Дикую историю о шипастой гусенице в туфельке приезжей девушки-танцора они отчасти наблюдали сами, а кое-что потом рассказали дед с бабушкой. Конечно, здорово, что финал у истории оказался хороший, но само происшествие очень поразило. Там не пришлось никого разнимать и урезонивать, там работали менталисты – Патрик Эбер и Лина Дюваль, они как-то быстро всё раскрутили и выяснили. А дальше уже разбираться старшим – потому что следы вели к сотрудникам оргкомитета фестиваля. Но Марианна Эбер правильно сказала – на фестивале так вести себя нельзя, и нужно, чтобы о том знали.

А в пятницу наступила реальная феерия – сначала на концерте музыкантов. Не пришлось никого уговаривать туда идти, потому что выступали родные де ла Мотты. Клодетт тряслась, как овечий хвост, но шла, умничка. Её флегматичный брат только посмеивался и повторял, что в любом случае они ничего не теряют, но когда ещё доведётся так заявить о себе? И был совершенно прав.

И они выиграли – третье место, при здешней конкуренции это очень здорово. А «Пламенные» - девы-выпускницы плюс Жиль де Роган – стали победителями. Совершенно заслуженно, как показалось Жанно, потому что они творили на сцене что-то невероятное – и в конкурсном номере, и потом, когда просто всей площадью пели гимн Академии в их обработке.

А потом душа понеслась в рай – кажется, так это называется. Даже у Клодетт отлегло – сказала, что завтра-то они уж по-всякому один раз смогут сыграть в финальном концерте для всех-всех-всех, даже если сегодня она напьётся в хлам. Филипп посмеялся и сказал, что тут столько целителей на душу населения, что похмелье им непременно вылечат.

Правда, захмелеть не удавалось, кажется, никому. Они пели, танцевали, бесились и орали, и это было здорово. Жанно хоть и не сам сегодня выиграл, но ощущал себя сопричастным, потому что - свои же! И какие молодцы эти свои!

А потом…

Случайно, это вышло случайно. Он просто по приобретённой в эти дни привычке смотрел вокруг – не творится ли чего, и увидел Лину Дюваль. Она смотрела куда-то… в пространство, по её прекрасному лицу текли слёзы.

Это было… вопиющим нарушением порядка это было, вот. Жанно сам не понял, как оказался рядом. Молча обнял.

- Саваж? Ты тут зачем? – она вяло попыталась освободиться.

- Я слежу за порядком по распоряжению госпожи декана.

- Вот иди и следи, ясно?

- Плачущая Лина Дюваль – это непорядок, определённо непорядок. Лины не плачут. Лины холодно смотрят, смеются и торжествуют над поверженными врагами.

- У меня нет врагов.

- Хорошо, над обидчиками.

- И обидчиков нет.

Ой, какие мы неприступные! Жанно просто взял и вытер ей слёзы – ладонью.

- Выпить? Поесть? Потанцевать?

- Ничего не надо.

- Проводить?

Она вздохнула.

- Проводи.

- Ты в гостинице?

- Да, недалеко. Я дойду.

- Не сомневаюсь. Но думаю, нужно проследить. И сейчас ты не препод, а я не зелёный первокурсник. То есть нет, - усмехнулся он, - формально всё так, но мы не в аудитории. Представь, что мы только что познакомились, и ты не знаешь, что я студент? Тут все подряд только так и делают, погляди.

- Делать мне больше нечего, только на всех смотреть, - поджала губы Лина.

- Значит, не смотри. Повторюсь: вино, кусок пирога, танец, гостиница?

- Гостиница. Наверное, я просто устала.

- Ты работаешь в оргкомитете?

- Да. И не только, ещё есть дела.

- Значит, отдых – это то, что надо.

Он просто обхватил её за плечи и повёл, они обошли площадь по периметру, и нырнули в паутину узких улочек ренессансной части города. Гостиница и впрямь располагалась поблизости – чтобы не бегать далеко, наверное, раз Лина в оргкомитете. На пороге Жанно спросил:

- А коты с тобой? Или дома остались?

- Конечно, дома, чтоб я тут с ними делала?

- Мало ли, - усмехнулся он, - вдруг ты из тех, кто не может без котов?

- Зачем травмировать их путешествием?

- Верно. И кто за ними смотрит?

- Есть кому.

- И чудесно. Желаю спокойных снов, - улыбнулся он, как мог – ослепительно, по фамильному.

Кажется, удивил. Нет, дорогая, сейчас – вот так.

- И тебе, - кивнула она и исчезла за дверью.

Дальше нужно было определить, в какой комнате она живёт. Это оказалось легко – окно на втором этаже, плети плюща вокруг, небольшой балкончик. Жанно сбегал до площади, проверил своих – все в норме, сказал, что исчезает, тряхнул Николя – тот без девушки, пусть принимает дежурство и присматривает за всеми своими. Николя очень удивился, но согласился и даже подтянулся как-то. А теперь можно уже и во все тяжкие.

Впрочем, был шанс, что ничего не выйдет. И Жанно сначала глянул в окно – свет-то горит, значит – не спит, красавица. Могла бы уже лечь… и тогда бы он вернулся обратно, да и всё. А так – это ж шанс.

Жанно усмехнулся, отошёл к присмотренной по дороге клумбе и сорвал там несколько фиалок. Не так давно чем-то таким дед умилостивил бабушку, а то, что сгодится для грозной Марион Саваж, наверное, и для Лины Дюваль неплохо. Забраться по выступающим кирпичам к ней на балкончик и постучать в окно. Котов нет, не съедят конкурента. А с ней самой он попробует договориться.

На осторожный стук в стекло дёрнулась штора. Не спит, красавица. Надела длинную футболку, сидела над чашкой – судя по тому, что на столе.

- Что тебе нужно? – могла не открывать, но – открыла.

- Ничего… или всё. Вот, возьми, - он протянул ей цветы.

Взяла, смотрит с удивлением.

- Почему? – переводит взгляд с букета на него.

- Просто так. И если ты скажешь, чтоб я уходил – я уйду, - и снова улыбнуться.

Она молча открыла балконную дверь широко, он шагнул внутрь. Закрыл дверь, задвинул штору. Взял её руку, поцеловал ладонь – не сводя с неё глаз.

- Кошак гулящий, - сказала она.

- Вроде, я слышал, ты не против кошаков? Домашние у тебя уже есть, бери ещё одного.

Она не выдержала, фыркнула, рассмеялась. Умеет смеяться, надо же. И улыбаться умеет. Вот, эту улыбку и будем целовать. И зарываться носом в волосы, и тереться щекой, как тот кот.

Прекрасные Лины не должны плакать, пусть лучше улыбаются.

Впрочем, на рассвете он выбрался из постели, оставил её спать дальше, а сам ушёл, как и пришёл – через окно. Спрыгнул аккуратно, и пошёл себе, совершенно счастливый. Кот он или не кот, в конце-то концов?

- Эй, ленивцы, просыпайтесь, нам уже скоро снова идти выступать!

Безжалостная, как и положено целителю, Наоми шла по комнате и трясла, а то и пинала её обитателей – если они не реагировали на слова. А Жиль вместе с Джесс именно что не реагировали. Ну чего она хочет, эта Наоми, спать же легли уже хорошо так засветло!

Вчера вышло круто. Они победили, и ремарка о «профессиональных магических эффектах» была в его, Жиля, адрес. Приятно, что. Денег не дали, но вдруг этот чёртов диплом девчонкам как-то поможет? Сам Жиль не собирался дальше заниматься спецэффектами для музыкантов – это для Анриетты можно, а остальные пусть идут нафиг.

И после завершения концерта они быстро утащили в съёмную квартиру инструменты, девчонки переоделись из сценических костюмов в нормальную одежду, и потом уже можно было идти тусить на площадь. Вышло просто отлично – их узнавали, им наливали, их кормили, их звали в круг танцевать, и к утру они были очень уж хорошие. И поспали в итоге часа четыре, что ли.

- Наоми, ты ж целитель, полечи голову, что ли, - вздохнула со стоном Джесс, выбираясь и из рук Жиля, и из спальника.

В квартире не было решительно ничего, никакой мебели. Но кому это мешает? Спальники есть, остальное приложится.

В углу со стоном выбиралась и спальника Лали – она не пила вчера, она вообще не пьёт, но сначала пела-играла, а потом тусила со всеми, так что не так уж ей и лучше должно быть.

Анриетту будили дольше всех. Она отмахивалась и говорила только – не мешайте спать. Но в конце концов поднялась и она.