— Понятия не имею, Чонгук вернётся и будет разбираться, я просто коп, все эти сложности не ко мне.
— Мы в Корее, у нас нет копов, бро. Вы вроде как ну… полицейские.
— Ты мне уже не нравишься.
— Ой ладно тебе, так чем вы занимаетесь тут? Бомжей возите? Проституток с трасс гоняете?
— Или таких, как ты, из клубов обдолбаными забираем, а потом ждём, пока папочка залог привезёт, — подмигивает молчавший до этого как его… Кан? Короткие волосы, хитрые маленькие глаза, он Тэхёну становится неприятен моментально. Парень из разряда тех, кто подъебёт при любом удобном случае.
— Точно, — тянет Юнги, вставая с кресла, — ты же этот, тот самый, Кельвин, ебать.
— Чего, блять? — Тэ опирается задом на шкаф с документами. Смотрит на новых «коллег» с вопросом.
— Ну тебя же недавно привозили за избиение, — Тэ морщится, вспоминая самую, пожалуй, неприятную историю из всех, что с ним происходили. — И вот на днях бухого и обдолбаного привозили за вождение в нетрезвом виде.
— Полетели регалии.
— Ну ты же?
— Ну я. А почему Кельвин?
— Так ты же в рекламе трусов той был!
— Блять, — удрученно бросает Тэ, опуская взгляд.
Два года прошло, а ему все, кому не лень, продолжают припоминать эту сраную рекламу. Было дело, отец попросил его поучаствовать в съёмках их новой коллекции. Тэ разумеется согласился, ведь на тот момент он ещё принимал участие в жизни компании и не думал, что это как-то аукнется в будущем. А тут пожалуйста — полицейские прозвище даже дали в честь этого. Кельвин, блять. Есть, мать его, чем гордиться.
***
Он просыпается рано, когда воспетка привычным зычным голосом зовёт всех на завтрак. Устало находит свои видавшие виды казённые вещи, кутается в тонкий свитер, который не греет нихрена на самом то деле, а в помещении холодно просто ужас, за окном зима. Очередная, промозглая, одинокая. А потом он собирается с мыслями и плетётся завтракать. Ещё один день в аду.
Он всё ещё верит в любовь и справедливость. Всё ещё ждёт, что однажды придёт кто-то и он соберёт все свои нехитрые пожитки и покинет это место навсегда, а потом этот кошмар закончится. Всё ещё верит, несмотря на то, что его вернули сюда уже во второй раз. Не забрали, как тогда, когда мамы не стало. А просто вернули. Отдали за ненадобностью. Он не знает, чем не устроил очередную семейную пару. Ведь, как говорят воспетки и директриса, он добрый мальчик, хорошо учится в школе, очень любит историю, литературу и химию, никогда не грубит и просто хочет, чтобы его хотя бы немного любили. Ему двенадцать, он поломанный от и до, но всё ещё верит в чудо. Верит, когда мадам Юн улыбается ободряюще, после того, как в очередной раз обработает его разбитые пухлые губы или когда убирает от разбитого носа пакетик со льдом. Верит, когда очередная пара приходит и забирает очаровательную девочку, у которой родители были алкоголиками и сама она, на самом то деле, судя по разговорам, ждёт не дождётся повторить их судьбу, верит, когда забирают Мингю, потому что он очень красивый, а ещё в футбол играет здоровски, верит, когда на него смотрят лишь украдкой, чтобы поёжиться, потому что с недавних пор его лицо постоянно разбито. Он всё ещё верит. Мама — её он помнит смутно — говорила, что в жизни всегда есть место чуду, есть карма и есть определённо кто-то там наверху, кто следит за всеми и помогает в трудную минуту. Он верит: и ему помогут рано или поздно. Не могут не, ведь он всё ещё верит в чудо. Верит даже тогда, когда Ги Су втаптывает его ногами в бетонный пол под лестницей около учебных классов, верит, когда Ги Су и компания дубасят его за стадионом просто ради веселья, верит, когда Ги Су на его глазах целует Ким Мину, которая ему нравилась очень, но она в этот момент смотрит на него с отвращением, пока дружки Ги Су забавляются, хлопая его по щекам, и тушат о предплечья сигареты. Он, кажется, верит даже тогда, когда через пару лет, получая в коридоре очередной пинок и полное отвращения «педик» в спину, понимает, что взрослые это всё прекрасно видят, понимают, но ничего не делают и никак не пытаются помочь. Просто закрывают глаза, позволяя кому-то возомнить себя богом и делать всё, что вздумается. А он каждый день ведёт свою войну за выживание. Каждый день.
26.04
Арес
Воинственный и антагонистичный, коварный и вероломный бог войны. Нелюбимый сын Зевса и Геры, выступающий против мировой гармонии, которую старается поддерживать его отец-громовержец; кровопролитие ради кровопролития, войны лишь ради разрушения структуры материальной субстанции, что так тщательно создаёт его мать — богиня семьи и брака.
***
— Фууу, это что, кишки? — парень моментально зеленеет, отпрыгивая от доски с фотографиями с мест преступлений. — Блять, а можно меня в другой отдел?
Чонгук отрывает взгляд от бумаг с результатами предварительной дактилоскопической экспертизы второй жертвы и вперивает взгляд в это светловолосое недоразумение, которое Намджун ему навязал.
Чон не то чтобы был конфликтным, нервным или что-то подобное. Но сейчас они всем отделом трудятся над сложным делом, на его плечах уже два трупа, а ни у кого не то что доказательств и предположений, даже идей нет, что это может быть. А ему ещё и навесили какого-то мажора. «Помогать будет». На кой спрашивается хуй? Мало проблем у них всех сейчас?
— Да, мажор, это кишки, если посмотришь внимательнее, там ещё мясо есть со всех частей тела, а на другой фотографии ещё и кролики дохлые, если собираешься блевать, то туалет на выходе слева.
— Сам ты мажор… — бормочет Тэхён и пятится от доски к дивану, усаживается, продолжая ошалело пялиться в пространство перед собой.
— Если тебя пугают фотографии, то рекомендую пойти к Намджуну и действительно попроситься в другой отдел. Там можно будет поперебирать документы, поездить повозить зэков или погонять бомжей со станций метро, не так всё страшно. У нас, извините, только кишки, — бросает Чонгук почти презрительно, от чего Тэ моментально собирается с мыслями и тут же упирается рогом, потому что нехер, не на того напал.
— Да ничего меня не пугает, уважаемый следователь, спасибо за предложение, но не думаю, что есть разница в каком отделе бумажки перебирать, — Чонгук слышит в его голосе издёвку, да уж, быстро он от шока отошёл.
— Думаешь три месяца только этим и заниматься?
— Планировал именно так, — вскидывает бровь мажор, и Чонгук ловит себя на мысли, что его передёргивает от вот этой напускной манерности нового «коллеги».
Лицо следователя искажает по-настоящему хищная улыбка. Тэхён тушуется под его странным взглядом, но моментально напускает на себя дерзкий вид, предчувствуя однако, что пожалеет о своём бахвальстве, как минимум, потому что фотографии его и правда напугали пиздец как. Если придётся подобную мясорубку увидеть в реальности, он буквально будет блевать где-нибудь за углом, пока остальные будут дела свои полицейские делать.
— Тогда я готов озвучить тебе твои обязанности, помощник полицейского Ким, — продолжает улыбаться следователь Чон, и Тэхён краем сознания отмечает, что несмотря на очевидную дерьмистость ситуации, выглядит Чонгук при этом не так уж и плохо, даже симпатичный достаточно. Очень симпатичный. — Назначаю тебя оперативным сотрудником, опером если говорить по-простому, в твои обязанности будет входить присутствие на месте преступления, работа с доказательствами, отработка доказательной базы, работа с базами данных, судя по тому, что учился ты у нас на экономиста, думаю блок информатики в университете у тебя был, а значит с этим справишься. Ну, а трупы и всё сопутствующее — это ничего страшного, раз уж тебя всё равно ничего не пугает.
— У меня нет оружия.
— А тебе и не нужно ни в кого стрелять, боже, там, куда ты будешь ездить, скорее всего все уже будут мёртвые, не переживай, — закатывает глаза следователь.
— Вы уверены, что это законно?
Чонгук совсем не вспыльчивый. Но игривые нотки и весь этот напускной пафос, наглый взгляд и нарочитая жеманность этого придурка не могут не выводить из себя. Особенно в такой ситуации. Чонгук кровью и потом прокладывал себе дорогу хотя бы к этой должности. Выбирался с самых низов сам. Без мам, пап, кредитов и не продавая собственную задницу. А потому терпеть не может тех, кто получает все просто так. Даже, например, работу помощником полицейского с нихуя: не учась, не стараясь, ничего не делая. И это в то время, когда огромный процент населения страдает от безработицы в стране, проигрывая в конкурсах, где по пять человек на одно место.
