Интересно, что получит Сопила. Ему, по словам Насти, досталась самая клевая.
Мой ответ был таков:
Наденька!
Спасибо за минуты удовольствия, что доставило мне чтение твоего письма. Их у меня так мало, этих минут.
Одному, как известно, только помирать хорошо. Все самое приятное достигается в паре. Один человек – существо неполноценное. Это жалкая недоделка, обрубок, половинка, никудышная деталь. И смысл весь – в соединении! Только в паре человек может рассуждать о какой-то завершенности.
Ты, конечно, скажешь мне: тебе что, дружочек, в своем Таганроге соединиться не с кем? И это будет остроумно. Но не больше.
Своим умом, своей холодной, как у Железного Феликса, головой человек может найти для себя только выгоду. Но не вечный смысл. Для этого мозги наши слишком несовершенны. Для этого существует другой путеводитель, который принято называть сердцем. А поскольку главная функция сердца не мыслительная, видимо, поэтому и считают, что любовь глупа. Но я тебе скажу по секрету, что любовь – это нечто такое, что мудрее всех человеческих знаний. Потому что любовь – и только она! – приносит настоящую радость. А от ума, как известно, только горе.
Наденька, прости, но в прошлом письме ты не совсем меня поняла. Я никогда тебя не видел. Это была всего лишь аллегория моего отношения к тебе. Просто Настя о тебе так много мне говорила, что я, как активный элемент, принялся искать с тобой контакт. Выпросил у нее твой адрес, и все. Как тут объяснишь – меня к тебе потянуло. А сейчас тянет еще больше.
Я не знаю, что у нас с тобой получится. Наверно, это зависит от нас двоих. Но мне тебя надо увидеть. А там мы что-нибудь придумаем.
Если тебя смущает предложение о встрече, то на первый раз можешь отделаться фотографией. Свою я тебе высылаю.
Очень понравилось окончание твоего письма: до свидания, Надежда! У тебя оптимистичное имя. И я действительно надеюсь! И даже ты мне этого не можешь запретить.
Теперь постараюсь ответить на твои вопросы.
Мне семнадцать лет. Почему я решил тебе написать, думаю, ты уже поняла. Ну а почему ты пишешь мне в Дарагановку – это очень просто. Потому что она рядом с Таганрогом. И я каждый день бываю дома.
Дарагановка – это чудное курортное местечко на берегу Миусского лимана. Дома отдыха, здравницы, пионерские лагеря. Из Дарагановки открытый выход в Азовское море. Отсюда, не касаясь земли, можно плыть и в Черное море, и в Мраморное, и в Адриатику, и в Средиземное. Отсюда – прямой выход к Одессе, Стамбулу, Александрии и Венеции. Когда ты в Дарагановке, весь мир у твоих ног.
Летом мы утопаем в зелени и нежимся на солнышке. Зимой, правда, скучновато. Но все в мире относительно. Скука – это внутреннее состояние человека. Она есть, но ее может и не быть. Все зависит от нас с тобой.
Но я надеюсь, что ты приедешь в Дарагановку летом. Моя мечта – соединить все прекрасное в прекрасном месте в прекрасное время. Представляешь, что будет?
Вот и я тоже не представляю. Поэтому еще сильнее хочу.
Ну и все на этот раз.
До свидания, родная.
Алексей.
Написав это, я вложил свою фотку в конверт, запечатал его и быстренько отправил. Чтобы не возникло желания исправлять и переписывать. Мне кажется, что первый поток мысли самый верный.
105. Макуда, Потрошок и Щелкопер
С тех пор как мы с Харьковским ограбили библиотеку, прошел год. Это значит, и нашей с ним дружбе уже год. Много или мало?
Вообще-то, не много. Но вполне достаточно, чтобы постоянно грызтись, как выражается сам Харьковский. При этом он ласково называет меня Художником и Щелкопером. А я его Трухамудичем и Потрошком. Трудно объяснить, откуда взялись у него эти клички. Так же как и замысловатое прозвище Сопилы – Макуда. Со мной еще более-менее ясно. Но Трухамудич и Макуда – это уже кабалистика!
Впрочем, Харьковского частенько называли сучьим потрохом. И потом, видимо, ругательство это смягчилось до ласкательного – Потрошок. Макуда кислоглазая – это человек без настроения, каким бывает Сопилкин, если ему долго не удается урвать сеанс.
Итак, Макуда, Потрошок и Щелкопер все еще вместе, все еще что-то замышляют.
106. Новая уловка
Опять англичанка.
В последнее время я как-то и не замечал ее. Даже в разговорах с Харьковским она уже не пестрила.
Когда-то, еще в пору буйного цветения своей махровой глупости, я просил ее принести Данте, который ни в одной библиотеке мне еще не попадался. И никак не мог ни купить его, ни украсть. Настоящее свинство со стороны литиздата!
Целый год она забывала. И вот, когда уже забыл я, она вдруг вспомнила.
– Соболевский, я принесла тебе Данте.
– Спасибо, Лариса Васильевна, – ответил я сдержанно, изо всех сил пряча свою радость.
Она отдала книгу с видом благодетельницы. И тут же оставила меня в покое. Но разыскала Харьковского и принялась донимать его, чтобы тот устроил нам встречу. Редкостный такой идиотизм. Вообще-то, я знал, что она пришибленная. Это меня не удивило. Удивился я себе.
Как только Харьковский сообщил мне, что этого Данте она мне подарит за ночь любви, так я сразу и совершенно искренне ответил:
– Славик, за эту книгу я могу переспать хоть с чертом!
И тут же подумал: «Зачем переспать, если книга уже у меня?»
107. Данте и моя Беатриче
Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу…
Самое время почитать про ад. Ближе познакомиться с местечком, которое тебя ожидает…
Но Харьковский почему-то не воспринимает Данте. Я выучил наизусть три песни. Читаю ему, читаю, глядь – уже спит, подлец! Или если не спит, то по глазам видно, что где-то уже далеко, у какой-то бабы.
Что ж, последую и я к ним. В конце концов, без них бы не было и Данте.
Вчера пришло письмо из Мирного.
Здравствуй, Алексей!
Странно получается, я и моя подруга получили одинаковые письма. У вас там в Таганроге что, организован кружок любителей письма? Скажу прямо, я сейчас пишу только потому, что хочу знать, кто сочиняет все это? Ты? Сопилкин? Или вся группа? Если ты переписываешь чужие письма, то, пожалуйста, не пиши мне больше.
А вообще-то, ты вовремя прислал свою фотографию. Я посмотрела на тебя и пришла к выводу, что все-таки ты пишешь сам. И если это действительно так, то продолжим нашу дружескую переписку. Кроме тебя, мне пишут еще 17 мальчиков, и все они хорошо эрудированны.
Теперь о твоей фотографии. Если тебя интересует, какое впечатление она произвела на меня, то могу тебя огорчить. На внешность ты не из красавцев. Но мне нравишься. Свою фотографию я выслать не могу, у меня попросту нет подходящей фотографии. Да и вообще, я сначала должна убедиться, что моя фотография не станет достоянием всей группы.
Что касается нашей с тобой встречи летом, то я, Алексей, не разделяю твоей уверенности. Я сама не знаю, где я буду летом. Если мне из Москвы придет положительный ответ, то до августа я буду дома. Если отрицательный, то меня дома не будет вообще. Это означает, что в мае я поеду работать в Москву.
Ну вот, пожалуй, и все.
Да, Алексей, не называй меня, пожалуйста, Наденькой и тем более родной. Извини, но мы с тобой еще не так близки.
До свидания, Надежда.
