– Медленно пройди мимо. Нет! Не дергайся… Иди. Но не беги!*

Если бы Диана ослушалась и сорвалась на бег – тогда все. Добыча должна притвориться мертвой, замереть и не двигаться, чтобы хищник потерял к ней интерес. Любая попытка к бегству только разжигает охотничий азарт, с которым не совладать. Закон природы. Закон вампиров.

Сколько же будет продолжаться эта пытка?

Я не знал.

Нужно было что-то сделать. Как-то все это прекратить.

После того вечера на набережной мне стало еще тяжелее, просто невыносимо, ведь жидкий огонь во мне разгорался, пульсировал все сильнее и терзал меня, особенно когда я думал о Диане. Но в то же время это стало моей необходимостью. Потому что я вновь чувствовал биение собственного сердца. Я ощущал себя живым.

И я снова хотел. Хотел. Хотел!

Я хотел эту чертову ведьму!

P. S. Эпилог к главе (мысли Мэтью в тот момент, когда им завладела жажда крови Дианы) –

*«За краем вдоха» – https://ficbook.net/readfic/8978307

========== 2. Желание и страх ==========

Музыка: Lifehouse – Broken

Только два чувства движут этим миром. Первое – желание. Второе – страх.

Может ли вампир водить дружбу с демоном? Согласно устоявшимся канонам нашего происхождения – нет. Тем более что демоны из-за своей нестабильности и склонности к безумию испокон веков болтались у подножия иерархии видов.

Но только не Хэмиш.

– Что происходит, Мэтт?

– Все сложно.

– С тобой иначе не бывает.

Хэмиш понял. Сразу понял, что я явился к нему в Шотландию не любоваться природой и ремонтом особняка. Он всегда все понимал, за что я ценил его и дорожил его дружбой, будь он трижды демоном.

Стоило мне увидеть его приземистую фигуру в старомодном твидовом костюме, прищуренный взгляд, сканирующий меня от затылка до пяток, и перекинуться парой дежурных фраз – и мне парадоксальным образом стало легче. Легче признаться, зачем я здесь.

Я сбежал от ведьмы, потому что хотел ее, мучительно хотел. При одной мысли о ней у меня внутри все сводило от голода. И мне оставалось только попытаться отдалиться от нее и заглушить свою жажду иным способом.

Жажда вампира. Эксклюзивное проклятие моего вида, которого опасаемся даже мы сами. Что уж говорить о тех, кому доведется в это время оказаться рядом, тем более в качестве потенциальной жертвы! В такие минуты вампир теряет контроль над собой и ничто не способно его остановить: ни разум, подернутый кровавой пеленой, ни самообладание, которым могут похвастаться только самые древние, и то не все, ни пресыщение. Даже если вампир сыт, почувствовав эту жажду, он не остановится ни перед чем. Это знают все существа и предусмотрительно сторонятся вампиров, особенно во время охоты. Потому что взвинченному желанием вампиру уже все равно, чья кровь взывает к нему. Разницы нет. И исход один. Всегда.

Вот и Хэмиш, услышав мое признание, побледнел, не в силах скрыть шок. Хотя я веками отдавал должное его сдержанности, интеллекту и пониманию. К кому же еще я мог броситься за помощью и советом?

Хэмиш был моим лучшим другом. И моей совестью.

Кровь оленя сделала свое дело – мне почти удалось прийти в себя. Хотя олень взамен магнитящей, зовущей крови ведьмы, поющей наподобие гибельных сирен, – это все равно что ржаной тост вместо рождественского пудинга для сладкоежки. Теплокровной, разумеется.

Но, как ни странно, это помогло мне успокоиться, как и внешне ничего не значащая прогулка по окрестностям со старым другом, бокал прекрасного вина и невинная игра в шахматы, которая на самом деле была не просто игрой.

Политика. Политика и экономика теплокровных, демонов, вампиров – вот что интересовало Хэмиша превыше всего, вот о чем он никогда не забывал. Это был его конек. Финансы. Сделки. Соглашения. Скука смертная! Но кому, как не Хэмишу, с его выдающимися математическими и аналитическими способностями, подвластно все это? И пусть существам запрещено входить в политические и религиозные структуры людей, Хэмиш, благодаря своему изворотливому уму, прагматизму и здравомыслию, умудрялся вращаться в высших политических и финансовых сферах, не нарушая запретов и получая при этом удовлетворение. Недаром же он фактически управлял Лондоном гораздо дольше, чем я его знал.

– Цель игры – нечто гораздо более важное, чем защита твоей королевы, Мэтт.

Хэмиш говорил о шахматах, имея в виду вовсе не их. И меня озарило! Я с беспощадной ясностью понял, что цель моей игры – именно защита. Моей королевы.

Истина накрыла меня горячей лавиной, так же как и звук собственного сердца тогда, в храме, при вспышке магии. Дело было не только в книге. Дело было в ней самой, в Диане Бишоп. В ее непохожести на других, в ее магнетизме, который окутывал меня облаком колдовского дурмана, заставляя терять себя от одного ее присутствия. В ее не поддающейся описанию магии, которая проникала в меня, с легкостью сметая все выстроенные мной стены благоразумия и отчуждения.

Моя королева? Хэмиш… Черт тебя подери, проницательный ты мерзавец! Ты всегда видел меня насквозь!

Стоило мне подумать о Диане, как тиски острого желания на моем горле сменились петлей удушающего страха. Защита королевы. То, к чему меня призывал и от чего предостерегал старый друг. Мне нужно было добраться до нее первым, ведь другие тоже ее искали. Вампиры, демоны, ведьмы (а главное – Питер Нокс!) пошли бы на все ради того, чтобы завладеть Книгой Жизни. На все! И никакие древние запреты на причинение вреда себе подобным не остановили бы их. Ни Нокс, ни демоны из Конгрегации не испытали бы ни малейшего колебания в выборе, если бы на одной чаше весов находилась жизнь Дианы Бишоп, пусть и последней в роду сильнейших ведьм мироздания, а на другой – Манускрипт Всевластия, раскрывающий тайны нашего происхождения. Они пошли бы на все.

А я сам? На что пошел бы я?

– Тебе нужна книга, да. Но отправь за ней Маркуса.

– Маркуса? Я не подпущу его к Диане!

– Для Дианы он менее опасен, чем ты.

Не следовало ему это произносить! Я едва мог сдержать закипевшую внутри ярость, прекрасно понимая, что Хэмиш имеет в виду. Иногда я жалел, что рассказал ему о Сесилии и Элинор, каждую из которых любил и, не сдержав свои инстинкты, обрек на смерть. А ведь я клялся, что не причиню им вреда! Вот почему для Дианы было крайне опасно находиться рядом со мной, вот почему Хэмиш смотрел на меня, уже не пытаясь скрыть своего ужаса, вот почему ему важно было достучаться до моего сознания, охваченного гневом, болью и воспоминаниями. В который раз.

– Я пытаюсь защитить тебя!

– Постараюсь сдержаться.

– Не старайся. Сделай. Ты не простишь себя, если убьешь ее.

Разумеется, я отдавал себе отчет, что из-за меня у Дианы возникнут неизбежные проблемы. Ковены очень ревностно следят за ведьмами и кичатся своим мнимым превосходством над вампирами. Они и без того не погладили бы Диану по голове за общение со мной, а когда на кону еще и Книга Жизни, то…

Но кто был сейчас большей угрозой для моей королевы (Хэмиш, клянусь, тебе это с рук не сойдет!)? Ее собратья, вознамерившиеся во что бы то ни стало вынудить ее вернуться за Книгой и передать ее ведьмам? Или я сам, еще вчера сбежавший от собственного необузданного желания ее крови?

Конечно, Хэмиш прав: мне нельзя было ехать в Оксфорд, пока я не смогу владеть собой рядом с Дианой. И кровь какого-то жалкого оленя не могла послужить гарантией моей сдержанности. Дело было в ином. Мне стало по-настоящему страшно. Потому что обещать Хэмишу – одно, а сдержать слово – другое. Этот хитрый проницательный демон знал меня лучше, чем я сам!