— Поняла.

— Ну а раз они вместе планировали, причём вдлинную — то и неудобные вопросы предусмотрели, — продолжает одноклассница. — Ну подумай сама. Вы в одной школе случайно оказались? Особенно с учётом того, что отец Рыжего очень долго изображал из себя средней руки клерка, лишённого всего и вынужденного окапываться с чем есть на чужбине?

— Неслучайно.

— Если бы вас обоих метисами заделали — слухи поползли бы?

— Конечно.

— Ну вот.

— Да не сильно он и изображал, — говорю. — Знаете, вот сейчас припоминаю самую яркую эмоцию за последние несколько лет. Угадаете?

— Откуда?

— Голод. Всё время жрать хотелось. Здесь, в школах федерации, есть столовые, в отличие от нас там. Кормят вполне пристойно — были бы деньги. Даже вы вон, не гнушаетесь.

Девчонки молча и синхронно кивают.

— Я до перевода к вам всегда хотел двойную котлету съесть после второго урока, а хватало только на одну.

— Занятно.

— Угу. Потом, когда стал постарше, уроков прибавилось и стали давать денег на завтрак и обед — учебный день увеличился. Но тогда стало хотеться уже три порции вместо двух, — мне эти воспоминания Вити Седькова почему-то смешны.

В отличие от собеседниц.

— А дальше? — спокойно спрашивает японка.

— А дальше познакомился с Лысым и котлеты закончились.

— Зато сейчас можешь питаться от пуза, — добродушно замечает Эрнандес, хлопая меня по плечу.

К ней тут же обращается Мартинес:

— Слушай, а как ты их вычислила?

Баскетболистка с улыбкой смотрит на подругу, выдерживая паузу.

— Это я проницательная интриганка, а не ты! — тут же начинает заводиться Эскобар-младшая. — Чё за секреты? Быстро говори!

— Да какой там секрет. Я уже неделю, когда на них рядом смотрю, думаю: а ведь они одинаковые. По конституции, лицевой угол, культура движений — не обращала внимания?

— Никогда не считала, что похоже. Наблюдала — но твой вывод не разделяю.

— Ну ты даёшь. Только и разницы, что один из них пацан да эти глаза. Различие только в расе. Смотри.

Эрнандес подвешивает над столом две фотографии в анфас, мою и Миру, после чего выравнивает их масштаб и размазывает небрежным движением две пары глаз:

— Что видишь?

Причёски размыты и вроде как остаются за кадром.

— Хм. И правда похоже, — озадаченно соглашается Айя. — Если так посмотреть. Блин. Теперь у меня будет комплекс.

— С ху*ли? — вежливо интересуется Ана, наливая себе газировки.

— Что не догадалась сама, а подсказала ты.

— Да наплюй. Я тоже не сама догадалась.

— А как? — интересуется "сестра". — Кто ещё в курсе? Пойми правильно, это сейчас очень важная информация.

— Последний час, когда я трусила родню в полиции, на время подключилась ко взрослому чату. Нашему семейному, меня туда периодически пускают при таких авралах.

— Что за чат? — возбуждается Мартинес.

— Туда дядя льёт всю аналитику, которую делает по запросу оперативных подразделений полиции вычислительный центр департамента, — легко сдаёт достаточно непростую схему Эрнандес. — Вот там, на вэцэ, сейчас всё равно как взрыв на макаронной фабрике — очень много интересной информации летит в разные стороны бестолку.

— Почему? — спрашиваю уже я.

— Федералы в вотчине, — пожимает плечами баскетболистка. — Дублирование полномочий, угроза вторжения на чужие огороды. Понимаешь, о чём я?

— Да.

— Ну вот. А в своём огороде чужаков никто не любит, особенно когда у них прав вагон, но никаких обязательств. В твой именно адрес — никаких обязательств, — уточняет она. — А делать с тобой могут что угодно. Вот некий гений с вэцэ, отрабатывая что-то своё, две ваши фотографии совместить и додумался. Вернее, его сегмент искина — не удивлюсь, если он сам не понял, что нашёл.

— Надо маме сказать, — Миру начинает запоздало тревожиться. — Можно?

— Без проблем, не секрет.

— Не подставлю вас?

— Не-а. Полагаешь, наш семейный чат — единственный подобного рода в департаменте? — смеётся баскетболистка.

— Больше?

— Думаю, что не одна сотня. Ну, десятки — точно есть. Не спалишь, не боись. Кстати, я твоей маме сама отправила, — улыбаясь, добавляет Эрнандес после того, как Миру галопом разворачивает виртуальный интерфейс и начинает в него старательно загружать что-то с концентратора.

— Когда успела? — японка так и замирает с занесённой в воздухе рукой.

— Сразу, как только вас сюда привела, — честно сообщает Ана, подвешивая над столом отчёт об отправленных сообщениях и подчёркивая нужные красным. — Вот. Ты же не думаешь, что я анализ будущего мужа буду делать за спиной его матери тайком?! Ещё и в текущей обстановке?

Её лицо становится серьёзным, где-то даже жёстким.

— СТОП! — Мартинес поднимает ладонь вверх и шипит коброй. — ЗАМЕРЛИ!

Какое-то время она всматривается в лицо подруги. Затем отмирает и возмущённо суёт кулак баскетболистке в плечо:

— Ты сейчас сыграла! Изобразила! Вот же стерва, а?! Да ты...!

— Пха-ха-ха, а ты думала , только тебе развлекаться? — лицо Эрнандес за какую-то секунду меняется.

Теперь она беззаботна и весела.

— Бл*. Нечестно. — Айя обиженно шмыгает носом, отворачиваясь в сторону. — Это было моё амплуа!

— Мне бы ваши проблемы, — напоминаю деликатно, возвращая кое-кого с небес на землю. — Дамы, какой в дальнейшем план? Или пожелания?

— Во-первых, можешь аккуратно выдыхать на самую деликатную тему. Женитьба была нужна лишь затем, чтобы пройти за оцепление. — Непохожая на себя обычную Мартинес говорит сейчас серьёзно и без дураков. — Скажем, нестись галопом никуда не нужно. Просто надо было, чтобы ты искренне верил в это в момент прохода легавых и вёл себя соответствующе.

— Если бы стали договариваться заранее — мог спалиться, — продолжает Эрнандес. — А так всё очень даже естественно получилось. Наш допуск на территорию на соплях висел.

— По Коули мне так не показалось: он сам сказал, что рассчитывал на посещение Тики.

— Это он не рассчитывал, что кто-то из муниципалов сможет остановить Хамасаки снаружи, — углом рта улыбается Миру. — Вполне логично рассчитывал, в принципе; но это не отменяет стоимости самой помощи помощи. Ана, спасибо. — Затем и её лицо меняется и перетекает в какое-то задумчиво-жалобное. — Бл*, треш какой-то: и правда, брат и сестра. Вот же херня.

— Были какие-то матримониальные планы на него? — без паузы и вроде походя интересуется Мартинес.

— Нет! — торопится откреститься Миру. — Скорее, не было планов по планированию своей жизни с учётом ещё одного очень близкого кровного родственника!

— Да ладно, я не навязчивый, — ворчу. — Сейчас бы со всем этим разобраться — и ага... Окей, информацией вроде обменялись. Дамы, перед тем, как сделаю объявление, не могу не спросить: кто-то ещё желает что-то сказать?

Эрнандес молча кладёт руку на моё бедро под столом. Мартинес с другой стороны — на второе.

— Рожай без пауз.

— Я не против, что мы с тобой родственники и в реале, — Миру становится серьёзной. — Рыжий, не в моих правилах так болтать языком, но я где-то рада, что ты есть. С чистого листа заявляю: прости, если раньше в чём была не права. Хочу, чтобы ты имел в виду: то, что мы узнали сегодня, для меня картину мира меняет. В конструктивную сторону и для тебя — в положительную. Вне зависимости от позиции мамы, с этой секунды у меня с тобой свои отношения. Всё.

— А отец? — уточняет баскетболистка зачем-то.

— Отрезанный ломоть. Когда-нибудь, если понадобится, куплю ему целое побережье со всем прилагающимся — но сейчас, в ближайшем будущем, в моём ближнем кругу его нет. Как точки опоры либо коммуникации, имею ввиду, — тут же поправляется аккуратная японка. — В этой связи вопрос к тебе, брат. — Последнее слово она чуть насмешливо выделяет информацией. — А ты свои грандиозные стратегические планы будешь распространять на меня или...? Извиняюсь, что поднимаю тему в такой атмосфере.

— Для тебя так много значит этот анализ? — в нашем интерфейсе выделяю маркером весь файл из лаборатории.