— Мне тоже жаль, — произнёс я. — Отец бы порадовался.

— Но скажи: почему лёд? Об этих чарах лет двести никто ничего не слышал. Почему именно они у тебя появились?

Я тихо рассмеялся:

— Думаешь, я знаю? Нашёл, у кого спросить.

К Андрею я обращался на «ты». Один раз по незнанию обратился на «вы», но он посмотрел на меня, как на инопланетянина, и поинтересовался, давно ли я со своим дядей любезничать начал?

— У тебя должны были появиться чары багрового заката или огненного ветра. Другими Верхнепольские никогда не владели. Да и твоя мать, кажется — тоже. Она вообще не имела таланта. Впрочем, про её семью я знаю мало. Святополк говорил,чтоб я не совал свой нос в их дела. Из уважения к нему я послушался и обещал молчать... — последние слова Андрей произнёс задумчиво. Он свёл брови, от чего сердитая морщина над переносицей стала ещё глубже.

— Извини... — осторожно спросил я, думая, как бы не ляпнуть, чего не следует, — но ты о чём сейчас? О чём ты обещал молчать?

— О чём? — Андрей поднял на меня взгляд. — О твоём происхождении.

— Интересно... Полагаю, ты знаешь то, чего не знаю я?

— Удивительно, как ты догадался? — с угрюмым сарказмом проговорил дядя. — Но, кажется, тебе тоже пора узнать. Поэтому я и позвал тебя на разговор, — он поднялся со стула, тихо ступая, прошёл к двери и распахнув её, выглянул из комнаты, а затем закрыл и вернулся за стол. — Святополк мёртв, а ты обрёл талант. Смысла хранить секреты больше нет.

— Я слушаю.

— Как ты знаешь, девятнадцать лет назад наш род участвовал в третьем северном походе. Около года длилась кампания, трудные были времена, много славных дружинников погибло в боях с племенами, но и вернулись мы не с пустыми руками. И надо сказать, земли, которые царь даровал нашему роду, оказались довольно богатыми. Вряд ли ты об этом слышал, но возможно, в будущем пригодится. Последние пять лет основная часть серебра поступает из области Эйрен, а в земле Рос два года назад началась добыча ртути. Ну и пушнина, само собой. Так вот, о чём я говорил... через год после нашего возвращения случилось одно событие: из северных владений приехала карета. А в карете той привезли младенца. Спустя две недели у Ирины родился сын. Однако мальчик оказался уродом. А это значило только одно: он был рождён от человека, принимавшего сыворотку.

— Она изменяла отцу?

— Совершенно верно. И Святополк был в ярости, когда узнал об этом. Поначалу он думал предать Ирину публичному суду, но потом у него родилась идея получше. Он решил не разглашать факт измены. Ирина для всех осталась чиста, но отныне ей пришлось считать своим сыном ребёнка, рождённого от другой женщины. Вот так и появился на свет Даниил Святополкович Верхнепольский.

— То есть, младенцем в карете был я? Это меня привезли из северных земель и мной заменили уродца?

— Ага, — коротко ответил Андрей.

Воцарилось молчание.

— А зачем? — спросил я. — Зачем отец это сделал? И кто моя настоящая мать?

— Его возлюбленная, дочь одного из северных князей, которые заключили с нами тогда союзы. Святополк хотел воспитывать тебя, как своего ублюдка, чтобы ты вырос полузнатным человеком, поступил на службу в его дружину и получил землю. А когда случилось то, что случилось, он почему-то решил даровать тебе лучшую судьбу. Ты ведь знаешь, какие земли он тебе завещал?

«А должен?» — подумал я и решил рискнуть:

— Если честно, нет.

— Ну как же так? Север! Ты должен править севером. Земля Эйрен отходит тебе. Это твоя доля в общем наследстве. Святополк подумал, что так будет справедливо и по отношению к тебе, и по отношению к твоей матери, которую он очень любил.

— Хм, любопытно... — потёр я подбородок. — Получается, я должен править на своей родине.

— Я пытался отговорить его от этой авантюры, но ты знаешь своего отца: если он вбил себе что-то в голову, все доводы бесполезны. Пришлось поклясться сохранить тайну твоего происхождения. Ирина тоже согласилась молчать. Сам понимаешь, если бы этот факт стал известен, последствия для неё были бы не очень приятные.

— Вот значит, почему она хотела убить моего отца? Он убил её ребёнка и подменил своим ублюдком, решив выдать за родного сына. И она не простила ему этого.

— Ага.

— Занимательная история.

— Ещё бы, — буркнул Андрей. — А теперь Гостомысл сговорился с Ириной, убил Святополка и воссел на трон. А наши северные земли приберёт к рукам клан Добрянских, даже если они формально останутся в составе Великохолмского княжества. И сие печально. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что стоит на кону? Если отцеубийца возглавит рода, княжество развалится.

— Меня хотели убить, — сказал я, подумав, что больше нет смысла скрывать данный факт.

— Убить?

— Да. Выманили в Сон и зарезали. Когда я пришёл в себя, рана чудесным образом затянулась, а у меня появились способности. Благодаря этому я и не сгинул во Сне.

— Вот как... — Андрей нахмурился и побарабанил пальцами по столу. — Значит, Святополк был прав. Признаться, я тоже удивился, когда увидел тебя здесь. Никогда бы не подумал, что ты можешь так просто всё бросить и уйти пёс знает куда. Теперь всё встало на свои места... И надо сказать, это хорошо. Хорошо, что ты объявился, и хорошо, что ты обладаешь талантом. Знаешь... — тут Андрей многозначительно посмотрел на меня, — твоя история может убедить многих встать на нашу сторону. Есть те, кто не верит, что Гостомысл — убийца. Они хотят соблюдать нейтралитет. Глупцы! А на деле вся эта кодла побежит за Гостомыслом, стоит ему только свиснуть. За ним и так почти весь север. Да ещё Добрянские его поддержат — попомни мои слова. Но когда ты расскажешь о покушении, многое изменится.

Я промолчал. Андрей втягивал меня в клановые разборки Верхнепольских, а я не знал, как этому препятствовать. Да и стоит ли? Ведь только семья могла обеспечить мне достойное место в этом мире. Конечно, был и другой путь: скитаться по свету, промышлять походами в Сон, как Дарья и прочие сноходцы. А что потом? Даша, если продолжит вести такой образ жизни, сопьётся через несколько лет. Да и судя по рассказам, мало кто из сноходцев доживает до пятидесяти. В общем, выбор непрост. Но я решил пока ничего не отвечать. Требовалось всё обдумать, да и проблема сейчас перед нами стояла посерьёзнее, чем междоусобные распри.

— Сейчас меня гораздо больше тревожит то, что творится в этих землях, — сказал я честно. — Моры лезут в Явь толпами, исчезают города с людьми, а по округе бродит смерть, которую не может остановить никто и ничто. Грядёт хаос. По сравнению с этим хаосом наши клановые проблемы — мелочь.

— Не говори ерунды, Даниил, — поморщился Андрей. — Всё это закончится. А семья останется. Ты не хочешь возвращаться? Или в чём проблема?

— Возможно, ты не видел того, что видел я. А ещё, — тут я перешёл почти на шёпот, — меня беспокоит следственный отдел. Мои чары несколько необычны...

— Знаю, — кивнул Андрей. — Меня, если честно — тоже. Попробую завтра решить эту проблему.

— Завтра? — удивился я, понимая, куда он клонит.

— Ага.

Андрей ушёл, а я остался в гостиной. Ходил взад-вперёд по комнате, размышляя над словами дяди. Затем встал у окна и принялся наблюдать за улицей. Там было пусто, даже крылатые пропали. Солнце клонилось к закату.

Вскоре вернулся наш отряд. Проблем на пути они не встретили, и горожане в целости и сохранности перешли сквозь брешь. Игорь Изяславич уговорил Петра остаться в Яви присматривать за раненым отцом. Боярин посчитал, что для парня поиск семьи носит слишком личный характер, и на эмоциях Пётр может наделать ошибок.

Вечером, после того, как мы ещё раз обсудили план завтрашнего дня, я набрал кипу книг из шкафа в гостиной и, закрывшись в одной из спален, принялся изучать их.

Я сидел за столиком возле кровати, в подсвечнике горел кристалл, наполняя комнату мягким успокаивающим светом, а в камине потрескивали дрова: хоть я и мёрз, а в натопленной комнате находиться было приятнее. Передо мной лежал раскрытый том мировой истории. Я прочитал только первую страницу, где рассказывалось о сотворении мира и людей три тысячи пятьсот лет назад. Если учесть, что сейчас шёл две тысячи шестьсот девяносто второй год от рождения Стефана-спасителя, официальный возраст человечества был не столь уж велик.