- Аид! - радостно зашептал он. - Я-то думал, ты испугался и убежал, а ты вернулся, хитрый чертяка!
Цербер довольно заурчал и взялся аккуратно перегрызать путы на сталкере. Надо отдать должное, пес вел себя разумно - не рычал, не скулил и вообще старался издавать как можно меньше шума, чтобы не привлечь излишнего внимания. Тем не менее, дикарь что-то словно почувствовал и подпрыгивающей походкой направился прямиком к Алексею. Сталкер всем своим видом старался изобразить безразличие, моля о том, чтобы цербер успел перегрызть веревки. Тем не менее, дикарь словно почувствовал что-то. Сутулясь и пригибаясь, он подпрыгивающей походкой направился прямиком к Алексею. Когда он приблизился к сталкеру, пес как раз закончил перегрызать путы на руках последнего. Долго не раздумывая, парень бросился сверху вниз на каннибала. У того глаза округлились от ужаса, когда сталкер всей своей массой обрушился на него. Злобно рыча, он пытался сбросить с себя соперника, но Алексей крепко сжимал его горло, все усиливая хватку. Лицо дикаря побагровело, изо рта пошла пена. Еще бы немного, и его можно было бы смело записывать в покойники, но тут взгляд сталкера упал на самодельный амулет на шее дикаря. Это был обыкновенный патрон от "калашникова", висящий на шнурке. Но что-то в этом патроне заставило остановиться сталкера. Всмотревшись в лицо каннибала, Алексей едва не вскрикнул от удивления - это лицо он уже видел когда-то очень и очень давно. Если бы дикарю сбросить лет эдак двадцать, то получился бы приятной внешности карапуз, отказавшийся садиться в автобус и тем самым спасший много жизней.
- Ты?! - Алексей ослабил хватку, чем не преминул воспользоваться каннибал, попытавшись укусить сталкера за руку, но тот вовремя ее отдернул и снова слегка придавил соперника, не давая ему возможности сопротивляться.
- Успокойся! Успокойся и я тебя не трону. Посмотри на меня! Ты помнишь? Я дал тебе вот этот патрон! А ты не сел в автобус и родителям не позволил. Вспомни!
- Ав-то-бус? - с трудом по слогам проговорил дикарь.
- Да, автобус. Я тебе дал на память патрон. Я спас тебя.
- Спас? - взгляд дикаря на какой-то миг стал осмысленным, но уже в следующую секунду в нем вновь появилась животная ярость и голод. Он забился под сталкером, пытаясь освободиться. Алексею не оставалось ничего иного, кроме как приложить нерадивого камнем по голове, чтобы вырубить на какое-то время. Если его крики услышали бы, выбраться из плена оказалось бы в разы сложнее. Подбежал Аид, радостно завилял хвостом, попытался подпрыгнуть, чтобы лизнуть хозяина, но не вышло. Парень потрепал четвероногого друга по одной из голов, осмотрелся. Тихо, никто ничего не видел. Но это было всего лишь вопросом времени. В любую минуту мог появиться кто-то из племени и поднять крик, так что медлить не стоило.
Быстро развязав товарищей, сталкер приложил палец к губам, призывая соблюдать тишину, указал Тостеру рукой на пятиэтажку - уходить без своего снаряжения было по меньшей мере глупо, а каннибалы отнесли его куда-то внутрь. Крадучись, они вдвоем добрались до дверного проема, несколько секунд постояли, прислушиваясь. Затем Тостер нырнул внутрь. Досчитав до трех, сталкер последовал за ним. На лестничной площадке находились три квартиры. Дверей не было ни одной, что сейчас оказалось только на руку сталкерам. Алексей махнул напарнику в сторону левой квартиры, сам же направился в правую. Короткий коридор упирался в кухню, две комнаты - одна по правую руку, вторая слева. На грязном полу тут и там валялись обглоданные дочиста кости, среди которых преобладали человеческие. Висящие лоскутами почерневшие от времени обои, покрытый плесенью потолок, разбитая мебель - сложно поверить, что когда-то это место было чьей-то уютной квартирой, в которой наверняка дружная семья собиралась вечером за столом, пили чай, разговаривали, фантазировали, строили планы на будущее. Будущее, которое так и не наступило. И никто из ранее живущих и предположить наверняка не мог, что мир станет таким, каким его описывали и показывали в самых невероятных фантастических книгах и фильмах.
Алексей заглянул в одну из комнат - пусто, даже остатков мебели здесь не было. На стене черной краской кто-то нарисовал большой жирный крест. Символ веры в этом месте внушал только чувство страха и потерянной надежды. Сложно поверить, что раньше он привносил свет и умиротворение в миллионы людских душ, освещал добрым светом путь во мраке. Теперь же только мрак и остался. На пороге второй комнаты сталкер замер - на грязной куче матрасов у стены, свернувшись калачиком, словно ребенок, спал каннибал. Грязный, в оборванных лохмотьях. Рядом с ним на полу валялась наполовину обглоданная человеческая кисть руки. Сталкер скривился от омерзения - и эти существа тоже люди? Едят себе подобных без всяких зазрений совести. Хотя... Сколько еще пройдет времени, прежде чем немногочисленное население метро сожрет друг друга? Прошло двадцать лет, а человечество скатилось практически до состояния каменного века. И сколько еще должно миновать лет, чтобы оно полностью истребило само себя, убивая, съедая, вырождаясь? Тысячелетия эволюции оказались стерты всего лишь за каких-то два десятка лет.
Убивать потерявшего человеческий облик каннибала не хотелось, но и оставлять просто так тоже не стоило. Алексей пробежался взглядом по комнате, потихоньку поднял с пола ножку от разбитого стула. Нехорошо, конечно, бить спящих, но по-другому было нельзя. Взмахнув импровизированной дубинкой, сталкер опустил ее на голову спящего. Дикарь коротко хрюкнул и затих - жить будет, но в себя придет не скоро. Бегло осмотрев кухню и санузел, Алексей понял, что больше в этой квартире делать нечего. На лестничной площадке он с Тостером оказался практически одновременно. Только в отличии от Алексея его другу повезло больше - он оказался обвешен амуницией всего отряда как новогодняя елка.
- Двоих положил, - шепотом сообщил Тостер. - Уходить нужно, пока шум не подняли.
С этим сталкер был полностью согласен. Не хотелось бы опять связываться с представителями любителей человечины. Правда, теперь их врасплох застать вряд ли получится, но всякое может случиться. В плен они попали, можно сказать, по глупости. Каннибалы явно следили за ними, а когда отряд оказался в узком переулке, обходя завал на дороге, набросились со всех сторон. И все бы ничего, но стреляли эти выродки из духовых трубок стрелами с какой-то парализующей дрянью. В общем, не успел отряд положить и десятка дикарей, как их срубил здоровый крепкий сон. В итоге они пришли в себя уже привязанные к столбам. Все, кроме бедолаги Варвара. Костер уже вовсю пылал, а Варвар превратился в главное блюдо. И, несмотря на то, что он хотел убить Алексея, хотелось вырезать все племя под корень. В отместку, чтобы знали, как охотиться на людей. Но все это потом. Сейчас было важным убраться отсюда как можно дальше и желательно незамеченными.
Первым бежал Тостер, за ним следовал Алексей, потом Катя, Профессор и замыкал колонну Саныч, прикрывая тыл. Спустя десять минут выматывающего бега с препятствиями, сталкер дал команду перейти на шаг - погони не было, а Альбертович уже дышал и хрипел как загнанная лошадь. К беготне по выжженному радиацией миру закатившееся светило науки не было приспособлено абсолютно. Попутно выяснилось, что они отклонились от первоначального своего маршрута километра на четыре в сторону, а с тем учетом, что придется делать крюк, чтобы вновь не нарваться на людоедов, конечная цель становилась еще дальше. Тем временем солнце клонилось к закату. Его багрово-красные лучи придавали зловещий окрас разрушенному городу, каплями крови сверкая на немногочисленных уцелевших осколках стекол, жуткими мазками ложась на изувеченные взрывной волной дома. Катя нервно передернула плечами - от этой картины становилось не о себе. Не то чтобы очень страшно, но... Тоскливо? Больно? Одно слово было наиболее подходящим и неотвратимым, как сама судьба, - мертвый. Город был мертвым, несмотря на зародившуюся в нем новую жизнь. Это была всего лишь иллюзия жизни, ее жалкое подобие. На самом деле город, да и весь мир, давным-давно погибли. Катя вспомнила, с каким трепетом и благоговением ее тетя рассказывала о прежней жизни - о театрах, в которых ставили умопомрачительные спектакли; о фонтанах, искрящихся бьющими вверх струями кристально чистой воды; о парках, в которых всегда было очень много народа, а деревья тихо перешептывались между собой, шелестя кронами. Тетя в такие моменты зажмуривалась, будто вновь возвращаясь в тот живой, цветущий Минск, а из краешка глаза медленно стекала слезинка. Сейчас вид города тоже вызывал слезы и подкатывающий к горлу противный комок, но это было другое - жалость, страх, порой даже ненависть. В глубине души Катя очень надеялась на то, что у них все получится - добраться до таинственной лаборатории; надеялась, что при должном оборудовании Профессор сможет доработать вирус, так сильно изменивший ее маму. И если у мамы останутся сверхспособности, а внешний вид вновь станет нормальным, будет ли это значить то, что у человечества появится шанс начать все с чистого листа? Хотелось бы верить, что этот страшный урок длинною в двадцать лет, пошел людям на пользу.
