— Вы хотите, чтобы я объединил Визагер? Джон почувствовал, как у него отвисла челюсть. — Я? Его голос смущенно дрогнул, как это стало происходить в последнее время, и он покраснел.
Радж покачал головой. — Не совсем так. Больше для того, чтобы предотвратить ее объединение, по крайней мере, неправильными людьми. Он, слегка наклонился вперед. — Скажи мне честно, Джон. Что ты думаешь об Избранных?
Джон открыл рот, затем закрыл его. Воспоминания промелькнули в его голове; заканчивая пустыми, осунувшимися лицами докеров, когда уносили потерявшего сознание человека.
— Честно говоря, сэр, не так уж много. Мама тоже не знает. Однажды я пытался поговорить об этом с папой, но... Он пожал плечами и отвернулся.
Радж кивнул. — Центр может многое предвидеть. Не всегда будущее, а то, что, вероятно, произойдет, и насколько это вероятно. Не проси меня объяснять это — у меня было три жизни, и я все еще не могу этого понять. Но я знаю, что это работает — поддержание вашей личностной матрицы несовместимо с изменениями, необходимыми для понимания стохастического анализа.
Джон вздрогнул и зажал уши руками. Голос исходил отовсюду и ниоткуда. Это почему-то казалось тяжелым, будто слова несли в себе больший груз смысла, чем все, что он когда-либо слышал. Их звучание в его голове было совершенно плоским и ровным, но в нем были оттенки, которые резонировали, как струны гитары после того, как пальцы игрока покинули их. В голосе чувствовалась... грусть.
— Центр думает, что если бы я так сильно изменился, я бы не был собой, — сказал Радж.
— Джон Хостен, — сказал древний, безличный голос, — в отсутствие внешнего вмешательства существует вероятность 51% ± 6%, что Избранные установят полное доминирование на Визагере в течение 34 лет. Наблюдай.
Джон посмотрел на зеркальную стену.
Бесконечная вереница людей в изодранной зеленой униформе промаршировала мимо пулеметного гнезда, укомплектованного войсками Страны, пехотой Протеже и офицером Избранных. Рядом стояли два полицейских агента в штатском, в длинных кожаных пальто и широкополых шляпах, с тяжелыми пистолетами в руках. Время от времени они взмахивали руками, и солдаты вытаскивали человека из шеренги заключенных, заставляя его опуститься на колени. Люди из Четвертого Бюро подходили и приставляли дула своих пистолетов к затылку коленопреклоненного человека… — Завоевание Империи, — сказал Центр, — наблюдай:
Последовал калейдоскоп: горящие города с их названиями и местоположениями, каким-то образом запечатлевшимися в его сознании. Корабли, переполненные рабами — рабочими, прибывали в Принятие Присяги, Пилларс и Дорст. Группа инженеров Избранных обсуждала бумаги и планы, в то время как вереница рабочих, простиравшаяся за пределы видимости, работала на железнодорожной насыпи. — Консолидация, дальнейшая экспансия:
Горящий военный корабль затонул в океане, покрытом маслянистым пламенем, обломками, телами и людьми, которые все еще пытались двигаться. Сотни из них были затянуты назад и вниз, когда корабль перевернулся и затонул, как свинцовый карандаш, брошенный в бассейн, его огромные бронзовые пропеллеры все еще вращались, когда он сделал последний рывок. Сквозь дым показалась шеренга боевых кораблей с черно-золотыми знаменами Избранных на мачтах. Их главные батареи были опалены и покрыты волдырями от интенсивного огня, но они молчали; их второстепенные орудия и скорострельные установки стреляли в воду. — Разрушение Сантандера.
Даже не имея информации Центра, он узнал следующую сцену. Это был Зал Республики в Сантандер Сити. Огромный купол из красного гранита был разрушен; человек в черном сюртуке и высокой шляпе республиканской формы стоял перед генералом Избранных и вручал Конституцию Республики в стеклянной коробке. Генерал бросил ее на пол и втоптал в нее каблук своего ботинка, в то время как солдаты позади него приветствовали его. — Последствия.
Убогая многоквартирная улица в городе Избранных. Фигуры столпились на ступеньках, разговаривали и замолкали, когда мимо с жужжанием проехал странного вида паровой автомобиль, ощетинившийся оружием.
— Но это Избранные, — воскликнул Джон.
Радж заговорил: — Что делают хищники, когда они заканчивают игру? Метафорично, но верно, бесстрастный безголосый голос Центра сказал: — Как только консолидация будет завершена, линии Избранных поссорятся друг с другом, планета не сможет поддерживать такой большой класс. И социальная система, возникшая в результате завоевания и рабства, не сможет быть рационально скорректирована для максимизации производительности, внутренняя реорганизация приведет к созданию благородной касты и исключению большинства линий Избранных.
Столкнулись армии, вооруженные странным, мощным оружием. Машины роились в воздухе, скользили по земле с изящной смертоносностью. Погибали люди, солдаты — Протеже, гражданские лица. Новая знать будет сражаться между собой, сначала с армиями ставленников, затем будет нарастать соперничество.
Длинная гладкая фигура упала на столб белого огня в пустынный пейзаж. Выдвинулись посадочные опоры, и открылся люк. Технологический прогресс продолжался бы до уровня межпланетных перелетов, а затем превратился бы в окаменелость, ни одна из соперничающих фракций на Визагере не смогла бы позволить себе отвлечь достаточные ресурсы для восстановления звездных полетов.
Огромный город, здания тянутся к солнцу. Джону потребовалось мгновение, чтобы узнать в нем Принятие Присяги, да, и, то только по форме круглой гавани и окружавшим ее вулканам. Внезапно одна из огромных башен исчезла в ослепительной вспышке. Одна партия знати пытается использовать падшие линии Избранных против другой, вместо этого они восстают против знати по всей планете, пытаясь восстановить старую систему, Протеже восстают, в результате достигается максимальная энтропия.
Кольца фиолетового огня расширялись над городами, поднимаясь до тех пор, пока огненные шары не распространились по верхней части атмосферы. — С вероятностью 87% ±6%, — добавил Центр.
Джон сидел, потрясенный. — «Я всего лишь ребенок», — подумал он. — «Даже недостаточно хорош, чтобы пройти Испытание Жизнью. Что я должен сделать с этим?»
— Почему вы сами не можете что-нибудь сделать? — спросил он. — Вы пришли со звезд, у вас есть другая Федерация — посадите людей в звездолет и скажите, что им делать!
— Мы не можем, — ответил Радж. — Во-первых, у нас нет ресурсов. Пока в Федерации всего четыре мира. Есть тысячи людей, нуждающихся во внимании. И даже если бы мы могли, это просто подготовило бы нас к очередному циклу верховной власти, упадка и войн, как в Первой Федерации. Новые миры должны выбираться самостоятельно с минимальным вмешательством и делать это правильно. — Правильно, — сказал Центр, — истинная федерация может достичь стабильности в динамичном и мобильном смысле, а гегемония, навязанная извне, не может.
— Вы хотите, чтобы я... каким-то образом помешал Избранным захватить власть, — сказал Джон.
Он почувствовал прилив возбуждения. Это было немного похоже на то, что он почувствовал на прошлой неделе, когда горничная оглянулась на него через плечо, взбивая подушки, и улыбнулась, и он понял, что мог бы… прямо здесь, если бы захотел. Но это было сильнее, глубже. Он мог повлиять на судьбу целой планеты. Спасти весь мир. Он, Джон Хостен, с прыщиком на носу и ногой, которая все еще болела, когда он слишком сильно ее напрягал, несмотря на все, что могли сделать хирурги. — В частности, ты будешь действовать для укрепления Республики Сантандер, — сказал Центр, — по моему совету и совету Раджа Уайтхолла ты быстро поднимешься и сможешь влиять на политику. Такое вмешательство резко увеличит вероятность того, что республика станет доминирующим фактором в цикле войн, который начнется в ближайшие два десятилетия.
— Республика завоюет... объединит мир?
— Нет. Эта вероятность составляет менее 12%, ±3. Наблюдай:
