним всех поимённо»… (ЛАА, 2017 г.)
Итак, поиск следопытов позволил назвать ещё одно имя, до сего дня практически неизвестное. Полковник Николай Александрович Волкоедов одним из последних покидал Орёл, преследуемый по пятам передовыми частями вермахта.
Кто же он такой, 43-летний военный, погибший одним из первых в оккупации?
В нашем распоряжении оказалась собственноручная автобиография военкома. «Родился в 1989 г. в д. Сорокино Ульяновского района Орловской области в семье крестьянина-батрака. Отец всё время ходил по отходным промыслам, работая плотником, столяром, работником по мельницам, а с 1923 г. работал в гор. Алчевске на заводе имени Ворошилова рабочим; умер в 1838 г. Мать – домашняя хозяйка, живёт с братом Петром, работающем на заводе им. Ворошилова слесарем. Второй брат окончил строительный институт, работает в г. Грозном на строительстве прорабом.
Родственников, живущих за границей и репрессированных, – нет.
Жена Булычева Валентина Павловна – уроженка г. Дорогобужа Смоленской области, из семьи кустаря-ремесленника (слесаря). Отец её умер в 1926 г. Родственников по линии жены репрессированных и живущих за границей нет.
