– О боже! – Она облизнула внезапно пересохшие губы. – Никто никогда не посмел бы говорить со мной так…

– А вот я осмеливаюсь сказать прямо, что хочу вас. Но это будет не любовь. А только секс в чистом виде, – продолжал он. – Я не хочу лгать вам. Я не верю в романтическую любовь и никогда не испытывал ничего подобного. А вы?

Она покачала головой, с изумлением глядя на него:

– И вам не хочется заманивать меня сладкими речами?

– Нет. Я предпочитаю говорить прямо и откровенно. – Он запнулся, потом неловко добавил: – Вы можете подумать, что я холодный и бессердечный человек. На самом деле это не так. Я знаю, как сделать женщине приятное. Я умею быть добрым. Согласитесь, это тоже важно.

– Наверное, – кивнула она, все еще не совсем понимая, как они могут вести разговор на эту тему.

– Думаю, что я высказался достаточно ясно.

– Вполне. – Она повернулась, чтобы уйти. – Должно быть, своеобразие этого приюта вскружило вам голову.

– Филипп и его цветочное ложе тут ни при чем. Я уже три дня неотступно думаю о том, как бы переспать с вами. Это всего лишь повод.

– Вы не затрудняли себя ухаживаниями.

– Это могло лишь насторожить вас, – откровенно признался он.

Она широко распахнула глаза, пораженная его проницательностью.

– Я понял, что хочу вас, при первой же встрече. Но мне казалось, что это пройдет. Мне представлялось, что если как следует поработать и устать, то… – Он покачал головой. – Но это не помогло. Теперь еще хуже, чем вначале. Я собирался соблазнить вас. Но это оказалось не так просто. Вы всегда внимательно следите за собой и стараетесь не давать себе воли.

Стряхнув растерянность, Кэтлин резко спросила:

– Вы закончили?

– Почти. Я сказал главное: что хочу вас.

– И все?

– Вы нужны мне.

Он произнес эти слова с такой мукой, что ее будто током ударило. Это была правда. Почему-то он нуждался в ней. И этот призыв был таким настоятельным, что ее потянуло к нему как магнитом.

Не отдавая себе отчета, она сделала шаг навстречу. Небо! Что она делает! Она не хочет этого!

– Нет!

Он глубоко вздохнул:

– Подумайте на досуге. Никаких обязательств. Только взаимное уважение и то наслаждение, которое мы можем дать друг другу.

– Не желаю даже думать об этом. – Она повернулась, чтобы уйти.

Он открыл дверь и отступил, пропуская ее.

– Я попытаюсь еще раз, Кэтлин. Я настойчив.

Она знала это. Она уже видела, с каким упорством он работал на полях эти дни.

– Я не хочу ничего менять в наших отношениях. Меня устраивает то, что есть. – Она прямо взглянула ему в глаза. – И я буду очень рада, если весь ваш пыл пойдет на дела, связанные с Вазаро.

– Наш разговор еще не окончен, – он как будто не обратил внимания на ее последние слова.

За то короткое время, что Алекс был в Вазаро, она постоянно ощущала его сокрушительное обаяние; никогда еще ни один мужчина с такой силой не притягивал ее воображения. Вот и сейчас она с трудом выдержала пристальный взгляд его синих глаз.

– Надеюсь, вы перемените свое решение.

Ничего не ответив, она зашагала вверх по крутому холму.

Он снова смотрел в ее сторону.

Кэтлин, не оборачиваясь, краем глаза видела, как Алекс движется в соседнем ряду, обрывая цветки лаванды. Могло показаться, что он не обращает на нее никакого внимания. Но время от времени оба ловили себя на том, что смотрят друг на друга. Бросив цветок в корзину, она словно автомат потянулась за другим.

Она уже поняла, что у нее нет сил не смотреть на него. Ни какие внутренние запреты не срабатывали.

День был жаркий, и мужчины работали без рубашек. Капли пота блестели на загорелых плечах и груди Алекса. Вот Алекс остановился, откинул со лба волосы и повязал их бело-голубым платком, который ему одолжил Пьер, что сразу придало ему какой-то разбойничий вид. Кэтлин невольно залюбовалась его стройной фигурой и гладкой упругой кожей, под которой перекатывались мускулы.

– Неплохо. – Рене озорно посмотрела на Кэтлин. – Если бы не мой муж, я бы позавидовала тебе, Кэтлин.

Воздух был до предела насыщен ароматом лаванды, которую они собирали. И вдруг… Кэтлин могла бы поклясться, что уловила слабый запах лайма с мускусом.

– Нечему завидовать, – ответила она сухо.

– В самом деле? Неужели такой лакомый кусочек томится в прихожей? – Рене кинула цветок в корзину. – Как же так?

– Вот так, – отрезала Кэтлин.

– Ну и ну! У тебя что, с головой не в порядке? – иронически заметила Рене. – Почему ты отказываешь себе в такой радости? Он смотрит так, будто готов проглотить тебя. И вполне может. Такой мужчина даже…

– Я не хочу говорить о нем…

– Собралась в монастырь, как я погляжу?

– Занимайся своим Пьером!

– Непременно. Уж я своего не упущу. – Рене обернулась. – Он снова смотрит на тебя!

Кэтлин не поднимала головы от грядки, стараясь смотреть только под ноги… И все же против воли скосила глаза в его сторону. Алекс стоял, глядя на нее, и она забыла, что нужно отвернуться.

Слабый ветерок коснулся ее лица своим горячим дыханием, прижимая ткань блузки к телу. Она почувствовала, как напряглись соски мгновенно набухшей груди, как легкое покалывание в лоне сменилось болью.

Она услышала, как присвистнула Рене:

– Ого! Смотри не завались с ним прямо в поле. Запомни: постель будет помягче земли.

Кэтлин заставила себя отвести взгляд от Алекса и продолжить работу.

Нет, она не собирается сдавать свои позиции. Мешало только одно – она стала неважно спать и ей все время хотелось свежего воздуха.

Кэтлин бессильно опустилась в кресло у окна и устремила невидящий взгляд на раскинувшиеся перед ней поля, залитые лунным светом. Она обманывала саму себя. Сон не шел потому, что этот чертов Алекс торчал у нее перед глазами.

Последние две ночи она провела, стоя у окна, и видела, как он спускался с холма и уходил в поля. Он выглядел подавленным. Походка его была усталой. Обе эти ночи он пропадал надолго, и она тоже, не смыкая глаз, ждала его возвращения.

Вот и теперь он снова возвращался уже под утро. Ночь была такой тихой, что она слышала шорох его шагов и его дыхание. Луна стояла высоко и высвечивала его темные полосы и высокую крепкую фигуру. Остановившись на нижней ступеньке, он внезапно поднял голову и посмотрел в сторону ее окна на втором этаже. Она отпрянула, захваченная врасплох.

– Кэтлин?

Она не отвечала.

– Я знаю, что ты там. Я видел тебя.

Молчание.

Он снова заговорил, и в голосе его звучала боль:

– Не заставляй меня ждать, ты очень нужна мне.

Он уже говорил это. Она прижала к пылающим щекам холодный бледно-зеленый шелк гардин, чувствуя, как снова набухает грудь, как ткань ночной рубашки мешает глубоко вздохнуть.

«Боже!» Она начала понимать, что и он тоже нужен ей.

Алекс постоял еще немного. И каждый мускул его тела был напряжен до предела. Потом он медленно начал подниматься вверх по каменным ступенькам, пока не исчез из поля зрения. У нее перехватило дыхание, когда его шаги послышались на втором этаже;

Он прошел мимо ее двери и зашагал дальше по коридору в свою комнату.

Было уже далеко за полночь, когда она увидела Алекса, спускавшегося вниз с холма, к полям.

Она закрыла глаза и прижалась горячей щекой к холодному оконному стеклу.

Кэтлин чувствовала, что ее неумолимо тянет выйти следом за ним. Господи! И за что ей эта мука? Отчего она не может избавиться от наваждения? Ни думать, ни работать, ни сосредоточиться на чем-то.

Кэтлин вдруг замерла, когда до нее дошла очень простая мысль. Не мужчина мешал ей! А желание, которое она испытывала к нему. И если это желание удовлетворить, то она сразу станет сама собой. Как же глупо она себя вела все это время!

Кэтлин вскочила и бросилась к двери.

Нельзя оставлять времени ни на размышления, ни на отступление. Она стремительно сбежала по ступеням вниз. Теплый ветерок принес запах лаванды. Ткань сорочки ласково прильнула к ее телу. Алекс уходил все дальше, его почти не было видно, и она бегом устремилась за ним. Должно быть, он миновал уже недавние посадки роз. Его шаг становился все шире и стремительнее.