III. Ты знаешь, я прожить хотел давно Остаток дней у северного моря. С судьбой не споря Уйти на дно. Зарыться в ил, как древний полихет, Течение воды теченью лет Предпочитать. Замкнуть спираль сезонов В единый, прожитый уже однажды круг. Зевать до звона. И однажды, вдруг Окрестность оглядев, понять, что одинок. Один как перст. Что времени поток Их всех унёс – друзей, подруг, знакомых, И в тот же миг услышать телефона Звонок. IV. – Привет. Я так и знал, что это ты. – Ну как дела? – Молитвами твоими. Как прежде, не у дел. Вокруг полно воды. – Ты похудел. (Воде, водой, вода…) – Оно не мудрено. Я мало ел. На жидких общепитовских харчах Не разлетишься. Правда, не зачах — Скорей наоборот – окреп. На лодке, что твой боцман, Хожу на острова. Махаю топором. Хожу с ведром к колодцу. Грею дом. Как видишь, жизнь бурлит (как мы с тобой Когда-то – помнишь? – этой же тропой Ходили вдоль реки из Запони в деревню? Так я сейчас иду – ты слышишь? – и деревья…) Отбой. V. Всё призраки вокруг – стоят сплошной стеною. Глаза закрою – вижу лица, лица… и слышу их слова. Открою – море. В море – острова. Хожу, держа себя за горло, чтоб не вскрикнуть. Нет, не дано, похоже, мне привыкнуть К их появлениям за каждым поворотом: Свернёшь за угол – там уже стоит С раскрытым ротом. «Здрасьте» говорит. И ты, и ты, вдруг явишься, как странно, Как прежде – нелюбима, но желанна, И, сжав гортань искусанной рукой, Я, подавившись собственной слюной, Вдруг выдохну: «О, Анна! Анна… Анна…» VI. Ты хочешь, расскажу тебе о них? Об островах? Вон там, гляди, Шишигин. Самый дальний. Он копотью пропах — Пожар случайный. За ним, отсюда не видать, есть Сосновец. А тот, соседний, представляешь? – Еловец. Фантазия тут, видно, подвела И грубого помора, и карела. Хоть флора там одна — Не в этом дело. Вот ближе – тот Кривой. А рядом с ним – Высокий. Левей – Высоконький (опять полёт убогий Фантазии у местных моряков). Но что тебе и мне! Овечий я уже упоминал. В другом письме. Ей-богу. VII. Анастасия, Анна, Ольга, Света, Лиза, Наталия, Татьяна, дальше – сумрак. Кто был когда-то близок, Словно умер. А я остался. Я перебираю их имена, их лица представляю И их тела. И в памяти моей они как будто оживают, И говорят со мною. Я хожу взад и вперёд по глинистой грунтовке И с ними говорю. И их слова мне сосны передают на собственный манер В своей трактовке. И на свой размер. Густеют сумерки. Темнеет лес. По лесу разносится сорочий хай, и эхо Его приумножает. Меж деревьев становится видна луны прореха. Бреду через тайгу, словно в бреду. Багульник, сфагнум, заросли черники. Хрустит валежник. Вашим голосам ночной таёжный шёпот многоликий Уже едва ль помеха. VIII. В столовой нынче благодать – не то что в прошлый Приезд, сто лет назад. Полно свободных мест. Народ, который есть, расселся у окошек. Чего-то ест. Скучают официантки. Подбегают к вошедшему, Ведут скорей за стол. Ничто здесь о прошедшем ему Не говорит. Меню – хоть падай, хоть стой. Супы, закуски, И выпить есть чего, и в кошельке не пусто. Попса течёт из ящика рекой. У барышень, как в театре, юбки узки. Жевачка за щекой. А за окном у нас – расстрельных ям нарыто по всей тайге, сколько хватает взора. Гуляя по костям на них, вор вору читает отпущение грехов. За ним вся свора — Паяцы, стрелочники и марионетки — глумится над скелетами погибших. Бред заразителен. И на столах салфетки — цветов российского, поди ж ты, Триколора. IX. Сосед зачем-то стал со мной на «ты». Хоть я не приглашал. На брудершафт не пили. Да ничего и нет, кроме воды, В моей бутыли. По шесть раз за ночь бегая в сортир, Я думаю о том, что этот мир Не так уж плох. Удобства во дворе — Конечно, минус. Но хотя бы ночи Сейчас светлы, как небо на заре. Что надо возвращаться (многоточье). Что вспять отлив не обернёшь, и хватит гнаться За прошлым, и что надо утешаться Своей порой глухого листопада, Что стоило уйти, но всё же надо И возвращаться. X. Мы скоро увидимся. Рада? Ты знаешь, я тоже. Я сижу на камнях, смотрю на морскую природу. Пахнет гнилью отлива. Можно в уме умножить Часы на слова, канувшие в эту воду. Что получится? Произведение слов на время, на воду, на небо и дым из печки Ты знаешь, я понял внезапно, что стал ничьим. Не твоим, не временным, а вечным. На переднем плане я нарисую, пожалуй, лодку. В лодке – пусто, но капает с вёсел вода. Почти темно уже, где-то поют про красотку. Небо синеет. Всходит на небе луна. Кольца от капель расходятся по воде, Я сижу над водой, и в сумерках кажется мне, Что каждая капля летит как будто до дна. Поверхность воды не видна. И ещё мне кажется, что нету на свете слова И времени нет. Вот капнула капля, и снова Тишина. |
