– Ну, хотя бы Евгений Павлович, – неуверенно произнесла я. – Он хотя бы не такой заносчивый.

– И предмет у него скучный.

– Настя, прекрати.

– А ты прекрати искать легкие пути, а возьмись за дело.

Я отбросила в сторону телефон, сложила руки на груди и не забыла наигранно надуть губы, как ребенок.

– Все равно не буду с этим Нестером! – пробурчала я.

– Можно подумать тебя замуж за него выдают, – рассуждала между строк ты.

– Ещё чего! Бедная его жена. Не позавидуешь. Наверное, такие не женятся вообще! Таким извергам надо запрещать семьи заводить, потом страдают жены и дети, – продолжала я ворчать.

– Я, кажется, знаю, тебе по философии или чего-то такого рода надо писать дипломную, – подтрунивала ты надо мной.

– Если бы, – вздохнула я. – Дипломная по демагогии.

Я пять минут повздыхала и пошла в комнату за конспектами и книгами.

На выходных мы полностью себя посвятили учебе, только поздними вечерами выбирались подышать свежим воздухом.

Я бы не сказала, что я добросовестно подготовилась к отработке. Честно, я очень пыталась, но информация словно сопротивлялась усваиваться моим мозгом. Особенно совершенно не интересные темы. Я постоянно находила предлог, чтобы увильнуть от зубрежки: то обед предложу приготовить, то ужин, то помыться мне вдруг надо, то в сон клонит, то чай, то туалет. Ты же была сосредоточена и дисциплинированна, во-первых, тема оказалась и правда какой-то будоражащей разум, во-вторых, как я и предполагала, соревновательный дух в тебе взыграл. Так что ты позволяла мне взять на себя большую часть забот по дому и не сильно меня муштровала по поводу «не выученных» уроков. Ты была настроена подготовить черновой вариант к понедельнику и практически спала по пять часов ночью.

– Насть, с твоим рвением, ты, недолго ожидая, займешь место Курдеко на кафедре. Мужчины не любят женщин, успешнее их. Так что не переусердствуй, – беспокоилась я.

– Да всё-всё, – наконец сказала ты, опустив крышку ноутбука, – надо сменить обстановку.

– Аллилуйя! – воскликнула я и побежала подбирать наряд.

Это был теплый июньский воскресный вечер. Девятый час. Южный ветерок, шелест сочной листвы, рыжий закат и рыжие облака, людный скверик, влюбленные пары вокруг и два шарика мороженного. Мы с тобой две подружки, как две сестры-близняшки: у обеих светло-русые густые волосы, только у тебя слегка волнистые длиной до лопаток, у меня прямые по пояс, обе голубоглазые, миниатюрные и миловидные. Вместе мы всегда производили большее впечатление, чем порознь. Так и сегодня, пока мы гуляли, к нам уже подходили пару раз познакомиться. Но ты не была настроена заводить новые знакомства.

– А что в этом плохого, познакомиться с кем-то? – спросила я. – С кем-то, кто совершенно не связан с наукой? С каким-нибудь ПТУшником, например.

– Ты уверенна, что тебе будет, о чем с ним поговорить?

Я пожала плечами:

– Главное не о финансовом инжиниринге, а это уже очень хорошо. Не все птушники безнадежны.

– Не все научные сотрудники зануды.

– Так и скажи, что ты уже влюблена.

Ты промолчала, не желая произносить это вслух.

– Зато моё сердце заполняет ненависть, – с досадой произнесла я. – Похоже, любовь не собирается меня посещать.

– От ненависти до любви один шаг, не слышала?

– Только не в этом случае.

– Не зарекайся.

– Насть, прекрати, такая ненависть может перерасти только во вражду. Если бы я была посмелее, то так уже и было бы.

– А ты знаешь, во что перерастает вражда? – загадочно спросила ты.

– Ну, удиви меня, – усмехнулась я.

– В страсть.

Я рассмеялась и сквозь смех, сказала:

– Ну да, конечно. Это ты из романов узнала?

– Я просто предупредила, – съязвила ты.

В понедельник у нас было всего две пары, это была последняя учебная неделя, когда все закрывали свои долги, лабораторные работы, зачеты и курсовые, нам оставалась только дипломная работа. Защита дипломной работы была назначена через месяц, а твоя конференция в следующий понедельник. Я обещала на нее прийти, морально тебя поддержать.

С утра я была на взводе, раздраженная и несобранная.

– Где, где этот хренов носок?! – кричала я, вываливая всю свою полку с одеждой на пол.

– Ты так кричишь, что он со страху спрятался от тебя, – подшутила ты. – Возьми другие носки.

– Я хочу белые, потому что у меня белые кеды.

– Надень босоножки, и вопрос носков отпадет.

Пришлось так и сделать, потому что мы уже опаздывали. Ты надела летнее платье и туфли, сверху короткую джинсовую куртку. Я надела узкие джинсы и светлую однотонную рубашку.

Две лекции прошли без происшествий, ты на них клевала носом, все же бессонные ночи дали о себе знать. Да и я скучала на парах, за окном была прекрасная погода, и совсем не хотелось сидеть в помещении.

После занятий мы направились по кабинетам наших преподавателей. Я уже морально готовилась, что сейчас его не будет на месте и мне придется ждать его неопределенное время. Но кабинет оказался открыт, и как только я его увидела, приоткрыв дверь, меня тут же охватил парализующий страх, мой спокойный мир был вмиг нарушен. Я несмело вошла, беззвучно прикрыла за собой дверь и робко поздоровалась. Тимур Алексеевич был один, он стоял возле шкафа и, по-видимому, искал там что-то, перебирая книгу за книгой. Не отрываясь от дела, он сказал:

– Я вас не надеялся увидеть больше.

Я молчала, чуть дыша, потеряв дар речи.

– Почему вы не пришли на прошлой неделе? – спокойным, но леденящим низким голосом спросил он меня.

– Я себя неважно чувствовала, – соврала я.

Он ехидно усмехнулся.

– Вы собирались дипломную работу писать. Вы спите что ли? О чем вы думаете? Это вам не пироги печь! – воспитывал он меня.

«Вообще-то пироги тоже непросто печь. Это сноровка нужна и опыт» – ответила я ему у себя в мыслях, а сама смотрела на этого деспота и даже любовь к его губам меня не спасала.

Так хотелось сказать ему, чтобы он замолчал, прервать его. Но я молчаливо терпела. В фантазии я представляла, как я подхожу к нему и закрываю ладошкой ему рот. Представляла его возмущенное лицо. Как он отбрасывает мою руку от своего лица, кричит в ярости…

– Надеюсь, вы все подготовили сегодня, а не две темы и как следует, – строго сказал он.

Его голос был такой низкий, чистый, проникновенный, пробирающий меня до мурашек.

– Да.

– Тогда начнем. Присаживайтесь.

И тут началось. Он как будто специально задавал мне каверзные вопросы, путал меня, делая из меня идиотку, заводя меня в тупик и ставя в неловкое положение. Я поняла, что только со мной он так себя ведет, за что я так ему не полюбилась? Я что, самое слабое звено? Или у него проблемы с самим собой, он не удовлетворен работой, своей жизнью? Это не могло больше продолжаться, мне было обидно, я должна была, наконец, это прекратить.

– Я прошу прощения, но таких бездарщин как вы, я еще в жизни не видел! – в порыве раздражительности выпалил он.

– Я вас прошу, давайте мы это прекратим… – мой голос предательски дрожал, я готова была разрыдаться прямо здесь и сейчас. – Раз я такая бездарщина в ваших глазах, давайте перестанем издеваться друг над другом. Не хочу вас мучить своим присутствием. Простите мне долги, и я уйду, я больше никогда не попадусь вам на глаза, и не надо мне помогать с дипломной работой.

Я выпалила это все и ждала ответа, боясь поднять глаза на него. Я думала, он станет кричать. Но он не ожидал от меня такого. Он отреагировал уже более спокойно:

– У вас есть кто на примете?

– Да, – не совсем правду сказала я.

– Хорошо, я думаю, так будет лучше, – сразу согласился он. – Давайте зачетку.

Я положила ее дрожащей рукой ему на стол. Он быстро ее заполнил, захлопнул, отодвинул и сказал: