========== 1. Сердечный сбой ==========

Музыка: Massive Attack – Teardrop (Intro)

Когда-то мир был полон чудес… Но теперь он принадлежит людям. Другие существа почти исчезли.

Демоны, вампиры и ведьмы прячутся у всех на виду. Сторонятся людей. И не ладят даже друг с другом.

Но, как говорил мой отец, любой финал – начало чего-то нового.

Я привык.

Уже очень давно по людским меркам я перестал замечать ход времени, измерять его часами, минутами, ударами сердца. Тем более что мое собственное билось и замирало совершенно по другим законам, неведомым смертным.

Я привык.

Иногда я ощущал себя живым. Правда, это случалось все реже и реже. В такие моменты сквозь плотную пелену полутора тысяч лет возвращались тени воспоминаний о моем человеческом существовании. Не о событиях или лицах – об ощущениях. О том, каково это – быть живым и чувствовать. Призрачные, почти неуловимые воспоминания, вернее, даже их отголоски, но с ними я забывался и забывал, кто я, что я видел и что я делал. И я просто старался запомнить эти мгновения иллюзорной жизни, удержать хоть ненадолго, прячась за самообман.

Я призывал эти мгновения, собирал их драгоценные крупицы с одержимостью безумца много-много веков.

Приходил за ними на мост через Темзу, где стоял, встречая рассвет над Оксфордом, чтобы по-настоящему, по-человечески почувствовать, как невесомая утренняя влага обволакивает мое лицо и тут же испуганно отступает, словно догадавшись, чего коснулась.

Пытался найти их в церкви, шепча молитвы о том несбыточном, что не под силу даже Богу. Впрочем, он наверняка не слышал меня.

Ловил эти мгновения в своей лаборатории, часами просиживая над приборами в поисках. Чего – и сам не знал. В поисках понимания? Причины? Решения?

Горько было осознавать, что я обманывал самого себя. Смешно и горько.

Но я привык. И почти ничего не ждал. Не хотел. И уже не обращал внимания на тишину внутри.

До тех пор, пока однажды не осознал, что слышу его. Свое собственное сердце. И сперва даже не поверил, забытым жестом поднеся руку к груди. Только вместо равнодушного удовлетворения или тусклого проблеска радости я ощутил приступ ужаса, в который меня повергла лихорадочная, рваная пульсация стылой крови под ребрами, в ушах, висках, разуме, заглушающая все остальные звуки и мысли.

Это не было течение жизни, присущее теплокровным. Нет!

В тот самый момент, когда первый удар сердца оглушил меня под церковными сводами, в сознании моем промелькнула паническая мысль об инквизиции и том рукотворном аде на земле, к созданию которого я и сам был причастен несколько столетий назад.

Не так ли чувствовали себя ведьмы на истязаниях? Не так ли задыхались от дыма и жара на кострах, которые мы жгли по всей Европе, тонувшей во мраке невежества? Не так ли вообще ощущается начало конца?

Я не знал.

Но мучительное жжение, толчками растекающееся по всему телу от сердца до самых тончайших нитей капилляров под кожей доводило меня до исступления и гнало, гнало куда-то…

Пока я не увидел ее у дверей Бодлианской библиотеки, над шпилями которой кружила растревоженная магией стая ворон.

Это была она. Ведьма, призвавшая «Ашмол-782».

– Диана Бишоп – прямой потомок Бриджит Бишоп, первой ведьмы, казненной в Салеме.

Я еще не понимал, каким образом, но всплеск жизни и вулканическое пламя внутри меня было связано с этой ведьмой, ее очевидной чудовищной колдовской силой и исчезнувшим манускриптом, который я так долго искал. И не только я.

– Может, манускрипт не пропал? Может, он просто ждал?

Разумеется, я пытался поговорить об этом с Дианой, и не раз. И, конечно же, безуспешно. Какая ведьма станет общаться с вампиром, даже если бы не было неписаных законов извечной неприязни между нашими видами? На нее не действовали ни вежливость, ни настойчивость, ни угрозы, завуалированные под доброжелательные предупреждения. Ничего.

Но у меня не было выбора.

– Нам нужна книга. Ведьмы не должны завладеть этой информацией. С ее помощью они могут нас уничтожить!

Преследование Дианы Бишоп превратилось в мой ежедневный ритуал, нет, в навязчивую, маниакальную идею. Я стал ее тенью повсюду: на ее фанатичных утренних пробежках, полуденных занятиях в Бодли, позднем ланче в кафе и во время вечерних заплывов по реке. Я наблюдал, как она брела по улице с открытой книгой, не замечая ничего вокруг, как она отрешенно глотала кофе, погруженная в свои научные изыскания, как она устало возвращалась домой после тренировок, не опасаясь ни темноты, ни того, что в ней таилось. Я проник в ее жилище и исследовал все до самого последнего потайного угла. И – ничего!

Ничего не указывало на то, что манускрипт у Дианы, или хотя бы на то, что она знает, где он.

Ни-че-го!

И все-таки что-то было. Что-то необъяснимое, тревожное, не дающее мне покоя.

Мое сердце не останавливалось ни на миг с момента того самого всплеска силы, который эта ведьма вызвала своим прикосновением к Книге Жизни. И лишь ускоряло свой бег, когда я видел Диану или приближался к ней.

И еще. Теперь меня душило новое чувство – чувство пустоты и несбывшегося желания.

Что это?

Я не знал.

Во всем этом было что-то от самоистязания, и мысли об инквизиции не оставляли меня. Ведь отчего-то мне было не по себе, когда Диана гневно смотрела мне в глаза, очевидно, не решаясь применить свою магию, нарушив многовековые запреты на колдовство при людях.

Впервые за полторы тысячи лет мне было жутко от того, что мое сердце бьется и бьется так… садняще, надрывно, непривычно. Кровь вампира на что-то реагировала. Кипела, говорила, словно снова жила.

Но не меньше этого меня терзали неразрешимые вопросы. Я изводил себя догадками и предположениями, которые тут же отметал и бросался искать новые.

Мое равнодушное существование превратилось в ад. В черную бездну, куда я добровольно шагнул в попытках найти Книгу и понять, какая тайна скрывается за напускной невинностью и непониманием Дианы Бишоп.

– «Ашмол-782» давно пропал и вдруг явился на твой зов. Не любопытно узнать, почему? Эта книга никогда нам не являлась, что бы мы ни делали. Только тебе! Она может помочь нашему выживанию. И разве не странно, что ее способна призвать только ведьма, не владеющая магией?

Я переоценил себя.

Я едва не достиг дна этой бездны и вновь не превратился в чудовище, когда поздним вечером, во время очередной попытки разговора с Дианой вдруг ощутил прилив нестерпимого желания – жажды вампира, которую я успешно подавлял в себе много лет. Ни одно человеческое существо, ни одна ведьма или демон не вызывали во мне такого жгучего, яростного порыва напасть и ощутить вкус живой крови, а вместе с ним получить избавление от оглушающего стука сердца и сведения из памяти Дианы, к которым я так стремился.

Только вампиру дано понять и почувствовать это состояние – дикую алхимическую смесь животного голода, взбудораженного кровью, и первобытного вожделения к женщине. Это нельзя побороть, подавить или забыть. Вспыхнув однажды, это желание будет преследовать вампира до тех пор, пока он не получит то, что так его пленяет.

Я до сих пор не могу осознать, как я смог справиться с собой и не тронуть Диану. Я ничего не помню, кроме языков пламени перед глазами и когтей, раздирающих мое горло в ответ на зов ее крови и застилающего разум манящего запаха плоти. Как только ее накрыл панический страх – внутри меня словно сорвалась плотина выдрессированной веками сдержанности и самообладания. Никакой вампир не устоял бы перед подобной лавиной адреналина и его пьянящего соединения с теплой живой кровью, щедро приправленной сильнейшей магией!