- Вставай! Поднимайся! - знакомый голос звучал будто бы из-под земли, был до боли знакомым, но невообразимо далеким.

  Сталкер приподнял голову, провел рукой по стеклу, протирая. Сперва он увидел армейские берцы с кевларовыми шнурками и пятнистого цвета штаны. Подняв голову выше, попытался рассмотреть говорившего, но не вышло - лицо было скрыто под широким капюшоном.

  - Вставай! Или уснешь вечным сном, сынок!

  - Папа?!

  Этого не могло быть. Отец же давно погиб! Значит, это сон? Но почему такой реальный? А если не сон, то отчего Минск весь благоухает вместо того, чтобы лежать в руинах? Может быть, он просто сошел с ума и все это плод его больного воображения?

  - Что. Ты. Здесь. Делаешь? - слова давались с трудом, пересохшая гортань едва выталкивала их.

  - Это не важно. Важно то, что тьма не всегда является мраком, а солнце не всегда дарует свет. Не верь тому, что видишь. Чужое и неизведанное может оказаться близким и родным, а знакомое и хорошо известное внезапно обернется большой бедой. Открой глаза, ослепленный тьмой! Узри истину!

  Под капюшоном блеснули два красных вертикальных зрачка. В руке отца - или все же не отца? - хищно сверкнул взявшийся словно из ниоткуда клинок, устремился к лицу сталкера. Тот прикрылся рукой, желая защититься от смертоносной стали. Резкая обжигающая боль, рывок... И он проснулся.

  Рука коснулась лица, почувствовала не стекло противогаза, но холодную испарину. Он облегченно выдохнул, приподнялся - и увидел рядом с собой Варвара, который в руках сжимал свой мачете.

  - Ты чего здесь? - спросил сталкер охрипшим со сна голосом.

  - А я это, - Варвар стушевался, глаза забегали по сторонам. - Показалось тут, что это, шум какой-то, будто скребется кто-то. Тебя вот разбудить решил.

  - Тесаком?

  - Да каким к черту тесаком! Говорю ж, показалось, что кто-то шумит неподалеку. Мачете на всякий случай достал, вдруг кинется кто.

  - Ну понятно, - Алексей продолжал с подозрением смотреть на Варвара. - Ложись-ка ты дальше спи. Виктория вряд ли кого-то подпустит к подвалу. Да и Аид вон спокойно спит, а он уж точно чужих учует, собака все-таки. Пусть и не обычная.

  - Как скажешь, - Варвар убрал мачете. - Ты главный - тебе и решать. Но я, если что, предупредил.

  Остаток ночи прошел спокойно - сталкера никто не будил, не тревожил. Сновидения тоже предпочли обойти его стороной, дав возможность выспаться. Поднявшись, он ощутил прилив сил и понял, что, несмотря на кошмарный сон, удалось хорошо отдохнуть. Дразнящий запах разогретой на костре тушенки окончательно вырвал его из лап морфея. Тостер деловито хозяйничал у огня, взяв на себя обязанности повара. Все уже проснулись, только сталкер, получается, заспался, что на него совсем не походило. Даже Аид вертелся волчком около Тостера, иногда требовательно тявкал, выпрашивая себе порцию каши с тушенкой. Не получив желаемого, обиженно ворчал, но спустя буквально десять секунд снова предпринимал отчаянные попытки добыть себе вкуснопахнущее лакомство. Тостер не обращал на зверя внимания, с невозмутимым видом помешивая завтрак в котелке. Из всего отряда отсутствовала почему-то только Виктория. Неужели до сих пор бродит где-то снаружи?

  - Доброе утро, - сталкер подошел к девушке. - А где твоя мама?

  - И тебе, - улыбнулась она в ответ. - Мама решила пойти к лаборатории. На всякий случай. Сказала, что одна она будет двигаться быстрее.

  - А как же ты?

  - Она заявила, что под твоим присмотром мне ничего не грозит, - Катя улыбнулась еще шире. - Я тоже, кстати, так считаю.

  - Льстишь?

  - Нет, просто и правда так считаю.

  - Тогда спасибо. А теперь нужно позавтракать. Дорога нам предстоит неблизкая.

  За завтраком обсудили дальнейший маршрут. И тут мнения несколько разделились. Саныч и Варвар утверждали, что лучше пройти по проспекту до "Московской", а уж там свернуть налево по Волгоградской улице. Либо же пройти чуть дальше, чтобы по Севастопольской выйти как раз практически к Центру. Услышав про Севастопольскую, Тостер заупрямился, как баран, и наотрез отказался, заверив отряд, что он лучше полетит на птере, чем пойдет там. Аргументировал он свой отказ тем, что Севастопольский парк расположен аккурат рядом с одноименной улицей, а про него поговаривают такое, что волосы на пятой точке дыбом встают. Действительно, из тех смельчаков, кто осмеливался туда забредать, возвращались единицы. И не все из них находились в здравом уме. Во время Катастрофы, упавшая в парке бомба, оставила после себя огромный глубокий кратер. Впоследствии кислотные дожди заполнили кратер до краев ядовитой водой, в которой, по идее, должно было гибнуть все живое. Но, как говорится, свято место пусто не бывает, а природа не терпит пустоты. Созданный злым гением человека водоем наполнился жизнью - чужой, дикой и ужасной. Говорят, что когда Мертвое озеро, как его окрестили, было еще не таким опасным, некоторым доводилось видеть, как гигантские не то змеи, не о ящеры рассекают его водную гладь широкими костяными парными гребнями. Приблизительный размер этих пресмыкающихся оценивали минимум в двадцать метров. Даже живший до Войны сетчатый питон по сравнению с этими существами казался несколько мелковатым. Чем дольше жило озеро, тем больше развивалась в нем не подчиняющаяся никакой логике фауна. Вскоре там завелось нечто, чье присутствие давило на психику, выворачивало сознание буквально наизнанку, подчиняло себе. Человек, оказавшийся на расстоянии менее ста метров от озера, терял свою волю и направлялся прямиком в мутную воду. Те, кто оказывался покрепче, могли и спастись. Правда, неизвестно, что было лучше - быстрая смерть в озере или же такое вот спасение. Большинство просто сходили с ума, становились беспомощными овощами, пускали слюни и бормотали всякую несуразицу. Кто-то из тех, кто хорошо запомнил мир до Катастрофы, назвал этого невиданного монстра выжигателем, мол, по аналогии с установкой из какой-то компьютерной игры. Никто не понял из какой, но название прижилось. Место обрело дурную славу, и ни один сталкер не стремился туда приближаться, тем более, что и поживиться-то там было нечем. В общем, в своем решении Тостер был категоричен и никуда идти не собирался, как он выразился, по маршруту смерти. Сам же парень был склонен к тому, чтобы вернуться прежним маршрутом до "Победы" или же и вовсе до "Коласа", а там свернуть на трамвайные пути и уже по ним прямиком до Центра - дорога ровная, сворачивать практически никуда не нужно, знай, иди себе по путям да по сторонам посматривай. Алексей оказался солидарен с товарищем, потому как об обитателях Севастопольского парка знал не понаслышке - довелось однажды там очутиться, еле ноги потом унес. Так бы они и спорили до бесконечности, если бы в разговор не вмешался Профессор.