– Нет! – вырвалось из груди Кэтлин Вазаро, когда она разглядела на горизонте черную полоску. До самого последнего момента она тешила себя надеждой, что сводка погоды окажется неверной. – Только не сегодня! – взмолилась она, обращаясь неизвестно к кому. – Еще один день!

– Кэтлин, что случилось? – услышала она голос матери из кухни, где та накрывала стол к завтраку. – Что-то не так?

– Не так? Мама! Ты понимаешь, что вот-вот разразится буря! А розы еще… – Кэтлин отвернулась от окна и бросилась бегом к входной двери.

– Неужели нельзя сначала позавтракать, – обиженно проговорила мать, появившись в проеме, ведущем в столовую. – Я чуть не целый час возилась на кухне! Что изменится от того, что ты задержишься на несколько минут? – Аккуратно подведенные брови Катрин Вазаро неодобрительно сдвинулись. – Посмотри, какая ты тощая! Одна кожа да кости. И мне опять не удастся усадить тебя за стол. Я так стараюсь приготовить что-нибудь повкуснее… – Лицо ее прояснилось. – Еще ничего не известно. Буря может пройти мимо и не задеть нас!

Уже стоя в дверях, Кэтлин обернулась:

– Мама, ну как так можно! Ты беспокоишься из-за того, что я не позавтракала, и не понимаешь, что произойдет, если хлынет ливень. Ведь розы еще не распустились. Нам надо успеть собрать их до дождя.

Кэтлин только начала успокаиваться, понадеявшись, что им удастся выполнить заказ фабрики и их дела наконец наладятся. Подсчитав, сколько они выручат после продажи цветов, Кэтлин решила, что им удастся продержаться еще несколько месяцев. И вот, похоже, все ее надежды рухнули.

– Извини, мама. Но я не могу задерживаться ни на секунду. Честное слово!

Сбежав с холма, Кэтлин вихрем помчалась по дороге. Поля роз простирались до самого горизонта. Восходящие лучи солнца падали на еще не раскрывшиеся бутоны, окрашивая их в глубокий темно-красный цвет. И при виде этого живого бархатистого ковра сердце Кэтлин дрогнуло.

Господи! Как же она любила Вазаро! Кэтлин только сейчас с особенной остротой осознала, сколько сил, любви и заботы отдала она этим полям, апельсиновым и оливковым рощам, виноградникам, что сбегали с холмов к дороге. Обычно, когда она шла по тропинке, до нее доносился лишь легкий аромат. Сегодня благоухание роз в знойном, прогретом воздухе, насыщенном дыханием приближающейся грозы, было особенно сильным.

Жак д’Аблер, ее главный помощник, ее правая рука, уже вывел рабочих на поля. Выстроившись вдоль грядок, они быстро продвигались вперед.

На рассвете он всматривался в горизонт с такой же тревогой, что и Кэтлин. И начал действовать, как только заметил грозные признаки надвигающейся бури. Когда запыхавшаяся Кэтлин добежала до поля, Жак, широко расставив ноги, стоял в кузове прицепа старенького, видавшего виды пикапа. Он передавал рабочим огромные корзины из ивовых прутьев для сбора цветов, отпуская четкие, короткие команды, словно капитан со своего мостика.

– Плохи наши дела, – спокойно проговорил он, увидев подбежавшую Кэтлин.

– Не смей так говорить! Мы успеем! Мы должны успеть! – В ее серо-зеленых глазах вспыхнул огонь решимости. – Ты уже попросил, чтобы из школы прислали детей?

– Конечно. – И Жак указал на детей, что шли рядом со своими родителями между рядами роз.

– Извини. – Кэтлин встряхнула головой. – Разумеется, ты предусмотрел и сделал все возможное.

– Я так надеялся, что сводка окажется ошибочной.

– И я тоже. – Кэтлин еще раз взглянула на темную полоску. – Как ты думаешь, сколько часов осталось в нашем распоряжении?

Жак пожал плечами:

– Тучи, похоже, надвигаются не очень быстро… Часа два, если повезет…

– Скорее, не больше часа. – Кэтлин посмотрела на работников, которые быстро двигались вдоль рядов. Опытные, ловкие руки с лихорадочной быстротой срывали бутоны, точным движением отправляя их в корзины.

И невольно она почувствовала прилив гордости за этих людей.

– При такой работе они управятся за час.

– Кому, как не им, знать, что означает для тебя потеря урожая. Это наши люди, Кэтлин.

– Да, это наши люди.

Кэтлин подхватила пустую корзину и коротко бросила через плечо Жаку:

– Когда придут рабочие с фермы, оставь двоих себе в помощь. Иначе тебе не управиться… – И, пробежав по рядам, остановилась на не занятой грядке.

Шестилетний Гастон, который стремглав несся мимо с пустой корзиной, на миг задержался рядом с ней. Его маленькое личико сияло от возбуждения.

– Кэтлин, нас забрали с уроков!

– Знаю, Гастон. Нам надо успеть собрать розы до дождя.

– Я соберу больше всех! Вот увидишь. – И он побежал дальше, к своей матери.

Склонившись над кустами, Кэтлин запретила себе то и дело поднимать голову и смотреть на темнеющий горизонт. Едва успев сорвать один бутон, она уже тянулась к другому.

Постепенно воздух стал более плотным и влажным.

Обычно сбор цветов сопровождался веселой болтовней, шутками. Сегодня даже дети работали молча и сосредоточенно.

Где же, черт побери, рабочие с фермы?

Жак шел по рядам, заменяя полные корзины пустыми.

– Кэтлин!

Кэтлин подняла голову и увидела мать, стоявшую рядом со смущенной улыбкой на губах.

– Кажется, я огорчила тебя сегодня утром. И пришла загладить свою вину. От меня, конечно, не так уж много пользы, но и мои руки могут пригодиться. Можно, я буду собирать в твою корзину?

Впервые с того момента, как Кэтлин увидела грозовую полоску на горизонте, на губах ее появилось нечто напоминающее улыбку.

Катрин стояла перед ней в своих белых брючках от Диора и в тонкой шелковой блузке. Волосы ее, как обычно, были тщательно уложены. Ногти покрывал лак модного оттенка. Самое правильное было бы отправить мать домой. Но у Кэтлин язык не повернулся отказать ей.

– В детстве я тоже собирала цветы, – добавила Катрин, и на лице ее появилось просительное выражение.

– Ну конечно, мама. Еще одна пара рук нам не помешает.

Катрин радостно улыбнулась и принялась неожиданно точными движениями срывать цветы и бросать их в корзину Кэтлин.

– Как тут хорошо, правда? Я помню, как отец сажал меня к себе на плечи и нес через поля. Жаль, что тебе не довелось видеть своего деда. Он был такой высокий. И очень веселый…

Порыв холодного ветра пробежал по полю. Кэтлин подняла голову, уже не слыша того, о чем говорила мать.

Темные тучи стремительно надвигались, готовые разразиться дождем.

Жак остановился рядом с Кэтлин и опорожнил ее корзину.

– Моне не отпустил своих рабочих. У них расцвела лаванда. Все заняты ее сбором.

– Черт подери!

Новый сильный порыв ветра качнул головки цветов.

– У нас есть минут пятнадцать? – спросила Кэтлин, прикусив нижнюю губу.

– Десять, – коротко ответил Жак и зашагал дальше. Десять минут. А они собрали лишь четверть урожая!

Слезы подступили к глазам, но, не давая отчаянию захлестнуть себя, она как автомат шагнула к следующему кусту. Секунды летели за секундами. И падающие в корзину бутоны, как песчинки в песочных часах, отмеряли время.

Порывы влажного ветра, насыщенного густым ароматом роз, становились все свирепее. Солнце скрылось за тучами. Только странное золотистое свечение, предвещавшее бурю, застыло над полем.

Первый тяжелый раскат грома прокатился по небу.

Кэтлин продолжала идти вперед. Крупные капли ударили ее по спине. Но она все срывала и срывала бутоны, не в силах остановиться.

Редкие удары капель перешли в непрерывную дробь.

– Кэтлин! – в голосе Жака слышалось участие. – Заканчивай! Давай мне свою корзину.

Кэтлин с немым протестом посмотрела на него.

Золотистая дымка над полем рассеялась. Все погрузилось во мрак. Ветер трепал тронутые проседью волосы Жака. Его рубашка липла к телу, отчетливо прорисовывая каждый мускул.

– Идем, Кэтлин. Ты же знаешь, никто не уйдет с поля, пока ты здесь.

Кэтлин оглядела сборщиков, стоявших у своих грядок. Если она останется здесь, они тоже будут работать, несмотря на дождь. А кому нужны побитые, поломанные ветром и пропитанные дождем розы? Ничего не поделаешь. Надо смириться с неизбежным. Кэтлин выпрямилась.