Что же, разум, по всей видимости, очень хотел, чтобы она осталась именно в этом мире. Ну хорошо, без проблем. Надо подумать, что же это за мир? Если это японцы, то при чем тут пустыня? Может, китайцы? Или монголы? Да, точно, монголы из параллельной вселенной, где они победили, развили свою цивилизацию, и теперь у них на кухне трудятся роботы. Монголы – народ кочевой, поэтому богатые убранства и изысканная пища им не нужны. Так исторически сложилось.

«Что ж, звучит вполне логично. Ну, мозг, ты даешь, такой мир придумать. Браво!»

Можно предположить, что холодная комната с убитыми – это некий корабль пустыни. Монголы и раньше похищали людей. Вроде бы… Так, значит, их похитили, хотели продать в какое-нибудь рабство, но не довезли. Что-то случилось по дороге. Выжила одна Алина, которую продали здоровяку и теперь, по законам жанра, она должна здесь всячески выживать. Что же, поскольку она из другой реальности, то по-любому может обладать какими-то способностями, которые недоступные монголам. И что же она может?

От недостатка кислорода Алина усиленно пыталась вспомнить, какими необычными свойствами обладает. Приготовить обед, управлять машиной, смотреть сериалы в интернете. И это все ее таланты? Ужас. Так не пойдет.

Она подошла к искусственному окну, обрамленному тонкой металлической рамкой. Из-за невысокго роста пришлось встать на цыпочки, чтобы в узкой полоске рассмотреть искаженное отражение: чуть припухшее лицо из-за усталости и нехватки кислорода, но все еще такое же миленькое: и огромные серо-зеленые, пусть и грустные, но все еще хранят огонек задора на самом дне. И волосы, если чуть прилизать руками, не сильно растрепаны. Разве что пропал румянец с щек и пухлые губки почти слились с цветом кожи из-за бледности. Но в отражении была все та же Алина. Даже едва заметный шрам над бровью остался.

Она отвернулась от экрана-окна, задумчиво встала посреди комнаты и скрестила руки на груди. С чего она вообще взяла, что ее похитили? Может это какой-то эксперимент военных и ученых, чтобы понять поведение человека в экстремальной ситуации. Ее, должно быть, накачали какими-то лекарствами, чтобы меньше кислорода поступало в мозг и голова с трудом соображала. Если так, то надо на них в суд подать за угрозу жизни.

Те мертвые люди в холодной комнате всего лишь статисты и актеры. Монголы-японцы тоже актеры. Все помещения специально сделаны без окон, чтобы не понимать, где находишься. Ну а построить декорации в виде маленького района посреди пустыни не так уж и сложно.

Не удивит тот факт, если военные целый город отгрохали и навезли кучу статистов. И совершенно в духе военных особо не заморачиваться с интерьерами – столы и стулья самые обычные, земные, просто сделаны из бетона для антуража. Вот стандартные полки, купленные на распродаже в Икее, и небольшая кровать с какой-то серой тряпкой в роли одеяла. Тоже, должно быть, из Икеи, просто неудачно постирали. А девушка-официантка так и вовсе на лицо европейка. Что, монголы в массовку закончились?

Что же, если все так, как придумал мозг, то остается расслабиться и подыгрывать. Сейчас Алину волновали две вещи: поесть и помыться. С этим пока все туманно, жижа из соплей и фекалий до сих пор поперек горла стояла. Тогда самое логичное сейчас – лечь на это подобие кровати и попытаться заснуть. Или проснуться.

Пока девушка пыталась разобраться с тряпками на постели и своими вещами, размышляя о размере вознаграждения за этот дурацкий эксперимент, наткнулась в кармане куртки на телефон и спутанные наушники. Ну надо же, почему они не отобрали телефон? Она же, теоретически, может позвонить родным или в полицию и сообщить, что человека держат против воли какие-то азиаты. Хотя нет, не может: телефон разрядился, а зарядка осталась в сумке.

Кстати, а где, собственно говоря, сумка? Там кошелек и документы и еще куча всего важного. И, раз уж во сне Алина могла рассуждать о житейских вещах, то что же она скажет на работе? Ей справку-то дадут, что она не прогуливала?

Найти подходящего доктора удалось не сразу. Либо просили слишком много, либо надежностью не отличались. Веду не хотелось рассказывать всем и каждому о новом работнике в доме. Во всяком случае до тех пор, пока он сам не поймет, кто же у него поселился. В итоге удалось найти старика Сутага, которого уже несколько лет, как похоронили. Оказался еще жив и практически здоров. За работу попросил десять эно и ужин, а зонд и переводчик обещал принести свои. Такие условия вполне устраивали Веда, тем более экономия налицо и не надо раскошеливаться на новый переводчик.

На следующее утро Сутаг появился в дверях заведения с мешком на перевес. Вед скептически осмотрел саквояж – грязный мешок с медицинскими инструментами, который давно уже не открывали. По большому счету плевать, но даже для бесправного невольника такого доктора страшно приглашать.

Вед проводил старика в маленькую комнату и внимательно следил за его манипуляциями. Хорошо, что девушка перестала орать и с настороженностью и даже любопытством наблюдала за стариком.

– Надо же, так ей не вырвали датчик? Его и не было никогда, – заключил старик, закончив осматривать уши. – На какой глухой планете ее нашли?

– Без понятия, мне ее отдали без описания.

Очень скоро вокруг пациентки образовалась мини-лаборатория по изучению неизвестного организма. Сугат периодически причмокивал, глядя на приборы.

В итоге он сделал просто потрясающее умозаключение:

– Техника не определяет вид. У нее сердце слева, объем легких нестандартный… вроде все как у нас, но по-другому. Нет никаких датчиков состояния организма, нет меток. Ничего нет. Чистейший организм. А еще видишь, как она часто дышит? – он ткнул пальцем в аккуратный нос, отчего незнакомка сначала напряглась, а потом недовольно посмотрела на Веда. – Это из-за нехватки кислорода. Скорее всего, ее вид живет на планете с другим составом атмосферы, как на Кэнси или Лиине. Много воды и лесов, кислорода. Я попробую это исправить, иначе могут начаться необратимые изменения и она умрет.

– Сколько?

– Сделаю бесплатно, а за материал пять эно. Они всегда дорогие были.

Вед недовольно поморщился:

– Ладно, делай.

– Операции болезненные, но я не знаю, как она отреагирует на обезболивание. Сделаю по минимуму. Если не выдержит, то я предупреждал. У меня нет оборудования, чтобы проверить на совместимость с нашими препаратами.

– Если умрет – за датчики платить не буду.

Сугат кивнул и, в очередной раз причмокнув, приступил к работе. Девушка поняла, что сейчас с ней будут что-то делать, и с испугом смотрела то на старика, то на Веда. При этом она что-то безостановочно тараторила на своем языке. Лишь когда подействовал препарат Сугата, она сначала замедлила речь, а потом и вовсе упала на кровать, погрузившись в долгий сон.

Слишком долгий. Сугат закончил свои манипуляции, а невольница все никак не приходила в себя. По словам старика, она крепко спала, хотя велика была вероятность, что не проснется. Вед начал подумывать позвать старого знакомого, который как никто другой хорошо умел избавляться от трупов и брал недорого. Вообще, если новая служанка умрет, то ничего ужасного не случится. Даже со всеми текущими расходами, у Веда останется сотня эно, а это приятная сумма.

Закончив приготовления на кухне к открытию заведения, Вед в последний раз спустился, чтобы попросить старика не будить пациентку, а дать ей еще немного обезболивающего. Но вместо привычной картины в виде миниатюрной фигурки на кровати, увидел вполне себе живую и бодрую невольницу. Она увлеченно тыкала в доисторический планшет, а старик сидел рядом и жестами показывал, как управлять переводчиком.

– Смотришь на изображение, слушаешь голос и говоришь перевод. Вот сюда нажми… слушай… говори. Ну, говори… Что это за предмет?

– Откуда у тебя это барахло? – Вед чувствовал разочарование, потому что уже успел кое-что спланировать на свободную сотню.