– Вот это да-а… – протяжно и многозначительно произнёс Глеб. – Так они наверняка думают, я камень привёз… Вот, значит, кому я таким сервисом обязан, вот кто обо мне заботится. И что же теперь делать?.. Ладно, на раздумья и выработку плана у меня есть пять дней… Если, конечно, кого-то может устроить версия потери денег и камня одновременно. М-да, невесёлая история вырисовывается…

Глеб тяжело поднялся с кресла и доковылял до кровати. Наступающий вечер и вколотые ранее лекарства клонили в сон, капельница была ещё наполовину полна.

«Ничего, сами ночью придут – или снимут, или заменят», – пробежала последняя мысль в засыпающем сознании Глеба.

Алексей бодро шагал по улице. Настроение его было отличным: только что ему сообщили результаты анализов крови – он здоров и, соответственно, не мог заразить свою семью.

Торопясь скорее сообщить жене хорошую новость, он, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, взлетел на четвёртый этаж и мигом оказался у своей квартиры.

Открыв дверь ключом, зашёл в кухню. За столом чаёвничали две самые дорогие ему женщины. Жена, которую он нежно называл Манечкой ещё с момента их знакомства, и его младшая и любимая сестра Настя.

– Всё, девочки, у меня всё отлично! Кровь замечательная, проблем со здоровьем нет никаких. Налейте-ка и мне чайку, и поесть чего-нибудь набросайте, – выпалил он, усаживаясь за стол. – Слушай, Настя, – обратился он к сестре, – ты помнишь Глеба-то моего? Так он в больницу загремел, такую крутую! Мы с его родителями хотели навестить мужика, так не пустили; кругом охрана, заборы с колючей проволокой. Только худо ему: пять дней в реанимации без сознания лежит – вирус какой-то африканский подхватил. Старики мучаются, кругами ходят, а Виктория его с Кипра так и не прилетела… Вот! – Оглянулся он на жену. – Люби вас, содержи, а потом плохо будет, так вы и бросите!

– Ой, вот этого не надо!.. Вот это хватит песен, как говорят у них в Одессе. Небось подружку себе какую молодую завёл, – накрывая на стол, иронично произнесла жена Алексея. – Правда, Настя? Знаем мы вас, мужиков. Вы в любом возрасте глазками по коленям да вырезам шарите, и босс твой – не исключение. Видела я его в аэропорту, он уже без усов был; выглядит так хорошо, похудел… И скажите мне, что это не женщина сделала!

– Настя, ты чего сидишь, словно потерянная? Расстроилась из-за чего?

Алексей после слов жены посмотрел на сестру – та действительно сидела бледная и напуганная.

– Настёна… – Слегка приобняв за плечи сестру, Алексей заглянул ей в глаза. – Что тебя так напрягло?

– Нет-нет, ничего, – пробормотала та пересохшими губами. – У меня просто сегодня первый день, вот неожиданно низ живота и прихватило. Вы не волнуйтесь, я пойду в ванну, лицо холодной водой ополосну.

Зайдя в туалет и закрыв дверь на щеколду, она включила воду и посмотрела в зеркало. Слёзы текли из её глаз, она зажмурила глаза и сжала кулаки – хотелось рыдать в голос, но нужно было держаться. Несколько раз глубоко вздохнув, как учил её Глеб, она стала умываться холодной водой и шептать себе под нос:

– Он живой, живой… Умирал – а я ничего не знала, ничего… Господи, помоги ему, прошу! Люблю я его, очень люблю, дорог он мне, единственный мой… Помоги ему!

Когда Настя вышла из туалета, Алексей уже поел и, обнявшись с женой, сидел на диване в большой комнате.

– Настюха, иди сюда, – позвал он её в зал. – Ну, всё нормально? Как мой племянник поживает, двойки уже приносит? Кстати, что не хвастаешься? Говорят, тебе муж новую машину купил? Садись к нам, – постучал Алексей по дивану, приглашая сестру устроиться рядом.

– Лёшик, я домой поеду… Что-то нехорошо мне, болит всё. В следующий раз обязательно поболтаем… Дома всё нормально, приветы от вас передам.

Выйдя на улицу, Настя немного постояла, словно хотела ещё успокоиться, потом медленно пошагала к припаркованной недалеко от подъезда машине. Белая «Ауди ТТ» сверкала хромом и новизной.

Достав ключи с массивным брелоком, она почувствовала, ощутила всеми своими женскими фибрами и антеннами души, как сейчас кто-то рассматривает и оценивает её.

Мужчины или женщины, Насте было не принципиально, определяющим был сам факт: на неё смотрели, её провожали взглядами. В такие моменты она пополняла энергию своей красоты и значимости. Конечно, её ужасно раздражали назойливые мужики, гоняющие за ней по улицам Москвы с посвистыванием на светофорах или демонстрирующие глупые жесты руками, но она с удовольствием отмечала, как солидные, симпатичные мужчины с интересом разглядывают её и машину.

Вот и сейчас, сев в автомобиль, она лёгким поворотом головы оглядела всю улицу и сразу заметила завоёванные ею трофеи: на углу дома двое молодых людей смотрели на неё с нескрываемым любопытством, и в окне второго этажа соседнего дома тоже кто-то подавал ей знаки.

Настя, словно ничего не замечая, повернула солнцезащитный козырёк на себя и посмотрела в зеркало. Покопавшись в сумочке, она достала помаду с блёстками и, приступив к восстановлению макияжа, снова взглядом пробежала по своим зрителям – все стояли на своих местах.

Убрав помаду, девушка завела двигатель, изящно, прямыми пальчиками пощёлкала кнопочками СД-проигрывателя и, найдя нужную мелодию, чуть добавила громкости.

Снова посмотрев по сторонам, но сейчас уже для определения направления движения, Настя, взявшись двумя руками за руль, немного поёрзала попкой по кожаному сиденью в поисках дополнительного комфорта, передвинула рычаг автомата и нажала на газ.

Полный привод и мощный двигатель вполне отвечали её озорному настроению и она, вначале плавно объезжая припаркованные во дворе автомобили, вырвалась на простор дороги. Маленький эпизод кокетства добавил ей игривости и девушка, решив, что обязательно напишет Глебу сообщение чуть позже, повела автомобиль в свой любимый бутик.

Ей всегда нравилось ездить по дорогим магазинам, но этот был особенным. Тут ей нравилось всё: отношение к ней хозяйки магазина и продавцов, большой выбор и часто меняющиеся коллекции известных кутюрье, бокал шампанского в примерочной и возможность отложить понравившуюся вещь на неделю.

Так было и на этот раз. Девушки-продавцы мило улыбались, она мерила юбки, брюки, но особенно ей понравился сарафан с яркими большими цветами на светлом фоне.

Она смотрела на себя в зеркало и любовалась – сарафан подчёркивал её фигуру: узкую талию, плоский живот и отсутствие дурацких бочков, с которыми она боролась посредством диет и занятий в спортивном зале. Подойдя вплотную к зеркалу, Настя стала рассматривать своё лицо: зелёные глаза, усиленные цветом линз, казалось, светились изнутри, морщинки, даже самые маленькие, ещё не упали на гладкую загорелую кожу, лёгкая улыбка открывала ровные белоснежные зубы.

Привычным движением заправив волосы за ухо, она крутнулась на месте и, не обращая внимания на восторги и комплименты бегающей вокруг неё хозяйки бутика, пошла к стенду с бижутерией – подбирать крупные зелёные бусы.

В эти минуты Настя была счастлива: мысленно она уже решила, что сарафан забирает. Пусть не сейчас, а через неделю, но он будет принадлежать ей.

Просить денег у мужа не хотелось: лимит подарков в этом месяце был уже исчерпан. Своих же хватало только на то, чтобы дойти до детского магазина: её Ванечка, любимый малыш, был настоящей материнской гордостью и любовью.

«Остаётся мой котик, мой Глебасик, – продолжая примеривать бусы, рассуждала про себя Настя. – Он выздоровеет и обязательно купит мне этот сарафан. Вот только увидит, какая я в нём красивая, и не сможет мне отказать. Нет, он правда такой хороший у меня, такой котик… Заболел сейчас, лежит там один, а жена-то действительно, та еще штучка! Могла бы хоть ради приличия прилететь. И вообще, разводиться им нужно, она его точно не любит!.. Разве может так поступать женщина – не приехать к тяжело больному мужу!.. Нет уж, пусть разводится и становится только моим!