– Не совсем. Но я стараюсь, чтобы было так. – Помахав на прощание рукой, Кэтлин вышла из номера.

Челси сняла свой жакет и кинула на кровать.

– Мама?

– Я здесь. – Челси кинулась к гостиной и увидела Маризу, идущую к ней навстречу в своей любимой голубой пижаме. – Зачем ты вскочила? Ты должна оставаться в постели, я уже шла к тебе. – Она критически осмотрела дочь. – В самом деле ты выглядишь гораздо лучше. Почти хорошо.

Она говорила правду. К Маризе уже вернулся здоровый цвет лица.

– Я чувствую себя прекрасно. – Дочь поцеловала ее в щеку.

– Но ты не должна была приезжать сюда, Джонатан напрасно…

– Он сделал то, чего хотелось нам обоим. – Мариза твердо смотрела в глаза Челси. – Собственно говоря, я прилетела сюда из-за Джонатана.

Челси насторожилась.

– Что еще за ерунда? Мариза покачала головой.

– Так не может больше продолжаться. Ты очень плохо поступаешь с нами обоими.

– Я? Плохо поступаю?

Мариза кивнула.

– Да, ты лишаешь меня друга и отца, и ты лишаешь Джонатана жены и дочери. – Мариза смотрела на Челси в упор. – После смерти Питера я кое-что поняла. Последние его слова, обращенные ко мне, были: «Ты должна жить». Жизнь – главное, она так прекрасна, но не бесконечна… и мы никогда не знаем, что принесет следующий день. Надо жить, мама, пока есть время, пока еще не поздно… Ты не позволяешь нам этого…

Челси вздрогнула.

– Это несправедливо. Больше всего на свете я хочу, чтобы вы жили счастливо.

– Но ты все решила за нас. Ты делаешь так, как удобно тебе. Нельзя быть такой эгоисткой, мама.

Челси покачала головой, пораженная в самое сердце.

– Ты не понимаешь…

– Святые небеса, как ты упряма. – Заглянув в смущенное лицо матери, Мариза решила использовать свой последний аргумент: – Мы решили, что не позволим тебе больше дурачить нас. Если ты не хочешь выйти замуж за Джонатана, я сделаю это за тебя. – Она подняла предостерегающе руку, видя, что Челси собирается прервать ее. – И мы не станем скрываться, напротив, предадим это широкой огласке. Представляешь, какой шум поднимут журналисты? Кандидат в президенты Соединенных Штатов Джонатан Андреас живет с шестнадцатилетней. Как думаешь, на сколько тогда поднимутся его шансы?

– Ты блефуешь. Джонатан никогда не пойдет на такое.

– Да, ты права, Джонатан не пойдет, но я – да! И я сумею сделать так, чтобы это случилось.

– Бедный ребенок, ты сама не знаешь, что говоришь. Пресса разорвет тебя на клочки. Ты не вынесешь этого.

– Ты всегда боялась за меня больше, чем я сама, больше, чем мне это было нужно. Пойми, со мной уже все в порядке. – Тон Маризы стал очень нежным. – Мне долго было плохо, но сейчас… боль ушла. И единственное, что мешает мне стать счастливой, это твое упрямство.

– Боже, неужели ты говорила все это Джонатану?

Представляю себе его реакцию! Ты не понимаешь, его президентство – это…

– Послушай, мама. Я люблю Джонатана, и я люблю тебя. И я во что бы то ни стало хочу, чтобы мы все были вместе. Если ничто другое тебя не убедит, я могу пойти на отчаянный шаг. – Мариза спокойно выдержала взгляд Челси. – Ты веришь, что я способна на это?

– Возможно. – Челси тяжело вздохнула.

– Я рада, что ты наконец поняла меня. Подумай об этом. Я даю тебе всю следующую неделю. – Мариза повернулась и направилась к своей комнате.

– Спасибо, – усмехнулась Челси.

– Обычно ты находишь быстрое решение и не ломаешь голову попусту.

Дверь за Маризой захлопнулась.

Челси стояла совершенно ошеломленная.

«Боже, она стала совершенно неуправляемой».

Челси подошла к обитому парчой креслу и рухнула в него. Было над чем подумать. Они поменялись ролями. Теперь Мариза опекала ее, да еще и не одну, а вместе с Джонатаном. Откуда в ней такое стремление делать близких людей счастливыми? Ясно было лишь одно, Мариза не отстанет. Разумеется, Челси не верила в ее угрозу. И все же… еще один такой разговор и… их жизнь может стать просто невыносимой…

В половине восьмого Челси осторожно постучала в дверь номера Кэтлин.

– Челси, ты еще не одета? – удивилась та, открывая.

– Не беспокойся, это займет лишь несколько минут. – Челси вошла в номер, внимательно разглядывая Кэтлин в новом наряде. – Ты выглядишь сногсшибательно. Жан удивительно точно уловил твой стиль.

– Спасибо тебе, – Кэтлин благодарно улыбнулась. – Но мне пора уже идти. Есть еще несколько дел…

– Я не задержу тебя надолго. – Челси решительно закрыла за собой дверь. – Я должна тебе кое-что сказать.

Без пяти восемь Кэтлин вошла в парадный зал отеля «Негреско» и, стараясь держаться как можно непринужденнее, направилась к украшенной цветами сцене.

– Все в порядке? – поинтересовался Алекс, когда она опустилась в кресло рядом с ним на сцене.

– Есть маленькое изменение, – пробормотала Кэтлин. – Но это уже от меня не зависит.

Алекс нахмурился.

– Что-то не в порядке? Я думал, сегодня все пройдет гладко. Где наконец Челси?

– Она скоро будет. – Кэтлин бросила взгляд на сидящих в зале и, заметив Джонатана, чья мощная фигура возвышалась в последнем ряду амфитеатра, приветливо помахала ему.

Первые десять рядов были заняты журналистами, фоторепортерами и телевизионщиками.

– Я чувствую, все первые полосы будут наши, – сказала Кэтлин.

Струнный квартет в дальней части зала начал что-то негромко наигрывать. Алекс посмотрел на часы.

– Но где же она? Уже пора начинать.

– Не волнуйся. Челси никогда еще нас не подводила. Почувствовав какое-то странное возбуждение в голосе Кэтлин, Алекс внимательно заглянул ей в глаза.

– Кэтлин, какого черта, что происходит?

Она сжала его руку, успокаивая.

– Ничего особенного, видишь, она уже идет. Музыканты заиграли громче, и по залу пронесся взволнованный рокот, когда Челси Бенедикт шла через зал к сцене.

На ней был серебряный наряд амазонки – шедевр Жана Пердо. Она не надела никаких украшений, пластины на ее платье и без того переливались в свете люстр. И на серебристом мерцающем фоне драгоценной волной сияли ее каштановые волосы, а огромные прозрачные голубые глаза сверкали подобно сапфирам. Походка Челси была легкой и в то же время энергичной, радостная уверенная улыбка не сходила с ее лица.

Она была словно наэлектризована.

И ее настроение передавалось аудитории. Кэтлин чувствовала это, сама не в силах оторвать взгляд от сияющего лица и фигуры Челси. «Пора, – сказала себе Кэтлин, – время начинать шоу». Она медленно поднялась. Боже, еще каких-то шесть месяцев назад она ни за что не решилась бы выступить перед такой аудиторией. Но общение с Челси многому научило ее. Сейчас все вдруг показалось легко. Кэтлин подошла к подиуму и объявила в микрофон:

– Леди и джентльмены, я, Кэтлин Вазаро, хочу поблагодарить всех собравшихся в этом зале за проявленный интерес к нашему делу. Мы пригласили вас для того, чтобы представить уникальнейшие в истории парфюмерной науки духи. – Челси уже поднималась по ступенькам на сцену. – И вам расскажет о них необыкновенная женщина и актриса, единственная в своем роде. Она получила от нас эксклюзивное право на рекламу этих духов. Мы уверены, что наши духи займут исключительное место среди парфюмерной продукции. «Вазаро» – особенные, волшебные духи. Они неповторимы, и так же неповторима Челси Бенедикт! – Освобождая для нее место, Кэтлин вернулась к своему креслу рядом с Алексом.

Челси достигла подиума, и раздался всплеск аплодисментов.

Она стояла выпрямившись, высоко подняв голову, ожидая, пока утихнут аплодисменты. Хотя у нее и был хорошо поставленный голос, в первых ее словах чувствовалась легкая хрипотца.

– Вы даже не представляете, какую почетную и в то же время ответственную миссию возложила на меня Кэтлин Вазаро. Без долгих вступлений начну с самого главного. – Она взяла со столика хрустальный флакон Ле Клерка и подняла вверх на всеобщее обозрение. – Вот они, духи «Вазаро», самые удивительные в мире. Я даже не знаю, с чем можно сравнить их волшебный аромат. Это – сказка, греза, фантазия. За всю свою жизнь я не встречала ничего подобного, а уж я, поверьте, обладаю некоторым опытом в этом деле. – Она шутливо улыбнулась. – Я поставила обязательным условием в своем контракте получить флакончик этих чудесных духов. Это – мечта каждой женщины, но удовлетворить ее, боюсь, будет не просто. Все вы знаете, что случилось в Вазаро. Поэтому в ближайшие десять лет духи эти станут величайшей редкостью и будут цениться на вес золота. – Челси помолчала. – А теперь я хочу сделать одно заявление.