Не успели доехать из суда обратно до школы, как Рыжему позвонил уже целый посол Сегментов. Она как раз кое-что обдумывала, так что вышло где-то даже кстати.

С послом Виктор был достаточно откровенен и его последнее замечание произвело фурор: бывшая родина одноклассника, судя по глазам отдельного чиновника, явно не была готова к тому, что кто-то может взять и наплевать на подобное наследство.

— Удивил, — сказала она, беря его под руку после того, как соотечественники закончили общаться по-русски.

— Чем? — жизнерадостно улыбаясь во все стороны, отстранённо спросил товарищ.

— Ты на полном серьёзе готов махнуть рукой на ГЕНЕТИКС?

Миру и Ана тоже с интересом прислушались, замедляя шаг и пристраиваясь с противоположной стороны. Длинная взяла парня под другую руку.

— Это самый простой тест на жадность, — небрежно отмахнулся Рыжий. — Втягивание, вербовка, эксплуатация — всё равно как отыгрываться в казино.

— Продолжай, — попросила японка. — Такое впечатление, что ты додумался до чего-то такого, куда мы все своим умом не дошли. Уж больно звучит радикально, — она с подозрением покосилась на брата.

— Этнопсихология. Легко пришло, легко ушло. Не гневи бога. Чё, правда не понимаешь? — Седьков даже заглянул ей в глаза, наклоняясь поближе, чтобы лучше видеть с его зрением.

— Мы все не понимаем, — деликатно ответила за одноклассницу Эрнандес.

— Проблема всех игроманов и алкоголиков в том, что они не могут вовремя остановиться, — заржал Рыжий. — А у меня с этой частью всё в порядке. Что изменится для нас, если вопрос отложить на год, три или десять?

— Может много чего измениться. — Хамасаки похлопала себя по животу. — По истечении некоторых сроков, моё решение могут начать тиражировать, законодательно закрепив монополию. А очень интересное твоё пролетит мимо кассы: второе место на рынке иногда как последнее.

— А мне всё равно, — явно не кривя душой, серьёзно ответил Виктор. — Я и Сапрыкину не врал. Месяц назад мне жрать было нечего, ещё и по морде довольно больно били ни за что каждый день. Ладно, не ни за что — слабым быть нельзя — но в принципе!..

— Неожиданно. — Выразила общее мнение Мартинес, заражаясь от одноклассника дурацкой привычкой и начиная перешагивать трещинки на асфальте.

С учётом синхронности их шагов, со стороны, наверное, смотрелось занятно.

— Смени масштаб, — предложил Виктор.

Чёрт, вот именно за такие мгновения он ей и нравится. Даже словами не опишешь.

Следующая глава — в течение часа. Исправляю орфографию 😑

— На что сменить масштаб?

— Не на что, а где. На горизонте задачи: нам всем нет даже двадцати. Прожиточный минимум нектуален ни для кого, до восьми десятков всяко дотянем без голода. Из-за чего сыр-бор?

— Можно не успеть занять очередь, чтобы жить вечно, — она коротко сформулировала суть. — Люди предсказуемы. Когда впереди в толпу кто-то бросал горсть монет сотни лет назад — многие, если не все, бросались подбирать, хотя всегда было очевидно, что на всех не хватит. Давки, драки, поломанные руки. Из столетия в столетия, с постоянством, заслуживающим лучшего применения. Ты правда не видишь параллели?

— А у меня другой подход. — Рыжий сделался необыкновенно серьёзным, она даже где-то напряглась. — Я не вижу смысла топить за такое открытие, если оно не станет достоянием всех. Не избранной группы, не элиты, не верхушки — ВСЕХ.

Эрнандес уже не удивила тем, что опять чувствовала чужие мысли без подсказки. Длинная тоже резко остановилась на месте и замерла, как по команде.

Рыжий просеменил ногами по инерции шаг-другой — но никуда не делся и повис в воздухе на их руках, поскольку расширения на силу латиноамериканки тоже врубили синхронно.

— Тпру-у-у, не разгоняйся, — попросила Ана. — У меня есть жгучее подозрение, что этот разговор лучше завершить здесь. Не в школе.

— Повтори, что сказал, — предложила Мартинес. — А то даже между ушами зачесалось. — Она дисциплинированно поскребла собственную макушку ногтями свободной руки.

— Мозги, что ли, зачесались? — молниеносно сообразил товарищ и опять весело заржал.

Похоже, собственное положение на весу его нисколько не волновало.

— Рассказывай. — К испаноговорящим присоединилась и японка. — Быстро говори, что задумал. Ещё раз.

— Я против любой избранности. Мне неинтересно ни жить вечно (уже говорил), ни навариваться на ажиотажном спросе, ограничивая одних и поднимая других. Вон, как Тераяма-дед пытается всеми силами оказаться впереди всей очереди, используя локти и не только.

— В принципе, он никогда и не скрывал, что местами является левым, — задумчиво покосилась на брата Хамасаки, говоря о нём в третьем лице. — Виктор, но подобные анонсы никогда не становятся общим достоянием сходу, я о расшифровке и редакции гена старения. Должны пройти годы или десятилетия, прежде чем...

— Плевать, — равнодушно перебил Рыжий. — Или всем — или никому. Я в первом списке, плюс лично у меня есть ресурсы и в сегментах, потенциально. Моя родная сестра — вообще первый в истории ген, который не стареет. Родная кровь УЖЕ будет жить вечно, правильно?

— Продолжай. — Миру убедительно изобразила то ли статую, то ли фрагмент скалы.

— А всё. Я всё сказал. Мне наплевать на ваши стандарты, — он выделил "ваши". — Вы видите себе задачей наесться самостоятельно либо забрать деньгами, если это блюдо вам не по вкусу, — тут он имел в виду их с Длинной, поскольку латинос на редакцию гена тоже не претендовали (хотя и по иным причинам).

— Хочешь ввести свой социальный стандарт? — японка наморщила лоб и что-то про себя просчитала. — Выступить социальным поставщиком без сортировки?

— Угу, — простенько кивнул одноклассник, продолжая висеть в воздухе между ними. — А ты что-то имеешь против? ГЕНЕТИКС, если там есть нужное нам, в отличие от HAMASAKI INCORPORATED расшифровку и редакцию гена старения сделает доступной для всех. Нет, не так. ДЛЯ ВСЕХ — вот так. Политика компании, говорю как единственный её владелец и управляющий в одном лице. Когда-нибудь, в перспективе, — он шмыгнул носом, сводя на нет весь пафос.

Они вчетвером немного помолчали.

— Впервые не знаю, что сказать, — пробормотала она, пробы ради резко расслабляя руку и отпуская Рыжего со своей стороны.

Эрнандес экспериментальным путём полностью подтвердила догадку о собственной телепатии: с противоположного бока её пальцы тоже разжались.

Одноклассник некуртуазно шлёпнулся на пятую точку и обиженно посмотрел на каждую из них:

— Вот не думал, что вы такие жлобы! — ввиду он имел, однако, вовсе не падение на землю.

— Мне не каждый день парень сообщает, что намеревается начать войну всех против всех, — честно сформулировала Мартинес. — Только не говори сейчас, что ты искренне не понимаешь последствий такого своего решения.

— Я очень хорошо понимаю, куда НАДО идти. Нам всем — обществу, цивилизации, людям в целом. — Рыжий подтянул пятки поближе и обхватил ноги руками. — Знаешь, мне иногда кажется, что меняются только цивилизации, страны, миры — а люди как были ленивыми эгоистами, не думающими даже на шаг вперёд, так ими остаются. Лично я хочу попробовать кое-что новое.

— Она непротив, — тут же сдала её Эрнандес. — Она поддержит тебя в любом решении, просто у неё сейчас шок, это пройдёт.

— А ты?

— И я.

— Я не возражаю тоже, если для тебя это имеет значение. — Хамасаки каким-то образом научилась ускорять свою думалку без импланта и за десяток секунд явно прокрутила в голове несколько часов. — Но не могу не спросить, как брата. ПОЧЕМУ?

— Зачем тебе? — подозрительно покосился на японку Седьков. — Мало ли, кому какая моча в голову. Капризы у меня могут быть свои? Тем более что речь о ГЕНЕТИКС, а не о HAMASAKI INCORPORATED.

— Это очень похоже на рубеж чего-то нового. Такого общество ещё не видело, — японка принялась размышлять вслух. — Я не могу сформулировать в деталях, да не буду и пытаться. Просто хочу понять: зачем это нужно ТЕБЕ? Можешь объяснить? Если секрет — я пойму, можешь не отвечать. — Она ухватила его за ладонь и решительно выдернула вверх, на ноги. — Но ты как будто понимаешь что-то такое, что лично от меня ускользает. Ну не каприз же, в самом деле?