День начался как обычно. По большому счету, разницы между ними я не замечал. Вторник, среда или суббота – безразлично. Только не дома, чем-то отвлечься, и желательно до глубоко вечера. Так, чтобы прийти и сразу завалиться спать.

Но в девять утра раздался звонок от мамы. Как я мог забыть, что сегодня у отца день рождения? Мать, сестра и я поехали на кладбище. Аня отказалась, сославшись на плохое самочувствие. Впрочем, это правильно, беременным нечего делать в таком месте. Я сразу заметил, что жена чувствует себя хорошо, давно научился различать её искусные игры. Потому её отказ приехать позже на обед к матери, воспринял как продолжения спектакля. Даже обрадовался. Анино присутствие тяготило, сжимало мышцы, заставляла ныть совесть и напоминало, что между мной и любимой женщиной выстроилась огромная пропасть. Я, как маньяк, выслеживал Дашу каждый день, просил, нет, умолял, не рушить и на зыбкой почве построить то немалое, что мы можем. Пока однажды не узнал, –  Даша в Киеве. Уехала.

Гнев и злость заполнили внутренности. Не наступило такого долгожданного смирения. А смиряться было не с чем. Знать, что рано или поздно у неё появится другой мужчина, которому она, возможно, подарит ребенка, свою плоть и кровь...Всё банально и стандартно. Ужасающе больно. Безвыходно.

Искал повсюду её зелёно-голубые глаза. Но их цвет растворился в тот роковой день, когда я, с тяжёлым сердце навсегда похоронил наши отношения, сообщив Даше фатальное известие. Известие, от которого у меня должно было сносить крышу от радости, желание бросить весь мир к ногам женщины, носящей моего ребёнка. Ведь я стану отцом! Черт побери, я стану отцом, и я так этого хотел! Но крышу не сносило и мир к её ногам был брошен весьма специфический. В мыслях было только одно: справиться со всем этим грузом и не позволять Даше чувствовать себя ущербной. Хотя, последнее, было практически нереально. Её потерянная надежда ожила в другом человеке. В Анне. В той, которой, по сути, ребёнок не был нужен.

– Рома, Аня приедет? – задала вопрос мама, как только мы вышли за ворота кладбища.

– Нет. У неё какие-то дела, – соврал я. И открыл маме заднюю дверь автомобиля. Не хотел лишний раз волновать мать, говорить о том, что жена "плохо себя чувствует”, когда знаешь, что это все это игра, рассчитанная женой на конкретное лицо. Меня.

Мама тяжело вздохнула. Молча села в машину. Не вмешивалась. Она, как женщина, понимала весь расклад и в каком адовом положении находятся все без исключения.

Я, обошёл машину и сел за руль.

Ехали в гнетущей тишине. Каждый был в своих мыслях. Я думал о том, что снова надо возвращаться в дом, в который возвращаться не хотелось. Думал о наших с Аней отношениях, которые перешли все допустимые нормы спокойного проживания на одной территории.

Соседи. Нет, мы хуже, чем соседи. И отрешённость, забравшаяся ко мне в сердце, костлявыми пальцами, выкорчевывало из меня всё, что я старательно пытался закопать.

Продолжая вести машину, думал так же о том, что пора обустраивать детскую комнату. Аня категорически отказывалась ставить кроватку в нашей спальне. Правильнее сказать, в её спальне. Даже ночевать я старался в кабинете.

Вспоминал отца, его наставления, укоры. Наш первый поход на футбол. Как отдал меня в секцию карате, ругал за слёзы проигрывания в первом рукопашном бою. "Мужчина должен быть сильным, выносливым, мужественным. Уметь бороться с трудностями. Не получается – пробовать ещё и ещё. Не сдаваться" – твердил отец. Задавался вопросом: "Стану ли я таким же хорошим отцом? Смогу ли вложить в сына необходимые человеческие качества? Как сложится с Аней наша семейная жизнь после рождения ребёнка?”

Первое время, когда мы с женой снова съехались, мама часто приезжала, переживала за Аню, внука, наши отношения. "Брак."

Но Аня, как волчонок, не признавала её заботу. Противилась. Психовала. Не нашли они общий язык. Как женщина, Аня прекрасно чувствовала, что мать не проведешь.  Пыталась заставить меня крутиться вокруг неё.  Но я быстро сообразил какое развлечение придумал её воспаленный мозг.

Просто выработал свои правила игры: меньше видеться, общаться, избегать ссор.  Как нарочно, жена шла в наступление. Требовала, требовала и ещё раз требовала. Каждую неделю переводил на её счет крупную сумму денег, но даже цацки уже не спасали осадную крепость.

– Дашенька, доченька, – мама привычным, ласковым тоном разговаривала по телефону, – спасибо тебе большое, что не забыла. Саше приятно было бы знать сколько людей помнят о нем. Мы только что были на кладбище. Сейчас дома посидим, помянем папу. А ты как, родная?

До меня не сразу начал доходить смысл маминых слов.

Мама разговаривает по телефону. С Дашей. Даша позвонила маме. От неожиданности автомобиль зигзагообразно повело. Никогда, никогда Даша не забывала о том, что дорого мне и моим близким. Привычное тепло побежало по венам.

В зеркале заднего вида смотрел как мама улыбается. Разговаривает тихо, понизив голос. Но я все слышал, разбирал каждое слово. Горел желанием остановиться, вырвать трубку, поговорить с ней. Но мальчишеский порыв не привел бы к желанному результату.

Привычное тепло сменилось холодом. Сердце с тревогой сжалось и по венам поплыл живой металл.

Теперь весь оставшийся день Даша неимоверно жила в моих мыслях. Опять поселилась и разрушала холодную невозмутимость. Истязал себя фотографиями прошлого, закрывшись кабинете. Потянулся к телефону, хотя yже давно перестал мозолить глаза, нажимать на кнопку вызова рядом с номером, который я не просто знал наизусть, а который, будь даже в полной прострации, назвал бы без запинки.

Чёрт! Коньяк, сигареты и память подкидывали в мои мысли совсем радикальные идеи. Она и Он. Другой. Так реально, естественно и больно.

От непрошенных мыслей скручивало руки. Провокационные картинки бродили в голове, взрывая сердце и душу. Чья-то рука касается её нежной шеи, ведет вниз, пробираясь под одежду. Его губы впиваются в её, прижимая к себе сильнее. Мужчина настойчиво ласкает её тело, от чего из Дашиных губ срывается лёгкий стон. Он наклоняет её, Даша облокачивается руками на спинку дивана, прогибая спину. Задирает юбку...

Я окаменел.

Состояние, будто мне в сердце заколачивали гвозди. Со всей дури сбросил лэптоп со стола. Его падение отозвалось грохотом.

Даже думать не хотел, что Даша с кем-то другим...Тряхнув головой, постарался прогнать мрачные картинки и унять бешенное сердцебиение. Ведь понимал, что просто не выдержу, не смогу жить, зная, что она с кем-то другим, просто-напросто спущу тормоза...

Я взял в руки бутылку коньяка, прямо из горла сделал обжигающий глоток. Какого хрена, Даша, ты засела в моё сердце? Остановил в себе удушающий порыв бросить всё к черту, приехать в Киев и силой забрать Дашу с собой.

Душное пространство кабинета давило, угнетало, убивало. Ничто не ломало меня так, как тот факт, что не просто всё сломано, разрушено, уничтожено, а настолько погребено в руины, что откопать хоть полоску света уже нет надежды.

Открыв окно, я закурил сигарету. Никотин расползся по внутренностям, отдавал горечью. Что же делать? Где найти выход?

Листал в телефоне Дашины фотография. Чёртов трус, так и не поднялась рука их стереть!

Но нет, всё довольно!

Сделав очередную затяжку, поставил зеленую галочку в левом окне телефона. Кнопка " Удалить? "

Удалить!

Стало ли легче? Едва ли!

Я прислонился плечом к стене, бросил взгляд на лежавший на полу сломанный компьютер. Кошмарные мысли снова полезли в голову. Удалить таким радикальным способ их не получалось.

Схватив бутылку, направился в спальню. Удушливо-приторный аромат Аниных духов витал в воздухе. Внутри всё загорелось. Сейчас я был похож на потухшее пламя, только поднеси спичку и вновь оно разгорится.

Непонятно зачем, подошёл к зеркалу, начал рассматривать себя. Что же с нами со всеми стало? Сам себя ненавидел. Немыслимые ошибки приводили к изуродованной жизни.