Он слушал молча, смотрел на меня, будто на врага. И чем тяжелей становился его взгляд, тем сильней я подозревала, что мы не только преступница и дознаватель.

– Нас связывали личные отношения? Пожалуйста, ответьте мне. Не хотелось бы случайно ранить вас…

– Замолчите.

Карета тронулась. Я молчала, глядя в окно.

– Когда-то я уже допустил ошибку, – сказал Дэбрэ, и я повернула к нему голову. – Ваши слова казались столь же убедительными, искренними. Вы точно так же складывали руки и прижимали их к сердцу. Ваши глаза точно так же блестели, словно готовые пролиться слезами. Вы называли меня привлекательным мужчиной, единственным, на чью помощь вы могли положиться. Мое происхождение не пугало вас, ведь вы тоже родились в бедной семье. Вы искали моей дружбы с настойчивостью лисы, пытающейся пробраться в курятник.

– И что же случилось? – спросила я, когда поняла, что продолжения не последует.

– О своей неискренности вы очень, очень, очень, очень и очень пожалели. Не повторяйте своих ошибок. Я никогда не поверю вам. Даже если вы и правда не помните ничего, лиса остаётся лисой, даже когда меняет зимнюю шубу на рыжую летнюю.

Дэбрэ ясно дал понять, что я – ведьма. То есть уже не ведьма в их понимании, но в нашем – о, да. Злая женщина, окрутившая и соблазнившая мужчину ради своих целей. Я спросила:

– Вы не хотите мне всё рассказать?

Ни отказ, ни его резкий тон меня не удивили, но и радости не добавили. Конечно, стоило бы всё разузнать о его отношениях с Майри, а с другой стороны, это как лезть в чужую переписку. Это их личное, не моё дело. Да и Дэбрэ не тот человек, у которого можно требовать подробности. Нет уж, не хочу с ним ещё и из-за этого ссориться, у меня не девять жизней в запасе.

Я ещё раз уверила его, что говорю искренне, и нарвалась на неприятную усмешку.

Как же жаль.

Дэбрэ, конечно, не образец рыцарского поведения… Хотя почему нет? Он спас меня. И вёл себя благородно. Другой бы выместил зло на враге, попавшем в его власть, да ещё и имея разрешение делать с ним всё, вплоть до сдирания кожи. Или он мог окончательно отомстить, всего лишь не став спасать – утопив меня в Лорнском источнике. И никто – я уверена в этом – ему бы ничего не сказал: одной ведьмой больше, одной меньше. А он накрывал мне ноги своим сюртуком и, позволь я, тащил бы на руках наверх по той жуткой лестнице.

Он находил моё поведение вызывающим. Он едва сдерживал гнев, а не смущался, когда я… Да не делала я ничего такого уж, чтобы видеть во мне непонятно кого. Не делала! Но он думал, что я его вновь соблазняю.

Интересно, у них с Майри дошло до постели?

Чёрт! Да не хочу я этого знать!

Да что тут знать. Он так трогательно охранял мою скромность, что нет сомнений – не было ничего. Он собирался вернуть семье непорочную деву, а вышел конфуз, и исключительно по моей вине. А также потому, что мой приёмный отец – герцог Как-его-там, вроде на «В» – человек с гнилым сердцем.

Дэбрэ может не захотеть общаться с женщиной, которая уже причинила ему боль. Если так – очень жаль, насильно мил не будешь. Он хороший человек, но – всё же – не единственный на земле.

Временами он мне нравился, и даже без всяких почти что, но я смогу прожить и без него.

В жизни Майри наверняка были и другие люди – родные, близкие, друзья и знакомые. Дэбрэ говорил, что все отвергли Майри, но сейчас-то я не преступница. И если кто-то отвернулся только из страха (или вопиющей глупости, как герцог Как-его-там), то бояться этим людям больше нечего. Друг познаётся в беде, но я не стану отказывать тем, кто захочет вернуться в жизнь Майри. Время всё расставит по местам, так всегда случается – нечего торопить его отказами и излишней категоричностью.

Когда попадаешь в сложную ситуацию, то каждый из окружения показывает себя. Никогда не узнаешь заранее, кто друг, а кто так, на поболтать за чашкой кофе. Хочется отказаться, больше вообще не видеть всех тех, кто не поспешил прийти на помощь, но нет, такой ошибки я больше не допущу. Отказывать всем, кто не на все сто идеальный человек – глупость. Иначе может оказаться, что и кофе будет не с кем попить.

Ну а если говорить о настоящих друзьях, то та девушка просила за меня у короля с королевой – скорее всего, в ней я найду того человека, на которого можно положиться. Ну а если нет, и никто вообще не захочет мне помогать, то остаются драгоценности – живые деньги, на которые можно снять или даже купить жильё. Скромный домик с хотя бы небольшим садом… Мечты-мечты. Ладно, там разберёмся. На семье герцога Как-его-там и Дэбрэ мир не заканчивается – нечего унывать.

Я смогу со всем справиться и сама, без чьей-либо помощи. Но помощь, конечно, не помешает. И терять Дэбрэ я не хочу. Я буду пытаться заслужить его доверие. Но если он раз за разом будет меня отвергать, со слезами на глазах за ним не побегу.

– Учитывая нашу историю, о которой я совершенно не помню, – осторожно сказала я, – вам, наверное, неприятно видеть меня и заботиться обо мне. Есть ли возможность перепоручить меня другому? Возможно, есть человек – мой друг или родственник, или, не знаю, учитель, который мог бы позаботиться обо мне…

Я бы ещё долго терзала наш слух многочисленными «наверное», «если бы» и «не знаю», но Дэбрэ прервал меня. Не думаю, что его преподаватель этикета был бы им доволен. С другой стороны, стараться не оскорбить – тот ещё квест, когда ты не можешь предположить реакцию на самые простые слова.

Ничего обидного я, кажется, не сказала, но он разозлился. Старался сдержаться, не показать гнев, но Дэбрэ, с его лицом-маской, не так уж сложно читать.

– Вы предполагаете, Майри, что я не смогу как следует позаботиться о вас? Или думаете, я воспользуюсь властью, которую даёт мне ваше незавидное положение?

Ох. А он умел загонять жертв в угол. Он заставил меня говорить «нет», «нет» и «нет», чтобы в итоге получить:

– Да, я согласна ехать с вами туда, куда вы скажете. Вы можете мне не доверять, но я вам доверяю.

Сколько в моих словах правды – не знаю. Он давил на меня, и хотелось вывернуться, ускользнуть из-под его тяжёлой руки. Если бы я была настоящей Майри, то, скорее всего, ни за что бы не приняла его помощь. Но меня толкали к нему не только обстоятельства, незнание мира, людей, но и любопытство. И тайны «моего» прошлого, и азарт – смогу ли изменить к себе отношение.

– Вот и отлично, – он откинулся на спинку сидения и скрестил руки на груди. – Может быть, поедим? Франк привёз из деревни не только одежду, но и корзинку с едой. Уверен, что вы проголодались. Земляника, конечно, вкусна и полезна, но вы не смогли бы насытиться ею, как бы ни старались.

Вот же! Значит, на моём лице всё-таки остались пятна от земляничного сока, и я вот такая – раскрасавица, да – сидела перед ним всё это время. А он моей невольной неловкостью наслаждался. Вот же му… мужчина мечты.

Еда оказалась отменной: пышные пироги и вкусный, несколько мутноватый напиток. Он назвал его квасом. Извинился за то, что мне приходится пить столь неблагородный напиток. Я покивала и подставила ещё кружку. Местный квас не походил на тот, оставшийся в прошлой жизни. Он был лёгким, ароматным, с приятной кислинкой.

– Мне всё нравится, перестаньте переживать.

– Я не переживаю.

– Ага. Это я так, выразилась неудачно. Будете ли вы шокированы, если я прилягу вот тут, на скамье? Насколько такое поведение непристойно?

– По десятибалльной шкале – примерно на восемь, – ответил Дэбрэ.

Я рассмеялась.

– Ого. Значит, мне ещё есть, куда падать. Спасибо, что не отговариваете меня.

Я лежала, смотрела на проплывающие в вышине кроны деревьев, облака, танец зелёного, синего, белого. Фрагмент окна многое увидеть не позволял, но мысль в голове крутилась всего одна: «Какая красота. Красота невозможная».

– Куда вы везёте меня? – спросила я, резко повернувшись, и застала Дэбрэ за разглядыванием. – Тот дом, о котором вы упоминали – он ваш?