– Но, мама, – стонет Эрика, думая, что ее сложное отношение к сексу возникло не на пустом месте.

– Я только хочу сказать, что вам нельзя забывать друг друга в хаосе, возникающем вокруг маленького ребенка. Я читала статью об одной паре, которая взяла за привычку…

– Хватит, мама, – выпаливает Эрика. – Ты обещала не вмешиваться в нашу совместную жизнь. Нам хорошо в Хальмстаде, и там у обоих есть работа. На что бы мы жили, переехав сюда?

– Вы могли бы работать со мной, в отеле.

– В твоем отеле всего шесть номеров. Пять человек на них не прокормишь. И здание к тому же пора ремонтировать.

– Между прочим, я расширила свой бизнес, – с обидой замечает Мона. – Вот уже несколько недель, как я готовлю и доставляю горячее питание пожилым людям в нашем муниципалитете. Месиво, которое привозили на грузовике из города, было невозможно есть, поэтому теперь я затеваю большую стряпню, а потом выезжаю с кастрюлями по адресам.

– Тебе не стоит так напрягаться.

– Старикам очень нравится, – встревает Дорис.

– Я считаю, из моих водорослей тоже выйдет что-нибудь путное! – продолжает Мона и так энергично показывает рукой на парадный вход, что висящая у нее на шее лупа начинает раскачиваться из стороны в сторону. – Что скажете, если здесь, у самого входа, будет стоять стеллаж, наполненный продуктами из водорослей? Это поможет привлечь дополнительные средства!

Эрика нехотя кивает. Неизвестно, насколько прибылен бизнес с водорослями – вероятно, он более перспективен, чем прежняя мамина затея продавать вейкборды. Хотя, конечно, она приехала сюда попытаться убедить мать закрыть свое дело.

– Идея, безусловно, хорошая, – говорит дочь, пытаясь замять размолвку. – Но ты же знаешь, что семья Мартина живет в Халланде и у девочек там друзья. – Когда Мона демонстративно упирает руки в боки, Эрика откашливается. – Хотя, конечно, я подниму с ним этот вопрос… еще раз.

Она, сжавшись, откусывает булочку. Ее мать всегда считала себя своего рода экспертом в вопросах совместной жизни. Мона полагает, что проживание в отеле должно включать в себя элементы семейной терапии, и в подростковые годы Эрика часто стыдилась того, как ее мать легко раздает непрошеные советы. Когда другие мамаши приглашали вечерами домой на фильм с попкорном или маникюр, Мона приглашала на разговор по душам о том, как с помощью кристаллов найти богиню в себе. И несмотря на то, что за столько лет Эрика уже свыклась с особенностями матери, ее до сих пор бросает в дрожь каждый раз, когда та хочет проконсультировать дочь в вопросах брака или вручить очередную балийскую статуэтку плодородия.

Доев булочки, Лина соскакивает со стула и обнимает Эрику за талию.

– Мама, можно мне идти?

– Конечно, но сначала поблагодари бабушку за угощение.

– Спасибо, бабушка, – говорит девочка.

– На здоровье, сердце мое, – смеясь, отвечает Мона. – В комнате «Диккенс» – ну, знаешь, в той, которая отделана в зеленых тонах, – стоит кофр с массой интересных вещей, которые я еще не успела разобрать.

Кивнув, Лина взлетает по лестнице.

– Мне пора, – говорит Дорис, убирая за собой посуду.

– Но ты же вернешься после обеда? – серьезно спрашивает ее Мона.

Похоже, Дорис задумывается над ответом, потом, смирившись, кивает.

– Только ради тебя, – отвечает она, покидая отель.

Мона остается за прилавком, чтобы убрать оставшиеся чашки.

– Мне пора заняться обедом, а ты посиди, тебе торопиться некуда, вскоре перекусим вместе.

– Но, мама, я могу тебе помочь.

– В этом нет необходимости. У тебя отпуск.

– Перестань. Скажи, что я могу сделать.

– Ну ладно, – вздыхает Мона. – Тогда можешь достать из духовки и упаковать алюминиевые контейнеры.

– Конечно. Я и обед могу отвезти, хочешь?

Мать отрицательно качает головой.

– Не получится. Ты не знаешь, куда его отвозить, и потом, все ожидают, что я привезу им еду.

– Но, мама, я хочу помочь тебе.

– Знаю, голубушка, – кивает Мона. – Можешь покараулить кассу, пока меня нет, чтобы не закрывать ее? Одному Богу известно, как мне нужна каждая крона, которую я могу заработать.

– Безусловно. Может, еще что-нибудь сделать?

– Можешь отварить спагетти к соусу болоньезе, который стоит на плите.

– Ладно, – соглашается Эрика.

– Ты же умеешь готовить спагетти?

– Умею, естественно.

Мона вешает сумочку через плечо.

– Надо не жалеть воды и соли, и варить на минутку меньше, чем указано на упаковке, еще оставь одну чашку воды, в которой они варились, и вылей на спагетти, когда будешь добавлять оливковое масло.

– Да, мама, – вздыхает Эрика.

– Возьми бутылку с дорогим маслом, нужен сорт «Экстра Вирджин».

– Конечно, – говорит Эрика, возводя глаза к небу. – Не беспокойся, я справлюсь.

Мона улыбается и, прежде чем выйти из дома, похлопывает Эрику по щеке.

– Как здорово, что вы приехали. Я вернусь через сорок пять минут, если будут вопросы, звони.

Когда Мона исчезает с упакованной горячей едой, Эрика замечает в углу помятый бидон для молока. Ее мать – заядлая посетительница барахолок, каждый год дом все больше наполняется хламом. Вдобавок она терпеть не может ничего выбрасывать, поэтому Эрика боится, что в один прекрасный день отель переполнится настолько, что входную дверь будет не закрыть.

Осмотревшись вокруг, она решает, что здесь вполне хватит места для стеллажа с продуктами на продажу, достаточно передвинуть несколько столиков. Может быть, даже уютно будет выглядеть, и Мона могла бы выставить туда еще что-нибудь симпатичное, чтобы привлечь покупателей. Но потом Эрика напоминает себе, что вовсе не собиралась поощрять новые идеи матери.

Она устало облокачивается на прилавок. Каким-то образом надо дать матери понять, что нельзя продолжать работать с такой же интенсивностью. Они обе любят старую усадьбу, но управлять отелем в одиночку – слишком тяжелый труд для Моны, и, чтобы сохранить здоровье и избежать боли, ей пора уходить на пенсию.

«Будь Мартин рядом, все было бы намного проще», – вздыхает Эрика.

Он один из немногих людей, к мнению которых Мона прислушивается. Но его рядом нет. Эрике придется справиться без его помощи. Вопрос только, как выполнить задуманное, не ранив материнских чувств.

Патрисия выходит из автобуса, который, отъезжая, поднимает облако пыли. Солнце стоит в зените; обернувшись, Патрисии приходится защищать рукой глаза от палящих лучей. Она с трудом понимает, что после такой дальней дороги вновь оказалась в Юсшере.

Разложив ручку дорожной сумки, женщина пытается решить, в какую сторону идти, чтобы найти отель. В прошлый раз, когда Патрисия приезжала сюда, она остановилась в гостинице в Истаде и поехала в Юсшер на арендованном автомобиле, но в этот раз она уже своей ошибки не повторит. В прокате были только машины с механической коробкой передач, и Патрисия, которая впервые села за руль такого автомобиля, с грехом пополам добралась до места по петляющей вдоль побережья дороге.

Маленькая главная улица поселка пустынна, но чуть поодаль она замечает киоск, и, похоже, работающий. Патрисия сначала решает пойти к киоску, но потом оборачивается, замечает море и инстинктивно понимает, что идти надо в противоположную сторону.

Она быстро идет по неровному тротуару. Ее взгляду открывается красивый серо-зеленый дом со ставнями цвета мха, который, как это ни странно, кажется ей знакомым. Возможно, она помнит его по предыдущему визиту или по одному из писем Маделен. До своего исчезновения сестра успела написать ей четыре письма, и Патрисия столько раз прочитала их, что помнит каждую строчку наизусть.

Она на секунду останавливается, чтобы перевести дух. Поездка выдалась утомительной, но женщина напоминает себе, что ей многое предстоит сделать. Незапланированный отпуск, о котором удалось договориться с начальником, продлится всего три недели. Мистер Марсден не особенно обрадовался необходимости передать все административные вопросы вечно жующему жвачку школьному ассистенту Марко. Правда, когда она пообещала, вернувшись назад, разрешить все потенциальные проблемы, которые теоретически могут возникнуть по вине Марко, и не просить при этом ни единого цента за переработки, он позволил ей уехать.