– Ты, правда, на это пойдешь? – не до конца верила я.

– Даш, я люблю тебя. Твое счастье для меня превыше всего, – любимый подхватил меня на руки, его горячий лоб коснулся моего лба. Прерывисто дыша, он поцеловал меня.

– А Аня? И Ваш ребенок. Я все время думаю об этом.

Я не могла не поднять столь болезненную для меня тему.

– Даш... – Рома замолчал. Он безнадежно опустил меня на пол, но продолжал обнимать, – в этой жизни нужно уметь делать выбор. И я его сделал.

– Я должна радоваться, но мне тяжело.

Окончательно наступить на горло своей совести не получалось.

– Что ты предлагаешь? Уйти к ней? – мой разум кричал "да", но сердце сопротивлялось, –Даш, ты этого хочешь?

– Нет.

– Тогда что? Зачем ты терзаешь своё сердце?

Мое мучительное молчание затянулось. И все же я смогла произнести то, что требовал разум:

– Рома, дай мне время, пожалуйста. Я тебя не держу. Но я хочу понять, смогу ли смириться и жить до конца дней с такой тяжестью на душе.

Он молчал. Я почувствовала, как он устало погладил мои руки.

– Даша...– только и услышала я в ответ.

Не говоря больше ни слова, Рома молча подхватил пальто.

Звук захлопнувшейся двери болезненно ударил по нервам. Не было ни грамма удовлетворения, только ощущение, что я еще больше загоняю себя в угол.

***

Спустя два месяца

Человек способен заставить себя работать, несмотря на любые невзгоды. Нужно взять себя в руки, не давая поблажек. Нет смысла постоянно заниматься самоистязанием. Вечерние пробежки в медленном темпе да музыка в ушах, потом теплый душ, и спать. И не думать. Подумать можно, но только чуть-чуть, утром, когда едешь на работу. Ведь что такое сорок минут боли? С ними можно справиться, главное - не зацикливаться.

Мне это практически удавалось.

Время помогло разложить всё по полочкам, понять, что бесполезно обвинять себя или кого-то другого. Никто не виноват. Случилось то, что случилось, ни Рома, ни я уже не сможем повернуть время вспять, поэтому какой прок в обвинении? Можно либо принять, либо не принять. И я приняла. Потому как в борьбе сердца и разума победило мое неприкаянное сердце. Мой измотанный ожесточенным сопротивлением разум сдался сердцу. Совесть по-прежнему грызла меня со страшной силой, но сердце сдалось, окончательно и бесповоротно.

С Ромой мы практически не общались. В наших недолгих разговорах сквозила безнадежная грусть. Я знала, что терзаю его и себя, но не хотела потом жалеть.

Я вспоминала его слова: "К черту лечение. Не хочешь – не надо. Давай ЭКО сделаем... с другой донорской спермой. " Я до жути боялась лечения. Что там врачи говорят? Какова вероятность успеха? Проценты разрывали душу на части. И все больше чаша весов склонялась к ЭКО. Но перебрав в уме тысячи сценариев нашей дальнейшей жизни, я поняла, что лечение неизбежно. Я смогу, просто обязана смочь! И, главное, я хочу!

Я до сих пор не знала, что со мной будет, когда родится ребенок, как я буду с ним общаться, каким станет Рома. Все изменится, и эти изменения на всю жизнь. Но я отважилась поставить запятую в наших с Ромой отношениях. Мне хотелось верить, что не все потеряно, и у нас есть право на счастье, хотя и очень сомнительное.

И сейчас, сидя в зале ожидания аэропорта, я с трудом представляла, что преподнесет нам жизнь, но знала точно, что хочу попробовать. Неважно, что попытка может стоить нам очень дорого. Я ни в чем не сомневалась, поэтому уверенной походкой пошла на посадку, когда объявили мой рейс.

Даша

Пустая квартира встретила тишиной, разбавляемая лишь музыкой, доносившийся из квартиры, напротив. Рома на работе, и неудивительно, ведь часы показывали начало двенадцатого пополудни. Он понятия не имел, что сегодня я возвращаюсь. Собственно говоря, за это время мы очень мало общались. Не отдалились, - нет, но небольшое напряжение появилось. Несмотря на то, что хотелось слушать его голос и дышать одним воздухом, я делала неимоверное усилие день за днем, чтобы моя болезненная тяга к Роме не преобладала над обстоятельствами.

До последнего взвешивала все "за" и "против". Сомневалась. Какой будет наша жизнь? Как жить на две семьи? Смогу ли дальше видеть его заботу об Анне? Какие чувства одолеют меня при виде ребенка? Выдержу? Окажусь в состоянии жить с грехом на душе, что увела мужчину у беременной женщины? Сердце бунтовалось. В Роме хотелось быть уверенной, что несмотря ни на что он будет рядом. Что это лишь временные сложности, но рядом всегда остается он – сильный и достойный. 

Раздевшись, прошла вглубь комнат. Вот Ромин свитер лежит на ручке дивана. Прижала к груди, как самое сокровенное. Этот запах...ничем не смогла заменить.  А на кофейном столике осталась чашка с остатками кофе, как всегда, спешил. Обвела взглядом гостиную, присела на стул. Любовь – она такая. Ты рвешь все канаты, но сердце упрямо мчится туда, где ему хорошо. Хорошо вопреки всему. Вопреки тому, что другая женщина ждет от любимого мужчины ребенка. Вопреки жуткому слову " несовместимость", вопреки горькой фразе:" Общих детей у вас не будет ". Ну как не будет? Мы же мечтали... И я продолжала мечтать.  А как не мечтать? Знать, что никогда не возьмешь на руки маленькую, беззащитную кроху, наше продолжение? И не услышишь ласковое слово:" Мама..."?

Звонок в дверь выдернул меня из глубины нахлынувших мыслей. Узнать женщину, стоявшую на пороге, не составила труда. Даже в темноте, смогла бы разглядеть. Именно ее фотографии я часто рассматривала, когда узнала про их брак с Ромой. С безумством, диким желанием пыталась отыскать то, что может вызвать во мне антипатию, неприязнь.

– Где Рома? – придя в себя, Аня гордо вскинула голову, и уже смотрела с ненавистью на меня. А я... прислонилась к стене и не смогла вымолвить ни слова. – Где мой муж?

Нахальным взглядом разглядывала меня от макушки до кончиков пальцев ног.

– Ромы нет, – я старалась не показывать виду, какую растерянность испытывала от этой случайной встречи. Но легкая надломленность в голосе выдавала с головой.

– Вот значит какая ты, женщина с фотографии!

– Что? – не могла сообразить, о чем это она, – Ромы нет. Что ты хотела?

Воспользовавшись моей минутной слабостью, Аня с легкостью оттолкнула меня в сторону и беспрепятственно вошла в квартиру. Жадным взглядом исследовала каждую деталь, попадающеюся ей по пути.  Не спрашивая разрешения, прошла в гостиную и с завистью начала рассматривать фотографии.  Я в шоке стояла и наблюдала за ней, не зная, как реагировать. Аня все так же молча взяла одну фотографию, стоящую на одной из полок. На ней мы, пять лет назад, отдыхающие в Итальянских Доломитовых Альпах.

Несколько секунд оценивающе взирала на фото, потом со страшным грохотом вернула на место фотографию и развернулась ко мне. Только сейчас я начала приходить в себя, глаза опустились ниже, зацепились за ее живот. Распахнутая шуба позволила полностью созерцать ее фигуру. Живот аккуратный, но видно, что женщина в положении. По правде говоря, Аня выглядела превосходно.

По сути, именно в этот миг я поняла, беременность Ани уже не была далекой, нереальной, невидимой. Беременность осязаема, не на словах.  Аня не мираж. Она существует. Господи, она де-факто есть и носит ребенка от Ромы!

– Знаешь, никогда бы не подумала, что Рома сможет обратить внимание на такую как ты! – c отвращением в голосе произнесла она.

Я тяжело вздохнула, руками схватилась за спинку стула.  Аня скрестила руки и сжала ладони в кулаки.

– Зачем ты это говоришь? – с какой-то обреченностью спросила я.

– Да понять хочу, что в тебе ТАКОГО, что он променял своего ребенка на не пойми на кого! 

Аня снова повернула голову в сторону полки, мне казалось, что сейчас она сделает шаг и просто одним махом снесет все фотографии.  Но она осталась стоять на месте, испепеляя взглядом.