Эл пораскинул мозгами. Что-то не сходилось.

– Давайте я упрощу вам задачу, – сказал он. – В агентстве под сотню моделей, а мест в шлюпке… то есть в списке… сколько? Десять? Двадцать?

– Семь.

– Я не буду принимать участие в крысиных бегах. Спрошу прямо – вы просите с меня взятку, Сильвестр?

– Разумеется, нет.

– Что тогда?

Мужчина неопределённого возраста сел на диван. От обильного запаха иланг-иланга Эла чуть не стошнило на дорогой костюм пижона. В его коллекции тоже имелась туалетная вода от «Лакостэ» в белом флаконе. Ему бы не пришло в голову выливать её на себя в промышленных масштабах.

Сухощавая рука легла Элу на ногу, длинные пальцы сдавили колено.

– Понимаете, Альберт, у всего есть цена, но не всё можно купить за деньги.

Ах ты, грязный извращенец! Эл мгновенно вскипел. Он привык к тому, что в модельном бизнесе существовала запредельная концентрация гомосексуалистов, как и во всём, что связано со сферой красоты, однако никто ранее не делал ему непристойных предложений. Намекали, да, но такие же модели, а не руководящие шишки.

У него хватило выдержки не сломать директору нос. Вогнать акульи зубы в глотку, стереть плотоядную ухмылку с покрытого оспинами лица.

– У вас несчастные случаи на стройке были? – тихо спросил он.

– Что, прости?

– Сейчас я сломаю тебе руку, тварь, и скажу всем, что ты ко мне приставал, требуя переспать за право попасть в список отобранных моделей.

Сильвестр втянул руку со скоростью шаровой молнии.

– Видимо, мы не поймём друг друга, – вздохнул он.

– О, нет, как раз наоборот. Мы предельно ясно поняли друг друга. Да, Сильвестр? – Эл двинул ему в живот, заставив согнуться. Вытер кулак о пиджак домогателя и поднялся, стряхивая с себя липкое чувство омерзения.

– Уууффф, – раздалось откуда-то снизу надрывистое шипение.

– Сдачи не надо, дорогуша, – бросил он, направляясь к выходу. – Надеюсь, у тебя хватит ума не приближаться ко мне ближе, чем на два метра. Тогда у нас есть шанс ужиться между собой.

Сильвестр выпрямился. Пунцовое лицо светилось презрением.

– Мы не сработаемся, Альберт. – Мужчина поправил галстук, отступая за широкий письменный стол. Эл улыбнулся. Запах страха ему нравился больше, чем туалетной воды.

– Подавись ты своими миллионами.

– Вы не поняли, Альберт. Мы больше не нуждаемся в ваших услугах.

Эл остановился, совсем немного не дотянувшись до дверной ручки.

– Я уволен?

– Боюсь, у нас нет подходящей работы для вас. Мы до последнего сопротивлялись крайним мерам, но кризис и нас затронул. Нам ничего не остаётся, кроме как оптимизировать расходы. Уменьшение гонорара проблему не решит, мы вынуждены проститься с вами.

– Грязно играешь, Сильвестр. Боссам это не понравится.

– Я доведу до сведения вышестоящего руководства, что уведомил вас о прекращении сотрудничества. А также о том, как вы предлагали мне вступить с вами в интимную связь, чтобы сохранить работу. Кому они поверят больше? Назначенному ими руководителю или тому, кто хочет пробиться нечестным способом?

Эл двинулся на Сильвестра, понуждая того прижаться к подоконнику. Между ними протянулся тяжёлый письменный стол. Блефовать не имело смысла. Не станет же он, в самом деле, избивать болезного, теперь уже своего бывшего директора. Увольнение стало такой же реальностью, как проезжающие за окном автомобили. Осталось поставить жирную точку и хлопнуть дверью. Ситуация со всех сторон незавидная.

По крайней мере, он на какое-то время перестал думать о Лизе.

– Послушай, что я тебе скажу, слизняк. Я уйду, потому что не хочу каждый день плеваться от вида твоей самодовольной козлиной морды. Немало молодых мальчиков выстроится в очередь в готовности порадовать тебя. Своё ты получишь, к сожалению. А я найду работу, где меня оценят за профессионализм и не будут предлагать отправиться в постель.

Поняв, что его не будут бить, Сильвестр осмелился плюхнуться в кресло.

– Я устрою так, что все приличные агентства захлопнут двери у тебя перед носом, – похвастался он. – За своё неповиновение ты станешь персоной нон-грата в нашем бизнесе.

– Может, и устроишь, – ответил Эл. – Обязательно устроишь. Подлости у тебя хватит. Тогда я открою своё агентство. Ещё будешь проситься ко мне на работу.

Он смахнул со стола всё, до чего дотянулся. Ворох бумаг вместе с канцелярскими изделиями слетел на пол.

– Что ж ты такой неуклюжий, Слай!

Уходя, он не смог отказать себе в удовольствии громко хлопнуть дверью.

Лампа прямого эфира вспыхнула красным цветом, оповещая о начале программы. Роман придвинулся к микрофону, смачивая горло напитком, которым его услужливо угостили на радиостанции. Горячий травяной чай с привкусом мяты. Как раз то, в чём он нуждался в пасмурное воскресное утро. Последний раз он находился в небольшой студии с акустическими панелями одиннадцать лет назад, рекламируя по поручению издательства свой второй роман «Чертоги гнева». Собственная неловкость принесла ему тогда немало мучений. Писать книги не то же самое, что давать интервью на радио. Все писатели в той или иной мере интроверты. Им бы сидеть в тиши кабинета с видом на озеро, стуча по клавишам печатных машинок, но читатель, помимо хорошей истории, хочет разобрать по косточкам личность автора. Что ж, это желание можно понять. Биографии своих любимых писателей Роман тоже читал как увлекательный детектив.

Книга с тех пор трижды переиздавалась, а он раздал десятки интервью, в том числе на телевидении. Потому, слегка крутясь в кресле на колёсиках, чувствовал себя уверенно.

– Доброе утро, любители острых ощущений! Вы слушаете радио «Сумерки» на волне 83.1 FM. В эфире ностальгически музыкальное шоу «Вселенная Марка». У микрофона Марк. На радийных ходиках одиннадцать часов тринадцать минут. После выпуска новостей вы прослушали незабвенный хит восемьдесят второго года «It’s Raining Again» группы Supertramp. В этом часе у нас в гостях гений отечественной литературы Роман Осипов. Автор таких литературных бестселлеров, как «Чужая зависть», «Печальные краски осени» и «Брачная полночь».

– Спасибо за тёплое приветствие, Марк. Лестные отзывы благотворно влияют на осанку.

– У нашего гостя превосходное чувство юмора, которым он без стеснения снабжает своих персонажей. Пользуясь случаем, я приволок в студию личные экземпляры книг, которые автор любезно подписал. Будет что продать на аукционе лет через тридцать.

– Я сообщу, куда перечислить мою часть прибыли.

– Я сказал это вслух? Какая досада. Когда ждать новый хит, Роман?

– Очередная книга в работе, – ответил писатель. – С возрастом… или, лучше сказать, с опытом рукописи начинают неприлично разрастаться. Что, конечно, влияет на сроки их сдачи издательству. Хочется погрузиться в мир героев, пожить их жизнями, рассказать как можно больше о тёмных сторонах персонажей.

Да простят ему читатели сию бессовестную ложь. Роман под рабочим названием «Глиттер-рок» о злоключениях начинающей группы музыкантов был дописан на шестьдесят процентов. Осталось свести воедино сюжетные линии, развязать завязанные в первых главах узлы, наказать негодяев, соединить любящие сердца. Подступиться к заключительной части мешало треклятое уныние, так некстати подорвавшее творческие способности. Могло пройти два часа, прежде чем на свет рождалась сносная строчка. Бывшая жена забрала с собой, кроме дочери, ещё и его созидательную потенцию. Чёртова стерва!

Разве жизнь – это не прыжок от проблемы к проблеме над огненной пропастью, Пол?

– О чём она будет, если не секрет?

– Если я раскрою сюжет, мне придётся вас убить, Марк.

– Вы меня заинтриговали.

– Это моя профессия.

– Всегда считал себя азартным человеком. Давайте попробуем.

– Обещайте хотя бы, что содержание сюжета не покинет стены этой замечательной студии.

– По рукам.

Роман улыбнулся своей фирменной улыбкой соседского парня, в которую, по словам Линды, она влюбилась в день их знакомства на поэтическом вечере в две тысячи пятнадцатом году.