Тут уже настала её очередь смеяться. Из её собственного горла смех вырвался ещё более неприятным звуком, нежели из-под маски мужчины. Это заставило её мысленно поморщиться. Однако снаружи не промелькнуло и тени перемены её настроения. Она вспомнила, что когда-то её смех был звонким и мелодичным…

– Я не буду никому помогать. Особенно тебе, – она подчеркнула последнее слово. – Катись отсюда, пока я не выцарапала тебе глаза и не съела их на обед.

Мужчина встал, хотя ничего в его внешнем виде не выдало покорность и подчинение её приказам. Он направился к двери, появившейся из ниоткуда также, как и стол со стульями до этого.

– Если решишься на милую беседу – только позови, – он подмигнул ей.

– Как же я позову, если даже не знаю, как тебя зовут? – ласково протянула девушка, ядовито улыбнувшись. – Ах да! Скажу: позовите того придурка, что пнул меня коленом.

– Балиг, – ответил он, обернувшись. Вокруг его глаз еле заметно собрались морщинки. Значит, он улыбался под маской. – Меня зовут Балиг. А как мне звать тебя, юная дева, что чуть не откусила моим Шейдам их носы и уши?

– Рэйна.

Она очень надеялась, что, выходя из её камеры, он хоть чуточку дрогнул от этого имени.

Она точно не могла утверждать, почему назвалась именно этим именем уже во второй раз.

Ей была знакома легенда о лжебоге Саргоне и лжебогине Рэйне – двух сбежавших из Меласа фэйцах, ставшими Новыми богами мира Живых. Со слов верующих в них их сила была приравнена к силе четвёрке Истинных богов. Одни считали, что это лжебоги Хаоса в двух ипостасях: Света и Тьмы. Другие – что Саргон являлся богом Ночи, а Рэйна – богиней Луны. Третьи считали, что они воплощают в себе и то, и другое. Из тех воспоминаний, что вернулись к девушке, она могла судить, что лжебогов жаловали только фанатики. Детей в их честь называли крайне редко. Тогда зачем было ей самой навлекать на себя беду? Почему ей захотелось назваться именно этим именем?

Наверное, в первый раз она вспомнила легенду о Райском саде Саргона, разбитом для его возлюбленной. А во второй, что имя Рэйны наводит страх на всех, кто его слышит. Вот из-за чего это имя можно было не часто услышать из уст других. А ещё более реалистичной отговоркой было то, что Рэйне удалось отсюда сбежать. Лжебогиня сломала все планы богов и судьбы. Значит и она сможет. Возможно, это имя поможет ей, направит на нужный путь.

Размышления стали приходить в её голову чуть позже, когда ей до отвратительности надоел яркий свет, освещающий каждый угол в её конуре. Надоел холодный и жёсткий пол, надоело чувство злости, передав вожжи усталости. Надоело новое гулкое сердце, бьющееся в её груди. Надоело чувство бессилия запертой дичи в стальной клетке. А сталь её убивала.

Она стала считать до ста, обнаружив, что считает в обратном порядке. Поднимала левую руку вместо правой. Отходила вправо, но не влево. Зеркальное отражение со стены смотрело на неё с издевкой. Правда, ей уже было всё равно.

На неё накатила усталость, и она ей предалась. Даже от скуки хотела позвать Балига обратно и послушать его байки. Вовремя опомнилась. Она не слабачка.

Она – та, кто выберется отсюда. Та, кто не сдастся. Если это, конечно, Мелас, а не какое-то другое место. И даже если так, то она убежит. Отомстит и сожжёт всё до тла. Уничтожит фундамент этого местечка. И никто, и ничто её не остановит.

Через какое-то время она начала расхаживать взад и вперёд по камере. Двадцать шагов в длину, двадцать в ширину. Она не умела ждать. Её мучило само осознание того, что она заперта и не может выбраться.

Ещё через какое-то время она сдалась и стала звать Балига. Она чувствовала себя откровенной идиоткой, крича его имя в пустоту стен. в никуда.

Но никто не отзывался. Он её обманул.

Если бы в комнате была мебель, она бы разнесла её со злости. Но кто-то об этом позаботился и мебели не было.

Поэтому она просто билась о стены как рыба об лёд. На её теле проступали фиолетовые синяки, костяшки рук сбивались в кровь. Она выла, кричала, стонала. Затем усталость возвращалась и она снова валялась на полу, свернувшись в комочек. Потом поднималась, ходила, кричала, звала Балига. Снова на её крики никто не отзывался. Она впадала в ярость. Снова новые синяки и раны. А затем всё повторялось вновь и вновь.

Она чувствовала, что начинает сходить с ума.

Балиг пришёл, когда Рэйна сидела на голом полу. Её глаза были закрыты.

Всё её тело было покрыто синяками и ссадинами, из треснутой губы сочилась кровь. Ей уже было плевать на всё и на всех. Но к ней внезапно вернулись все её силы едва она услышала какое-то движение у стены.

Она распахнула глаза, на мгновение уставившись на незваного гостя. А после резко вскочила на ноги. Заметила, как мужчина вздрогнул от быстроты её движений и внутренне возликовала.

Ещё какое-то время назад она бы накинулась на него, шипя как дикая кошка. Сейчас же ярость пересиливала любопытство вместе с желанием получить хоть какую-то информацию. Поэтому она взяла появившийся из воздуха белый стул и уселась, закинув ногу на ногу. Взглядом она буравила Балига. Он пока стойко выдерживал его.

Ещё бы! Наверное, привык общаться с такими как она. Пока её тащили сюда, она видела, как в камеры рядом заводят других мокрых людей. Орущих, беснующихся или каких-то совсем ошарашенных. Скорее всего, она не первая здесь. И не последняя.

Рэйне было противно, что Балиг счёл её такой же. Но ещё противнее было то, что она действительно побесилась и успокоилась. Правда, на время, но…

– Здравствуй. Подумала над моим предложением? – сдался Балиг и первым начал их разговор.

– Врун, – хриплым голосом обрубила Рэйна.

Брови Балига поползли вверх. Он явно был удивлён. Но Рэйна говорила правду. Он солгал ей. Обманул.

– Прости?

«Не прощаю. И никогда не прощу!!!»

– Сказал, что придёшь, стоит мне только позвать. Звала как идиотка. Не приходил.

– Возможно, дело в том, что у меня было дело в месте, где защитный барьер не позволял тебя услышать, – ответил Балиг, присаживаясь за материализовавшийся стол. – Извини, что заставил ждать.

– Ну да, у всех же свои дела. А я должна вечность сидеть в пустой стальной коробке, сгнивая и подыхая от жажды. Что если у меня клаустрофобия?

– Пустой стальной коробке, говоришь? – удивился Балиг.

– А ты что, слов не понимаешь? – рявкнула Рэйна. Она начинала терять терпение, а от этого впадала в очень опасное состояние. – Да, абсолютно пустой, гладкой и непробиваемой! Ни стола, ни стула, ни графина с водой. Ничего!

– Зона спокойствия подстраивается под твоё сознание…

«Какой комфорт! Врагу не пожелаешь,» – подумала она, но сказала иное:

– Зона спокойна, а я, как видишь, нет. И моё сознание явно хочет меня убить.

– Хорошо, тогда не будем терять время. – Балиг расправил складки камзола, собираясь с мыслями. От Рэйны не ускользнуло, что его руки чуть дрожали. – Ты получишь то, что я у тебя отнял, в обмен на работу.

– Ты говорил о помощи.

– Помощь, работа – какая разница?

– Никакой.

– Так?

– Я согласна, – стоило ей это произнести, как она вскрикнула: на коже её левого плеча, чуть ниже браслета, появилась татуировка. Плечо горело так, что от боли перед её глазами заплясали чёрные точки. – Что это за дрянь?

– В Меласе все договоры скрепляются магией и фиксируются татуировками.

Рэйна вскинула на него голову, стиснув зубы. Боль начала понемногу отступать, окольцовывая лёгким покалыванием зону почерневшей татуировки.

– Почему ты это раньше не сказал?

– Ты не спрашивала.

Это не было сказано надменно. Балиг просто констатировал факт.

Девушка фыркнула, потирая больное место. Она продолжала рассматривать Балига исподлобья, скользя взглядом по его фигуре. Подмечая каждую мелочь и каждое изменение в поведении.

– Обещал, что расскажешь про это место.