– Если не прекратишь истерику, я засуну тебя под холодный душ, – постарался спокойно отреагировать на выходку. Схватил ее за руку и разжал кулак с зажатыми игрушками.

– Но я полюбила Сашу...

– Что? – мне казалось я ее разорву. Она тяжело дышала, открыв рот, а я вспоминал ее невозмутимое лицо и желание урвать побольше. Аня мастерски выводила меня на эмоции. Она всегда хорошо умела врать, при этом в глазах зажигалась обида и появлялись слезы. – Свою ложь оставь для очередного лошка. 

– Это не ложь, Рома!  – закричала она.

– Тсс, – приложил палец к губам, – тише, Сашу разбудишь.

– Я не понимаю к чему эта спешка... – едва не плача, проговорила она.

– Аня, будь умницей, я сегодня же займусь переводом активов и обговоренного имущества.

– Сегодня? – Она тут же прекратила панику, встрепенулась, пришла в себя.

Опомнилась, сука.

– Да, – сказал строго и опустил ее на стул, бросив на ходу: – Лиза, пошевеливайтесь! Через пять минут выезжаем.

А сейчас, спустя год, Аня утверждала, что я не видел главного – ее проснувшегося чувства к сыну.

Я перевел взгляд на дверь: без двух минут три! Осталось чертовых две минуты! Где ее носит? Сегодня должно было состояться последнее судебное разбирательство, решавшee судьбу Саши. Если снова перенесут слушание, я буду готов лично притащить ее за волосы. У меня выработалась на Аню хроническая усталость, злость и отвращение. Хотелось одного: поскорее забыть этот чертов говняный брак, эту женщину, и ее шизанутую попытку вернуть моего сына.

В этот же момент, проследила, как я одернул пиджак, появилась бывшая жена. С торжествующим взглядом, прямой спиной и улыбкой победителя, вместе с адвокатом Аня демонстративно прошла мимо меня, едва не задев плечом.

Дементьев.

Что ж, выбор неплохой. Я сам делал выбор между ним и Грачевским, наводил справки, выяснял сколько каждый из них провел дел и сколько из них было выиграно. При чем, у Дементьева формат был схож, но везде с ним разбирательства длились около года.

Поэтому я сделал ставку на Грачевского.

– Прошу всех встать! – произнесла секретарь судебного заседания.

Первые полчаса прошли гладко, но по Аниной улыбке, которую та пыталась скрыть, опустив вниз голову, понял, что легкой борьбы не будет. Она была настроена серьезно, и та линия защиты, которую выбрал адвокат, могла запросто изменить исход дела. Я смотрел на ее лживое лицо и гадал: "Зачем суке понадобился мой сын?".  Услуги адвоката стоили очень дорого, и явно их оплачивал ее новый любовник.

– Итак, истец утверждает, что вы не уделяете сыну должного внимания, не занимаетесь его воспитанием – одним словом, не выполняете свои родительские обязательства, – повернувшись к жене, сказала судья, – вам есть, что на это возразить?

– Уважаемый суд, – адвокат жены поднялся и одарил присутствующих улыбкой, – обвинения в адрес моей клиентки голословны. Во-первых, судом ей запрещено общение с сыном более четырех часов в неделю. Какую заботу и внимание можно дать ребенку за это время? Тем не менее Анна Константиновна старается провести его с пользой. У нас есть показания соседей, которые нередко становились свидетелями общения моей клиентки с ребенком. Во-вторых, мой доверитель каждый раз лично просила суд и самого супруга увеличить количество часов, отведенных ей на встречи, однако, получала отказ. Смею также заметить, – мужчина обошел стол и сделал пару шагов к центру, – Роман Александрович часто бывает в командировках, в это время за ребенком присматривает няня, которая не единожды была отмечена в некомпетентном отношении к мальчику. У нас имеются показания людей, которые отмечают, что молодая женщина предпочитает разговаривать по телефону или общаться в соцсетях, нежели присматривать за ребенком, играющим в песочнице. Анна Константиновна просила, чтобы на время отсутствия истца в городе, сын мог бы жить у нее, однако и здесь получала категорический отказ, обусловленный тем, что некогда моя клиентка подписала отказ от ребенка, а, значит, не имеет права вообще контактировать с сыном.

– Отказ юридически заверен, то есть вступил в законную силу, а, значит, ваш доверитель лишилась каких-либо родительских прав. То, что потом Анна Константиновна подала иск и восстановила права на ребенка, не отменяет ее предыдущих действий. И встречи с ребенком, которые ваш доверитель получила – поощрение и не более, – сложив пальцы в замок, заметила судья.

– Для присутствующих ни для кого не секрет, что муж моей клиентки еще в период иx брака состоял в отношениях с другой женщиной, и даже беременность жены не смягчила его сердце. Он решил завести новую семью. Что он и сделал – ушел.  Более того, вторая женщина тоже ждала от него ребенка, который умер сразу после рождения. Теперь представьте, в каком аду жила Анна Константиновна. Она не просто терпела на протяжении всего брака многочисленные измены, она должна была смириться с тем, что ее ребенок, как и она сама, Роману Александровичу не нужны.  Мой доверитель длительное время посещала психолога и на момент подписания документа находилась в не совсем вменяемом состоянии. Роман Александрович прекрасно видел, в каком состоянии находилась супруга, но использовал это как средство давления. Вот он – настоящий нравственный облик Романа Александровича, – ухмыльнулся Дементьев.

Я тихо выругался и прикрыл глаза. Я с себя обвинений не снимал и считал тем еще подонком, но так извратить ситуацию...  Будто в грязи искупался. Судья осуждающе посмотрела в нашу сторону.  Грачевский аккуратно показал глазами, чтобы я оставался спокоен и молчал.

– Роман Александрович сам не знал, чего хотел: то уходил, то возвращался, – тем временем продолжил адвокат жены, – постоянно нагнетал обстановку. То давал надежду несчастной женщине, то забирал. Мой доверитель несколько раз лежала на сохранении после очередных нервных срывов.

– Заключения врачей и психолога имеются? – судья поправила очки в толстой оправе, тяжело вздохнула и с нескрываемым интересом посмотрела на Аню.

–  Вот, пожалуйста, – мужчина передал несколько листов.

– Что ж, – после их изучения протянула судья, – у истца имеются возражения?

– Уважаемый суд, у меня есть несколько вопросов к ответчику. Разрешите? – уже Грачевский взял слово, поднимаясь.

– Задавайте.

– Анна Константиновна, сколько раз вы посещали психолога? – мужчина расстегнул пиджак и посмотрел на Аню.

– Затрудняюсь ответить, – после продолжительной паузы, ответила она.

– Как вы ему объяснили ваше психоэмоциональное состояние? Вы рассказали, как ваш супруг подарил вам часть кампании за рубежом? Что вы чувствовали при этом?

– Протестую, это не относится к делу! –  молниеносно выпалил Дементьев.

– Отклонено. Продолжайте, – судья посмотрела на адвоката суровым взглядом.

– Анна Константиновна, вы на следующий день очень радостно отметили данное событие. Ваша домработница поведала, как вы пригласили подругу и распивали алкогольные напитки, будучи в положении, – продолжил наступление Грачевский. – Что вас так обрадовало? То, что вы стали владелицей филиала кампании за границей? Подчитывали доходы? Или радость, что избавитесь от нежеланного ребенка? А может, два в одном?

Надо отдать должное, Аннa не испугалась, напротив смотрела хитро и с вызовом.

– Ложь, – при этом поднялась, сложила руки за спиной, а головy высоко подняла.

– А что вы скажете на это? – перед носом упали несколько распечатанных фотографий.

Аня опустила глаза на снимки и сжала губы.

– Поясните, – потребовала судья.

– Уважаемый суд, это распечатки фотографий, взятых в соцсети на странице той самой подруги. – Грачевский двумя пальцами поднял фотографию, направился к креслу судьи и передал ей снимок. – На фотографии отчетливо видны бокалы в руках женщин и бутылка не дешевого вина на столе. Обратите внимание на дату публикации. И счастливый вид ответчика.