Вообще столов в аудитории стоял десяток, и расселись по одному, почти все. И ей оставили тот, что стоял в самом центре, прямо перед преподавательским местом. Правда, сбоку у окна за таким же первым столом разместился внук госпожи декана – Жан-Филипп, кажется. Она услышала – друзья называли его Жанно. Ещё вот этот рыжий дикарь – Флинн. И остальных нужно выучить, чтоб не говорить – эй, ты, как там тебя.

Пока Клодетт потихоньку оглядывала одногруппников, появилась госпожа декан. Бодрая, энергичная, деятельная. Седая, коротко стриженая, в зелёном костюме – и не в том, что вчера, в другом.

- Добрый день, господа первокурсники, - кивнула она.

Парни повскакивали, приветствуя, она кивнула.

- Прошу садиться. Итак, сегодня у нас с вами общие вопросы, которые необходимо решить, прежде чем мы приступим к собственно предмету. И начну я с такого момента: прошу всех хорошо подумать, туда ли вы поступили. Я имею в виду – на тот ли факультет, который вам на самом деле нужен. Мы не зря даём возможность подумать, и в течение первой недели перевестись. Вам всем будут рады на стихийном факультете.

О как! Ну чисто мама, чуть ли не те же самые слова! А госпожа декан продолжала.

- Многие - и маги, и нет – считают наш факультет пережитком прошлого. Каждый год неизменно возникают дискуссии о том, нужны ли нашему обществу боевые маги, или же мы давно уже научились обходиться без них. Правда, - тут она усмехнулась, - задачи, решение которых проще всего даётся боевым магам, почему-то то и дело возникают. Задачи, которые не может решить больше никто. Но это, как правило, задачи тяжелые и связанные с риском для жизни.

Профессор обвела каждого из них внимательным взглядом.

- Более того, боевая магия и служба – она, скорее всего, не на всю жизнь. Настанет момент, когда вам придётся задуматься – а что ещё вы можете делать, как ещё вы можете использовать свой дар и свою силу. Вас может ждать ранение, с последствиями которого не справятся целители, утрата силы, мощи, трудоспособности. Нужно будет понимать, кто вы есть и зачем было всё то, что было. Это может оказаться мучительно неприятно. И я пойму, если кто-то сейчас передумает, в этом нет ничего страшного или стыдного. Развивать свой дар можно по-всякому. Но, - тут она снова внимательно посмотрела на каждого, - я буду рада всем, кто решит остаться.

Тишина стояла такая, что было слышно, как где-то снаружи, в парке, болтают об осенней обрезке кустов садовники. Клодетт оглянулась украдкой – все смотрели на профессора, не сводя глаз.

- Далее пойдём к нашим насущным вещам. У вас будет очень много занятий и много самостоятельной подготовки. Больше вас достанется только целителям… но это не точно, - усмехнулась профессор.

Ну, они с Филиппом встряли оба, подумала Клодетт.

- Всем, кто решит остаться, понадобится сильное и здоровое тело, умеющее терпеть боль и переносить нагрузки. Боевой маг не должен допустить, чтобы у него сбилось дыхание, закололо в боку, заболели мышцы от долгого бега и что там может быть ещё. Физподготовка в расписании каждый день, и если кто вздумает прогуливать – пойдёт на стихийный факультет быстро и безболезненно. Если вы раньше полагали, что обойдётесь – вам придётся пересмотреть свои приоритеты. Если хотите остаться, разумеется. Далее, завтра утром все вы идёте в госпиталь – на медосмотр. Конечно, все приносили справки о здоровье, но этого может оказаться недостаточно. Невыявленные заболевания в нашем случае могут оказаться смертельно опасны. Поэтому – диагностика со всех сторон, и далее – раз в полгода, привыкайте. Кстати, приложение академии все себе поставили? Кто поставил, открываем, кто ещё не успел – ставим сейчас.

Клодетт поставила ещё вчера, только услышала, что такое есть. И даже попыталась найти там в числе студентов свой профиль, но не преуспела.

Что ж, оказалось – поставили все. Профессор рассказала, как войти в свой профиль, что заполнить там сегодня вечером дома, и потом велела открыть расписание.

- Смотрим. Завтра госпиталь, у всех ведь отмечено, так? Это на весь день. Дальше уже нормальные занятия. Из специальных предметов у вас в нынешнем семестре только теория и практика боевой магии. Теорию вам буду читать я, практику будет вести капитан Монтенеро. Да, капитан Легиона, всё верно, господин О’Флай. Не он, она. Теодора Монтенеро, - позволила себе усмешку профессор. – Она же будет вашим куратором, все вопросы вашей академической жизни – к ней. Она подойдёт в конце занятия.

Ух ты, это ж дочка профессора, дошло до Клодетт, её мама с бабушкой обсуждали, что она не очень давно вышла замуж, рожала и не могла сразу вернуться к службе. А теперь, значит, преподаёт. И тоже здесь училась, и смогла. Значит, и Клодетт сможет.

Профессор говорила о расписании дальше – история магии в контексте общей истории, общая теория магии, и там тоже теория и практика, магия в мире и магическая этика, физкультура, которую нельзя пропускать, рукопашный бой – о, круто, анатомия – на кой чёрт им анатомия, они ж не целители?

О, не только её заинтересовал этот вопрос. Черноволосый кудрявый парень смотрит на профессора, как баран на новые ворота.

- Для чего анатомия, господин Ришар? Чтобы знать, куда бить, и что от этого будет. И с противником, и с вами. А то захотите обездвижить, не рассчитаете силу, и получите хладное тело вместо задержанного. Или решите с чего-нибудь, что вы у нас прочный и бессмертный, и получите на орехи, и кто потом вас собирать будет? А о необходимой технике безопасности поговорим сегодня на введении в боевую магию. Кстати, об анатомии. Она у вас стоит экзаменом в зимнюю сессию, а кроме того – теория магии и специальность. Анатомию и теорию будете сдавать устно, а по специальности будет комплексный экзамен – теория и практика. А сейчас смотрим литературу.

Дальше они открывали в приложении список необходимых учебников и дополнительной литературы, и отмечали, что занятие в библиотеке – сегодня, четвёртой парой.

Когда в аудиторию тихо, как кошка, вошла капитан Монтенеро – в форме Легиона, между прочим – все сосредоточенно искали в списке книг те, что понадобятся на теорию боевой магии, и отмечали, как первоочередные, чтобы запросить потом в библиотеке.

- Добрый день, господа. И дамы, - улыбнулась она Клодетт.

Клодетт улыбнулась ей в ответ.

- Нам нужен староста группы, - сказала капитан Монтенеро.

Как-то так вышло, что все сошлись на кандидатуре Саважа. Его тётка и бабушка только посмеялись.

А потом оказалось, что пара закончилась, и им уже нужно идти в другое крыло на лекцию об общей теории магии, которую должен был читать дедушка – профессор де ла Мотт.

Всё, о чём они тут говорили, звучало страшновато… но вместе с тем очень, очень притягательно. И Клодетт очень хотела верить, что учёба окажется ей по силам.

* * *

Лучший среди некромантов первого курса Леон Шеню лучшим быть не привык. Он и в Академию попадать не рассчитывал, думал – магический колледж в Авиньоне его предел, а что дальше – ну, в колледже, наверное, расскажут, что дальше. Где-то же работают такие, как он. Наверное.

Леон не мог сказать точно потому, что других некромантов видел только в новостях. В школе маги встречались, но – один-два на класс. С ним учились два парня-стихийника, они были наглые мажоры, и Леона ни во что не ставили, потому что некромант – это не настоящий маг, так они говорили. А настоящий – если стихийник, или хотя бы целитель, а это что?

Впрочем, «это» тоже умело кое-что, просто громко кричать не хотелось. А умело потому что – мама. Мама читала какие-то книги по магическому образованию, и ещё в последние пару лет была подписана на какой-то специальный канал – на тему как жить, если ваш ребёнок некромант, а вы – нет. Вообще это, конечно, проблема, потому что некромант и любой другой маг стыкуются как-то очень слабо. Он даже иногда подумывал – ну зачем вообще мама связалась с отцом, отец которого, дед Леона, был некромантом? Этого деда к моменту рождения Леона уже не было в живых, отец существовал где-то параллельно на вольных хлебах, и когда узнал, что у него родился сын с такой наследственностью, разве что передал амулет, который всю жизнь носил дед – со словами «носить не снимая, иначе беда». Леон, если уж совсем честно, пробовал выяснить – что за беда, и иногда украдкой снимал. Что ж, тем, кто оказывался рядом, становилось страшно. Этот момент можно было использовать – просто не слишком часто, а тогда лишь, если становилось совсем туго. Он и использовал, только помалкивал.