- Назад! - рявкнул Бизон и с облегчением заметил, что бойцы моментально метнулись к нему.
- Что за хрень, командир? - поинтересовался молчавший до этого Леший.
- А эта хрень, Леший, - усмехнулся наемник, - можно сказать, твой дикий родич.
- В смысле? - даже через противогаз было видно, как округлились глаза бойца.
- В прямом, - Бизон махнул рукой, чтобы отряд двигался. - Это леший. Тварь хитрая и коварная. Что, не видали ни разу? Оно и понятно. Мало, кто видел. А еще меньше тех, кто рассказать может. Леший медленный и неповоротливый, добычу обычно караулит в засаде, где-нибудь среди зелени, где не так заметен. И вот если зазеваешься, и он тебя своими ветками обхватит - все, считай нет человека. Шансов выжить примерно один на миллион. Парализует ядом, ветками к себе притянет и будет медленно-медленно пожирать. Причем, жертва обычно до последнего в сознании находится, не любит эта сволочь мертвечинку.
- Так он же воняет так, что его любой заметит! - удивился Бирюк.
- Не воняют они, - заверил Бизон. - Этот, может, больной какой или старый. Вот и пованивает от него. Да и на открытую местность выполз. Видать, с голодухи жуткой. Пошли, не догонит он нас.
- Так, может, это... Пристрелим от греха подальше?
- Сам сдохнет, - Бизон брезгливо сморщился. - Да и мало ли кто сзади будет идти, а тут сюрприз на дороге. В любом случае, нам он не помеха. Главное, не зевайте. Все, заткнулись и вперед!
С опаской поглядывая на неуклюжего мутанта, отряд двинулся к своей цели.
На столе перед Валерием Трофимовичем стояла наполовину пустая бутылка самогона и стакан, накрытый лепешкой вместо куска хлеба. К стакану прислонилась фотокарточка. С нее на угрюмого начальника станции смотрела красивая черноволосая девушка и две славные девчушки - Юленька и Настюшка. Они смотрели из глубины времен, жизнерадостные, улыбчивые, такие безумно красивые и родные. Живые. Двадцать лет. Двадцать лет, наполненные болью и борьбой с самим собой. Двадцать лет жизни после смерти. Был ли смысл в такой жизни, которую уже и жизнью-то назвать нельзя было, а скорее существованием? Наверное, был. Жить для других. Жить и помнить, что ничего не случается просто так. Жить, чтобы больше не допустить ничего подобного.
Трофимыч залпом опустошил свои пол стакана и даже не поморщился, лишь жадно глотнул воздух, унимая бушующее в груди пламя. Память вновь унесла в тот теплый летний день, когда все началось. Или кончилось.
Молодой лейтенант по долгу службы не часто мог позволить себе отдохнуть, но уж если выдавался выходной, то во чтобы то ни стало стремился провести его с семьей. Они были в браке семь лет, но за это время отношения ничуть не остыли. В их семье всегда царили уважение, взаимопонимание и, конечно же, любовь. Их две дочушки, четырех и пяти лет, никогда не видели семейных ссор и не слышали ругани. В общем, вполне обычная белорусская семья. Может, немножечко счастливее некоторых.
В тот день они всей семьей гуляли по Парку Челюскинцев. Ласково светило солнце, легкий теплый ветерок трепал волосы. Люди вокруг улыбались, спешили кто куда - кто на аттракционы, кто купить какую-нибудь мелочь, а кто-то просто предпочитал посидеть под зонтиком кафе и немного перекусить. Повсюду доносились радостные детские крики иногда приобретавшие истерические нотки - это когда у кого-то из маленьких сорванцов замирало сердце на "горках" или "ракушках".
Они держали друг друга за руки, а Юля с Настей гордо вышагивали перед ними, держа одну огромную охапку шариков на двоих. Казалось, что еще немного - и они на этих шариках улетят в небо, но девчушки крепко вцепились в веревку и отпускать свое сокровище не собирались. Кроме того, они даже умудрялись вовсю смотреть по сторонам, надеясь углядеть что-нибудь поинтересней и покрасивее. А так как в этом возрасте для детей все и красиво, и интересно, то шли они очень и очень неспешно.
- Валер, - жена мягко потянула его в сторону, - давай наших малышек на "лебедях" прокатим? Вроде и так уже долго гуляем. Хватит с них уже на сегодня развлечений, как думаешь?
- Ну давай попробуем, - Валерий усмехнулся, уже заранее представляя реакцию дочурок на то, что их хотят выдворить из этого детского рая. - Но если что - успокаивать этих вертихвосток будешь ты.
- Вот ведь мужики! - жена шутливо ткнула его кулачком в плечо. - Чуть что сразу в кусты прячетесь, а нам женщинам разбирайся.
- С меня ужин, - примирительно выставил он перед собой ладони.
- Вот так бы сразу, - жена чмокнула его в щеку. Они направились к каруселям. Девочки восторженно смотрели, как ввысь взлетают белоснежные кабинки в виде лебедей, едва не касаясь своими боками макушек деревьев.
Валерий собирался было пойти к кассе, чтобы купить билеты на аттракцион, но остановился и не мог понять, что же его так насторожило. Вроде бы все вокруг по-прежнему - те же люди, дети, развлечения, торговцы. Прошло около минуты, прежде, чем он понял - не хватало музыки. Обычно из репродукторов, развешенных по всему парку, льется веселая ненавязчивая музыка, придающая еще большее ощущение праздника. Но теперь все стихло. И, видимо, не он один это заметил. Кто-то из посетителей парка на мгновение останавливался, прислушивался, но не придавал этому значения и двигался дальше. А спустя мгновение громкоговорители завещали хриплым мужским голосом: "Внимание! Внимание! Угроза ядерной атаки! Повторяю, угроза ядерной атаки! Всем проследовать в убежища!"
Некоторое время народ осмысливал услышанное, а потом раздались первые панические крики и толпа ломанулась в сторону выхода из парка. Валерий вцепился в руку супруги, та схватила детей и они вместе со всеми побежали к выходу.
- Не отставай! - голос Валерия дрожал. Он боялся. Боялся потерять жену и детей, боялся того, что будет дальше. А дальше могло быть все, что угодно. Если это и правда не учебная тревога, то ожидать можно худшего.
- Что это, Валер? - жена почти кричала, в парке мягко говоря было шумно.
- Война! - коротко выкрикнул он. И это слово не требовало объяснений. Все прекрасно понимали, что кроме хаоса, голода и разрухи ждать будет нечего. Но тогда еще никто не знал, что это будет самая опустошительная, жестокая и быстрая война.
