Борясь с приступом ужаса, я отыскал это место забвения, откуда пахнуло тленом и смертью. Люди, которых в прежние века бросали сюда, сходили с ума и умирали от голода, если не разбивались сразу. Без помощи снаружи оттуда не выбраться, а мы с Болдуином ничем помочь не могли: спрыгнув к Диане, я не смог бы подняться обратно. Но произошло невероятное – она сумела взлететь, моя маленькая сильная ведьма, не перестающая меня удивлять. Она поднималась прямо ко мне в руки из узкого горла каменной могилы, впервые упускающей свою жертву!

На обратном пути в Сет-Тур Диана лежала у меня на руках в болезненном забытьи, а я боялся пошевелиться, чтобы не потревожить ее, измученную, окровавленную, перепачканную в грязи. Я смотрел на ее слипшиеся от слез и страданий ресницы, подрагивающие в полумраке кабины вертолета, и в который раз клялся себе, что больше не допущу эту ошибку – не отпущу ее от себя ни на шаг.

И еще одну ошибку я никогда не повторю. Я не убил Джиллиан – и она донесла на нас ведьмам и Ноксу. Когда я найду и Сату – эту ведьму, которая пытала Диану в Ла-Пьер, я не дам ей уйти. Она сполна получит то, что пришлось вынести Диане, и лишь потом я позволю ей умереть. В качестве последнего желания.

Меня колотило от едва сдерживаемой ярости и жажды немедленной мести. Но главное – мы благополучно вернулись домой, Диана вновь была со мной, и я отчетливо ощущал, как у меня внутри рубцуется шрам, соединяющий две половинки души, стежок за стежком, мучительно, грубо, однако боль эта была благом и исцелением, свидетельствуя о том, что наши души вновь стали единым целым.

– Больше я тебя не отпущу!

Диана дрожала от слабости, шока и избытка боли напополам с адреналином, пока я обрабатывал ее ссадины и ухаживал за ней. Но многочисленные раны, кровоподтеки и ожоги – все это было сущей мелочью по сравнению с тем, что мы обнаружили у нее на спине. На нежной коже свежим багровым рубцом пульсировало клеймо – мой символ, знак Де Клермонта и рыцарей Лазаря из Вифании. Пытая Диану своей магией, Сату изуродовала ее, пометила как предательницу, опозорившую свой колдовской род ради вампира.

– Ты хочешь его увидеть?

– Да.

– Не надо, ей и так досталось!

– Она это пережила, Maman, вид уж точно переживет.

Значит, враги уже не просто подозревали – они знали о нас наверняка. Но вампиры и без клейма на спине поймут, что Диана принадлежит мне. Сату хотела, чтобы об этом узнали и все остальные создания. Во времена моего возрождения женщинам, отдавшимся врагу, стригли волосы. С Дианой в принципе сделали то же самое.

Одного этого мне хватало, чтобы расправиться с ними. Но было еще кое-что. Заклеймив Диану символом рыцарей Лазаря, мне, Магистру, передали послание – о нашем ордене известно и наша тайна раскрыта. Кем? Кто предал древний рыцарский орден, образованный еще в эпоху Крестовых походов? И это мне тоже предстояло выяснить у Сату. Наша встреча – вопрос времени.

– Сату сказала, что взломает меня. Не вышло.

Я держался только ради Дианы, во мне клокотала ярость, выжигая сознание всполохами адского пламени, а искусанные губы опалял знакомый вкус «дыхания Дьявола»*. Вскрыть ведьму, обнажить ее колдовские силы – чудовищная пытка, на которую не решались даже инквизиторы средневековья, по большей части из-за того, что не владели магией, будучи заурядными людишками. А Сату, эта безжалостная скандинавская тварь, решилась! Дыхание Дьявола сгустилось в моем горле в царапающий комок ненависти, заглушая рвущееся наружу звериное рычание. La sorciere est morte**! Жалости и снисхождения во мне не осталось ни на йоту.

Но Диана, моя отважная la lionne***, взяла с меня слово, что я не буду искать Сату.

– Я разберусь с ней сама.

Диана не переставала меня изумлять! Никогда я не встречал создания более хрупкого и более отважного! Сколько всего еще мне предстояло узнать о любимой помимо ее колдовской и душевной силы! Сколько тайн хранилось в ее душе, и откроются ли они мне когда-нибудь? Достоин ли я всех этих тайн?

Лишь в одном я был абсолютно уверен – шрам на душе, отныне навсегда соединяющий две ее половины, боль в котором уже притихла и не напоминала о себе, больше не разойдется. Никогда. Я этого не позволю.

*Дыхание Дьявола – вид чили, самый жгучий перец в мире.

**La sorciere est morte – Эта ведьма – покойница (фр.).

***La lionne – львица (фр.).

========== 7. Мне нужно больше ==========

Музыка: Loren Allred – Never Enough

– Вампиры на защите дома Бишопов? Ничего не выйдет.

Вы другие! Вы как сигнальный костер для Конгрегации!

Диана все больше притягивала к себе самые темные силы на земле: ее непостижимый колдовской дар, знакомство с пропавшей Книгой Жизни порождали слухи и агрессию, вызванную завистью и страхом. И пока она не научится управлять своей магией, чтобы защищаться не только от вампиров и демонов, но и своих собратьев-колдунов, они будут угрожать ей повсюду, где бы она ни скрывалась. То, что случилось в Ла-Пьер, сняло с нее колдовские оковы, и теперь она могла пользоваться своей магией, но не умела. Ей нужно было учиться, и учиться с нуля, как ребенку.

А мне… Мне нужно было больше сторонников в защите Дианы, и я знал, где их найти. Как ни сопротивлялся Болдуин, он был рыцарем Лазаря, а я – Магистром ордена.

– После стольких лет бездействия ты призовешь рыцарей Лазаря на защиту чертовой ведьмы? Мы не приходим на помощь Магистру для защиты его запретной связи.

– Диана нуждается в защите от своего вида. И я обеспечу эту защиту.

Болдуин не мог отказать мне: когда-то он дал присягу, пришло время ее исполнить. Его содействие давало нам отсрочку от встречи с Конгрегацией на несколько дней, не больше. И мы с Дианой отправились в Мэдисон, к ее тетушкам Саре и Эмили, чтобы те рассказали о ее прошлом и научили пользоваться магией. Близилась буря, и Диана должна была суметь противостоять ей сознательно, со всем своим мастерством. Кто же, кроме ведьм, мог обучить ее?

Забавно: я столько раз сталкивался с колдунами, но в их жилище на правах гостя попал впервые. С Дианой для меня слишком многое случилось впервые за полторы тысячи лет, что придавало всему особую остроту. Пропитанный запахами трав дом с привидениями, собственным отношением к визитерам, семьей ведьм, во главе которой, похоже, стояла норовистая кошка Табита, похожая на наэлектризованный комок седой шерсти, – все это не могло не удивить даже такое видавшее виды существо, как я.

– Обычно дом недолюбливает новичков. Он должен к тебе привыкнуть.

– И на что он способен?

– Хлопать дверями, мигать светом… Однажды весь второй этаж исчез на неделю.

Но, судя по всему, беспокоиться стоило как раз не мне. Несмотря на кажущуюся невозмутимость и радость от возвращения домой, Диана напоминала натянутую перед боем тетиву: ее кровь звенела от напряжения, сердце билось гулко и неровно, а голос то и дело срывался в хрипотцу, которая заставляла меня судорожно сглатывать желание. Мне хотелось прижать ее к себе и отнять у всех: у ведьм, у Конгрегации, у других вампиров. Пресловутый протекционизм вампиров в моем случае зашкаливал, но извиняться и оправдываться я не собирался. Я готов был растерзать каждого, кто посягнет на Диану и вознамерится причинить ей зло.

Еще пару дней назад я думал, что она потеряна для меня навсегда. И теперь боялся, что она разобьется на кусочки из-за того, что натворила Сату. Случись с ней что-нибудь – я бы этого не перенес. Так можно ли было безосновательно обвинять меня в собственнических взглядах?