Моих вздернутых в стороны рукам, коснулась мощная грудь. Беспокойные глаза скользили по моему залитому от слез лицу. Рома сделал еще шаг и невесомо притронулся подушечками пальцев к моей руке. Мне хотелось спрятаться в его объятиях и он, будто поняв, потянул меня за запястье, усадил к себе на колени, сам устроившись в дальнем белом кресле.
– Дашенька, я все сейчас объясню. – Его голос дрожал, – многие считают меня сволочью, но мне похеру. Для всех хорошим не будешь. Я терпеливый человек. И я прощал Ане многое, потому что она, сука, была беременна. Она долго проверяла мою выдержку и довела до такого состояния, когда на любое ее действие у меня появилась аллергия.
Я наклонилась и прижалась носом к его плечу.
– Любимый, ты должен думать в первую очередь о сыне, а не о мести его матери.
– Это не месть, моя хорошая. Совсем не месть, – Рома отодвинул меня и прижался ладонями к лицу, нежно коснулся губ, – все гораздо сложнее. Аня должна была дать согласие на развод. И она дала бы! – со злостью выдавил из себя, – мы должны были встретиться, – Рома снова замолчал, схватил пачку сигарет, но передумал, с шумом бросил ее на столик и откинулся головой на спинку кресла, закрыв глаза, – но случилось непредвиденное... когда твоя жизнь рушится, тебе не до разводов, – прохрипел он, зарываясь в ладонях, – Дашенька, мне жить не хотелось, я же не знал, что потом эта тварь даст заднюю.
– Аня отказалась продавать ребенка?
– Нет, – с шумом выдохнул любимый, провел рукой по лицу и посмотрел на меня, – я опомнился буквально за несколько недель до ее родов. Приехал к ней домой, говорю давай мол так и так подписывай, а там ее мать, – стиснул зубы. – Уверен эта она провела с ней воспитательную беседу. В общем, Аня сказала, что сначала родит ребенка, а потом все остальное.
– Зачем? – прошептала я севшим голосом.
– Откуда я знаю? – Рома не выдержал, резко и громко отреагировал на мой вопрос, но мгновенно взял себя в руки, продолжив говорить тише, – затеяла, сука, непонятную игру. Я не хотел Сашу сразу к нам вести, мне было очень важно, чтобы ты немного пришла в себя, поэтому оставил сына у нее, пристроив к ней Лизу, чтобы та о нем заботилась.
– Почему суд настроен против Ани?
– Да потому что она никудышная мать. К тому же, эта тварь все же подписала все бумаги, – зло рассмеялся он, – сразу, на второй день после родов, и у меня даже мысли не возникло, что потом начнется суд со всеми, его мать, новыми открывшимися обстоятельствами. У нее видите – ли, появился материнский инстинкт! А где он раньше был?
Чтобы успокоить Рому, я протянула ладонь и крепко сжала его пальцы. Он тоже сильнее укрыл меня в кольце свои рук. Было страшно. Сама не знала, что больше всего меня страшило и шокировало: то, что Аня меня обманула и документы были подписаны или то, что претендует на ребенка. Собственного ребенка. Господи, своего собственного ребенка! Или же – желание Ромы подарить мне счастье, пусть и такой жестокой ценой.
Глава 19 ( части 2,3 )
Девочки, дорогие, отредактирована часть от лица Рома ( суд ). Существенного ничего не изменилось, но с логикой и правовой стороной дела стало значительно лучше.
Потому я повторно выложу отредактированную часть, но если вы не хотите читать, просто прокрутите до места, где повествование пойдет от лица Анны.
Рома Я почти не замечал никого вокруг, полностью сосредоточившись на сегодняшнем судебном процессе. Адвокат, склонившись над столом и открыв папку, пробегал глазами по материалам дела, слегка постукивая ручкой.
Достав мобильный, набрал пару слов Даше, чтобы не волновалась и знала как сильно я люблю ее и Сашу.
Посторонний шум привлек мое внимание, обернулся, замечая, как охранник выпроваживает очередного репортера.
– Сказано: закрытое судебное заседание. Уйдите или мне придется применить силу.
Журналист трепыхался, пытался возразить и объяснить, как благородны его мотивы. Не желая слушать бред, я захлопнул дверь.
Ощутил, как во мне снова поднялась лавина ненависти к Ней. Вынув руку из кармана брюк, покрутил часы на запястье: без пяти три! Осталось каких-то пять минут, а ее до сих пор нет! Аня решила потрепать нервы.
– Ну что? – вопросительно посмотрел на адвоката.
– Психологический трюк. Обычное дело.
Давить на меня у нее вряд ли получится. Вообще с трудом представлял линию защиты бывшей жены, чем Аня собиралась крыть подпись, поставленную хладнокровно и невозмутимо. По большому счету меня это не касалось, единственное, что волновало – судьба сына и желание подарить ему полноценную семью. Анна проявила смекалку, на развод не подавала, ждала моего шага, но мне отказали в расторжении брака, поскольку исковое заявление подано мной, а "моя благоверная" родила ребенка, которому еще не исполнилось года. Но пара тысяч долларов, и самый щепетильный судья верно оценил бесперспективность нашего брака.
Аня схитрила и тут, не без помощи адвоката, не явившись на заседание по бракоразводному процессу. Судья выяснял причины, но все они были объективными, и давал срок на примирение. Нас развели на втором заседании. В качестве жеста доброй воли, Анна получила квартиру. Слишком рано я начал радоваться жизни, бывшая супруга снова решила пройтись раскаленным проводом по нервам. Аня подала иск о восстановлении ее прав на сына. На третьем слушанье, на котором я не присутствовал, бывшую жену восстановили в правах.
Это было смешно. Женщина, продавшая ребенка, не имеет морального права называться матерью. И никакие ее слезы, мольбы и доводы на меня не действовали. Аня даже грудью отказалась кормить! Приняла таблетку еще в роддоме.
Особенно вызвало во мне жестокую ухмылку, когда она умотала к своему любовнику и не появлялась несколько дней, забыв о сыне, и резко вспомнила о нем только тогда, когда я приехал забрать Сашу навсегда.
– Эй, ты что делаешь?
– Складываю вещи, что непонятного? – я прошел в комнату сына. – Лиза, с пеленального столика тоже все уберите.
Няня быстро и тихо собирала детские принадлежности.
– Как? А куда ты его везешь? – казалось, она была в некоем замешательстве.
– Глупый вопрос, – мазнув по лицу, добавил: – мебель можешь выбросить.
– Ты кто такая, чтобы здесь распоряжаться? – сиплый Анин голос разрезал тишину, нарушаемую лишь шуршанием складываемой одежды.
Я обернулся, Аня выхватила из рук Лизы Сашины ползунки и стала нервно запихивать их обратно в шкаф. Туда же полетели и другие вещи из чемодана.
– Прекрати истерику. Быстро! – схватив за плечо, я сильно его сжал. – Клоунада давно закончена.
– Ты не имеешь права, он и мой сын, – она сделала попытку высвободить руку.
– Поздно вспомнила. У тебя был шанс, Аня. Зато сейчас не будет помех для развлечений, – усмехнулся, глядя в ее расширенные глаза.
– Решил подсластить жизнь своей шлюхе? – нагло, заносчиво, совершенно не боясь меня.
Я грубо развернул ее спиной к шкафу и саданул кулаком около ее головы. Она зажмурилось и негромко закричала.
Зря она затронула Дашу. Необдуманно.
– Еще раз хоть одно грубое слово о ней скажешь – вернешься к своей мамочке в зачуханную квартирку, поняла? – она всхлипнула и кивнула, когда еще раз ударил по створке шкафа. – Вы будете манную кашу три раза на день жрать, а не свои любимые мюсли и обезжиренный творог. Свой яд оставь при себе! И не вздумай к нам даже приближаться.
– Да сдались вы мне. Идите оба к черту! – закричала она, и оттолкнув, бросилась за Лизой. – Не трогай, кому я сказала! – толкнула перепугавшуюся девушку и вырвала из ее рук погремушки.
