Тар вздохнул тяжело и запустил руку в волосы. Лехтэ ждала. Она уже догадывалась, что именно он сейчас скажет.

— Я послал осанвэ королю.

— Арафинвэ? — уточнила она.

Хотя вопрос, в общем-то, был излишним. Другого у нолдор не было. Давно уже.

— Да, нолдорану, — подтвердил Тар. — К кому же еще я мог обратиться? Родня далеко. Их в Валимаре я не мог беспокоить. И сообщить подобные новости тоже не мог. Да и чем бы они помогли?

На подоконник опустился воробей и заглянул в спальню темным любопытным взглядом. Тар продолжал:

— Арафинвэ, уточнив детали, сорвался с места и поехал в Лориэн просить Эстэ. Послать в тот момент было некого. Только ехать самому. И скоро она пришла.

— Я видела ее, — подтвердила Лехтэ и взглядом указала вверх, на потолок, — оттуда.

Снова счастье засветилось в глазах Тарменэля. Кажется, мысленно он переживал тот момент, когда валиэ исцелила раны Лехтэ. И позже, когда сестра открыла глаза.

— Тогда остальное ты знаешь, — произнес брат и встал, чтобы поправить Лехтэ подушки. — Она пришла и совершила чудо, собрав тебя заново. А потом пошла к другим эльдар. К тем, кто не успел, подобно большинству, покинуть город, и попал в беду. А теперь…

Тарменэль встал и хотел закрыть окна.

— Нет, не надо, — запротестовала Лехтэ, — я так посплю.

— Ну хорошо, — согласился Тар. — А когда проснешься, то придет лекарь. А я тем временем тебе сварю бульон. Спи, сестреныш. Спи. Теперь все у нас с тобой будет хорошо. Настолько, насколько это возможно.

***

Лехтэ закрыла глаза и погрузилась в сон. На этот раз мирный и радостный, светлый. Дающий силы.

И снились ей цветы. Наверное, в этом не было ничего удивительного. Цветы яблони. И Лехтэ, усевшись на привязанные к ветке высокой-превысокой яблони качели, каталась, взлетая при этом до самого неба. И голова слегка кружилась от радости и первозданного, безграничного счастья. И синь неба била прямо в лицо, заставляя жмуриться от удовольствия. Лехтэ смеялась, а качели взлетали все выше и выше, и от ощущения полета перехватывало дыхание.

А еще ей слышался чей-то смех. Отдаленный, долетавший до Лехтэ лишь в виде эха. Наверное, именно поэтому она не сразу его узнала. А узнав, вздрогнула и принялась искать взглядом. Мелиндо! Где же он? Но, увы, найти никак не получалось. Только голос и ощущение нежности и тепла. Лехтэ купалась в этом ощущении, прикрыв глаза, и можно было подумать, будто фэа парит. Парит где-то очень высоко, распластав крылья. Так парят орлы, ловя потоки воздуха. Свободные и сильные. Счастливые. Хозяева собственной жизни. Своей судьбы.

Открыв глаза, Лехтэ даже не сразу поняла, явь ли это уже или продолжение сна. Точно так же виднелось в окне бездонное синее небо, и в небе этом парил орел. Было тихо. Не пели птицы, не стрекотали кузнечики. Лехтэ лежала, устремив взгляд в окно, и на бледных пока еще губах ее играла улыбка. На губах и в глазах.

В это самое мгновение отворилась дверь, и вошел Тарменэль с чашей в руках. По комнате поплыл восхитительный, густой запах бульона, и Лехтэ, невольно сглотнув слюну, поняла, как сильно проголодалась.

Живот ее голодно уркнул, и брат улыбнулся. Подошел ближе и, поставив чашу на стол, помог Лехтэ принять полусидячее положение.

Голова ее немного кружилась. Первое время. Через несколько минут, впрочем, она привыкла.

— Целитель предупреждал, что так будет, — откликнулся брат. — Он сказал, что зайдет через полчаса, так что поешь, пока есть время.

Лехтэ с готовностью протянула руку и взяла чашу. Отпила глоток. Брат ей помогал, придерживая за донце, но в целом Лехтэ справлялась сама. Причем вполне уверенно. Этот факт несказанно обрадовал Тарменэля. Впрочем, даже такой нехитрый процесс отнял у Лехтэ много сил. Поэтому она, допив свой обед, вновь охотно улеглась на подушки.

— Сыграешь потом? — спросила она брата.

— Конечно, — согласился охотно тот.

Помимо прочих достоинств, Тар неплохо играл на арфе. Куда лучше сестры. И хотя знаменитым музыкантом он, конечно, не был, тем не менее игра его доставляла родичам несказанное удовольствие. И, конечно же, обе сестры Тара: и старшая Миримэ, и младшая Тэльмиэль — охотно танцевали под его игру.

Сейчас, конечно, о танцах можно было только мечтать. Лехтэ чувствовала свое состояние и понимала, что, несмотря на вмешательство валиэ, встанет еще не скоро. Ну что ж, да будет так. И в самом деле, ведь ей никто не мешает, прикрыв глаза, воображать себя танцующей. Или же просто вспоминать один из тех танцев, что она танцевала вдвоем с Атаринкэ.

При мысли о муже сердца ее самым краем крыла коснулась грусть. Словно нежным, пушистым перышком мазнула и скрылась, растаяв вдали. Конечно, гораздо приятнее было бы потанцевать с ним вживую, по-настоящему. Но вполне может быть, что однажды это желание еще сбудется. А раз так, то пока надо всего лишь подождать. Чуть-чуть. И не торопить события. Все придет в свое время.

Чуть заметно вздохнув, Лехтэ обвела взглядом комнату и улыбнулась Тару, смотревшему на нее немного встревоженно.

— Все хорошо, — сказала она, и Тар расслабился.

А ведь им в скором времени предстоит много работы. Домик надо будет восстановить. Она ведь должна по-прежнему где-то жить. И по-прежнему в дом отца ей хода не было. Нет, не потому, что родичи бы ее не приняли. Конечно, нет. Напротив, неоднократно звали. Но вернуться в дом отца она не могла, потому что у нее есть муж. Возможно, этот шаг ничего и не значил бы, но сама Лехтэ ему придавала значение. Но уж с домиком ей отец поможет. И отец, и брат. Да и вся остальная родня.

Отворилась дверь, и в комнату вошел целитель. Нет, прежде Лехтэ его не видела, ведь Тирион велик. И все же отличало его что-то. Быть может, выражение глаз, или особенный наклон головы. Словно изучал ее и все-все примечал.

Тар обрадовался, поднялся навстречу.

— Мастер Итарион, — приветствовал он его. — Alasse. Рад видеть.

— Я тоже, — ответил целитель. — Ясного утра. Ну, как настроение?

Последние слова его относились уже к Лехтэ. И та рассказала. Честно, ничего не утаивая. В разговоре с целителем скрытность непозволительна. Конечно, если ты намерен поправиться. Лехтэ собиралась. Теперь да. Твердо и уверенно. Бесповоротно.

***

Указания Итариона Лехтэ порадовали. Лежать, побольше есть и набираться сил. Не так уж и сложно. Осмотрев ее, он заявил, что выздоровление продвигается хорошо, а роа и фэа пребывают в гармонии.

— Головокружения пройдут не сразу, — напутствовал он. — Как и слабость. Я оставлю вот тут на столе отвар — выпьешь вечером. И вот эти капли. Десять капель на чашу воды. Пить дважды в день — утром и вечером.

Он поставил на стол к отвару еще один флакончик темного стекла.

— Гулять ей можно? — спросил Тар с волнением, ясно читаемым на его лице.

— Не только можно, но и нужно, — отозвался целитель. — Где еще и поправляться эльдиэ, как не в саду, среди цветов.

Глаза Тара осветились радостью. То ли у него был план какой-то особенный, то ли просто разрешение для него было знаком того, что Лехтэ действительно пошла на поправку. Для нее самой, кстати, тоже.

Итарион попрощался, пообещав зайти завтра, а Тар спросил, присев на край ложа:

— Что ты хочешь на ужин?

Лехтэ честно задумалась. Об изысках организм пока и не думал, но вот чашу квениласа она бы выпила с удовольствием, и притом с большим. И еще каши хотелось. Жидкой, теплой. Ароматной.

Сглотнув набежавшую слюну, она озвучила пожелания брату. Тот серьезно кивнул:

— Хорошо, сделаем. Ну что, теперь пойдем гулять?

— Конечно, пойдем! — поддержала Лехтэ.

Она тут же сделала движение, намереваясь встать, когда брат предостерегающе махнул рукой:

— Подожди!

Поднявшись на ноги, он взял одно из кресел и вынес в сад. В окно Лехтэ видела, как он поставил его под деревьями, а затем вернулся.

Взяв сестру на руки, Тарменэль вынес ее и усадил в кресло. Вынес плед и укрыл заботливо.