— Как ты себя чувствуешь? — отрывается наконец Чонгук.
— Ну… вполне себе сносно. А вы как? Хосок рассказал мне о том, что произошло тогда. Как твоё здоровье?
— Да, знаешь, обошлось всё и ладно. Я повалялся тоже после приступа какое-то время, через пару месяцев окончательно восстановился уже.
— А с остальным нормально всё, ну, почка эта твоя?
— Она не пострадала, к счастью, — усмехается Чонгук и ерошит волосы на затылке, поудобнее устраиваясь на краешке кровати.
— Почему вы так долго не приезжали, кстати? Дела были?
— Нам только сегодня Хоби позвонил и сказал, что ты проснулся. До этого молчал, засранец, — встревает Тэхён.
— Ему нужно было время на реабилитацию и врачи бы не одобрили большого количества посетителей, я позвонил как только понял, что всё наладилось и он готов, — разводит руками Хосок.
— Да-да-да, — передразнивает Тэ, — так и скажи: хотел побольше внимания урвать и быть единственным человеком, которого он будет видеть первое время.
Хосок хочет что-то сказать, открывая и закрывая нелепо рот, его скулы топит краской, потому что это всё не то чтобы неправда, он действительно немного пожадничал. Юнги отчего-то тоже краснеет, отводит взгляд от Хоби и, потеребив пальцами край одеяла, внезапно переводит тему.
— Я слышал, Намджун уволился, а Мейцо повысили. А что насчёт вас? Хосок рассказывал, что вы свои дела открыли, расскажете?
Парни с удовольствием принимаются рассказывать Юнги о том, чем успели начать заниматься, об успехах, которых удалось достичь, Чонгук добавляет, что если тот не решится вернуться в полицию, он готов с радостью взять его к себе, в конце концов, ему нужен помощник, а Юнги может пойти учиться параллельно в магистратуру на заочную форму обучения, получить лицензию и рано или поздно начать работать с Чоном адвокатом вместе. Разговор плавно перетекает в бытовые темы, подключается даже Хосок, что молчал и немного на Тэ дулся первую половину разговора, Юнги с удовольствием слушает о том, что вообще вокруг происходило всё это время, тепло благодарит всех за финансовую помощь и поддержку его мамы, что всё это время не сдавалась и верила, что сын очнётся.
Чонгук расслабляется, наконец-то все действительно заканчивается. Чимин погиб больше полугода назад, кошмарные убийства прекратились, его работа в полиции прекратилась, оставив после себя, кроме травм, лишь дружеские отношения с Намджуном и Мейцо, да компенсацию в размере почти трёх его зарплат за неотгулянные отпуска и переработки. Ну и Тэхёна, конечно. Он ведь тоже появился только благодаря работе. Все плохое давно закончилось, а чувства завершения всё равно не было. Потому что Юнги всё ещё был без сознания, несмотря на положительные прогнозы врачей.
Чонгук перестал чувствовать себя виноватым и причинять себе боль этими размышлениями, но скучать по другу не переставал. У него ведь, кроме Тэ и Намджуна, особо никого не было в Сеуле. Хотелось друзей, которые бы знали его из прошлого, а не просто новых знакомств на работе. Хотелось по-прежнему слушать чьи-то тупые шутки, хотелось вернуть традицию пить вместе кофе, хотелось чтобы Мейцо снова было с кем препираться и разводить шутливые перепалки, хотелось просто наконец поговорить с Юнги. Обнять его. И извиниться за то, что дружбу ценить начал только тогда, когда чуть окончательно не потерял.
Чонгук и обнял, и поговорил, и извинился. А темы для разговоров всё не заканчивались. За окном уже день клонился к закату, ребята уже успели сходить с Юнги на обед и сами пообедать в больничной столовой, успели понаблюдать за тем, как Юнги морщится во время болючей капельницы, поуговоривали медсестру, выпрашивая разрешения побыть ещё, когда та начала выгонять, и только к четырём часам до Юнги дошло.
Чонгук рассказывал о том, как выступал в суде недавно, Тэ с Хоби переговаривались о чём-то своём, а Юнги внезапно перехватил руку Чона, которой он к волосам потянулся и уставился на кольцо на его пальце.
— Подожди… — перебивает и Чонгук замолкает, вопросительно приподняв бровь, — ты что, женился? Я что и свадьбу твою проспал? Подождите, но вы же… — указывает другой рукой на Тэ, потом обратно на Чонгука, — вы же вроде как…
Тэхён улыбается очарованный сбитым с толку видом Юнги и по-хозяйски укладывает Чонгуку на плечо руку. Руку, на которой тоже красуется кольцо. Юнги непонимающе хмурится, наблюдая за довольными улыбками друзей, переводит взгляд на Хосока, что тут же жмёт плечами, мол не знаю в чём прикол.
— Не понял, — смотрит на руку, видит второе кольцо, — стоп, ты тоже женился? Вы когда поуспевали то? На ком? Подождите, я просто не понимаю, вы же сраные геи, на ком вы могли жениться… — Тэхён не сдерживается и начинает смеяться, Чонгук тоже прыскает со смеху и до Юнги окончательно начинает доходить. — Подожите, — стаскивает с чонова плеча руку Тэхёна и разглядывает два абсолютно одинаковых кольца. — У меня две теории: либо вы, два извращенца, нашли себе двух жён и поженились, купив одинаковые кольца, чтобы потом вдвоём представлять, что вы друг на друге поженились и изменять им друг с другом; либо вы реально поженились друг с другом, но я всё равно не понимаю, это как вообще?
Отсмеявшись, Тэ решает пояснить первым.
— Юнги, я сделал ему предложение. Пожениться не успели и свадьбу ты не проспал. Всё нормально, — отнимает свою руку у Мина и укладывает на шею к своему парню, читайте как «будущему мужу».
— А, о, а, — молчит, смотрит на Хосока почему-то, тот не выглядит особо впечатлённым, — я понял. Гейское гейство. Максимально гейское гейство.
Палата снова взрывается смехом.
— Вы хотя бы позовите на свадьбу тогда, чё я зря в коме валялся что ли.
— Обязательно позовём, как решим когда и где будем жениться, честное слово.
Юнги снова улыбается. Смотрит снова на Хосока. У него никогда не было открытых отношений с парнем. Он встречался с девушками, но как назло, словно доказывая ему, что любовь — это ебучая выдумка, каждый раз судьба ему преподносила в партнерши только сучек, отношения с которыми всегда, абсолютно всегда заканчивались для Юнги каким-то пиздецом. От разбитого сердца и растоптанной души, когда тот кучу лет назад в Ансане пришёл из универа в комнату, что они с девушкой тогда снимали вместе, и обнаружил её трахающейся в душе с каким-то совершенно левым типом, до замечательного хламидиоза, который Юнги, абсолютно чистый Юнги, прошедший комиссию при приёме на стажировку в Сеуле, подцепил от девушки, с которой встречался парочку месяцев. Она была очень болтливой, рассказывала всё о семье, друзьях, учёбе и близких, но вот почему-то о том, что подцепила где-то зппп, не рассказала. Устал лечить потом, хорошо, что на раннем этапе заметил. С Чимином было просто. Чимин был чист и часто проверялся, а отношения у них зародились легко, быстро, после какой-то из пьянок и были абсолютно ненапряжными. Юнги расслабился и решил, что вот так вот жить, не напрягаясь абсолютно, — это и есть идеал. Это отношения, которые ему нужны. После которых не придётся лечить ни душу, ни член. И поплатился за них семимесячной комой. Юнги часто просыпался по ночам в слезах, вспоминая чёртов пистолет и кожу, покрытую линиями огромной татуировки. Вспоминал и думал. Потом засыпал под утро. И, проснувшись, наблюдал Хосока, забежавшего перед работой с вкусняшками, потом ходил на процедуры, думал, потом снова наблюдал Хосока, что приходил теперь уже после работы и подолгу сидел рядом, разговаривал, помогал проходить физиотерапию и возил гулять, потом общался с мамой, которая заканчивала работать позже, чем Хоби, и снова наблюдал Хосока, который собирался домой нарочито медленно и сколько бы ни было дел у него запланировано на следующий день, обещал всё равно прийти. У Юнги душа в эти дни была безумно голая. Чистый лист не нужно было искать, чтобы начать жить заново, потому что Мин буквально проснулся с чистым листом и больше ни с чем. А сейчас он смотрит на парней, смотрит на Чонгука, понимая, что тот, несмотря ни на что, снова поднялся, которого любят, который занимается тем, чем нравится, и развивается вместе с человеком, которого любит. Смотрит и хочет так же. Он понятия не имеет, как себя чувствовать после того, что произошло с Чимином. Он не любил его, отнюдь, он просто не давал себе возможности влюбиться. Но смотрит на Хосока, что устал, наверное, за день ужасно, потому что в разговоре с парнями участвует вяло, часто смотрит в окно, едва заметно вздыхает и постоянно следит за экранчиком с показателями Юнги или за самим Юнги, разглядывая его и думая, что тот взглядов не замечает, и Юнги чувствует, что стоит попробовать.
