— Как вы думаете, это нормально, если в полицию я не вернусь?

— Конечно, нормально, о чём речь вообще.

— Просто… я навряд ли теперь уже психологически с этой работой справлюсь, я понял это сразу, как только начал соображать и вспоминать что-то. Но… просто, а кто, если не я? Если все вот так бежать будут, кто тогда останется?

— Останется кто-нибудь другой. Поверь мне, с такой конкуренцией за рабочие места, как у нас в стране, полиция без сотрудников не останется, — разводит руками Чонгук, давно отпустивший ситуацию со своим увольнением.

— Это как-то трусливо, не находишь?

— Хочешь быть героем? Что-то я не наблюдаю твой плащ, — усмехается Тэ.

— Тебе смешно, Ким, а я этому всю жизнь посвятил и я не хочу быть героем, я просто хочу понять сейчас, где мое место.

— Твоё место там, где ты сам посчитаешь нужным его обозначить. Ты прав, мы нихуя не герои, плащей у нас нет и сбегать после провала из структур — трусливо и в какой-то мере даже позорно. Мы столько лет жили мыслью «а кто, если не мы», что и представить себя без этого всего сложно. Но один мудрый человек мне однажды сказал: «В первую очередь ты человек и уже потом полицейский». А другой не менее важный для меня человек сказал: «Важнее всего всегда будет твоя жизнь». Поэтому я пришёл к выводу, что как полицейский я уже закончился, а от моей жизни и так уже отнято слишком много лет. Не повезло, потому что я за время работы в полиции так и не стал героем, как, например, Мейцо. Поэтому я предпочёл хотя бы оставаться человеком. Бороться с несправедливостью можно по-разному, я свой способ нашёл в новой работе, и ты найдёшь. Поверь мне, не только плащ и погоны дают тебе возможность бороться со злом. Можешь хоть пекарню открыть, но каждый месяц по паре долларов отправлять в онкоцентры для сборов на лечение детей, например, и ты уже будешь героем. Ты уже будешь бороться со злом и несправедливостью. Понимаешь о чем я?

— Я постараюсь понять, — чуть погодя отвечает Юнги, понимая, что ему нужно подумать. Серьёзно подумать и решить, как дальше жить.

Тэхён замечает, что Юнги уже устал. Он всё ещё выглядит слабым, хоть и лицо обрело более здоровый оттенок, чем был во время, пока тот был в коме. Они полдня его выматывали разговорами, смехом и прочей ерундой. А ещё Хосок выглядит и вздыхает периодически так, словно очень хочет уже остаться наедине с Юнги. Возможно, ему тоже есть что сказать сегодня.

— Ладно, мы домой пойдём, у нас вообще выходной сегодня, отдохнуть так не успеем, мы зайдём завтра или послезавтра, окей? — Тэ берет Чонгука за руку и смотрит на него многозначительно, давая понять, что им правда пора. Чонгук, как ни странно, понимает сразу же.

— Да, мы пойдём, звони, Юнги, ладно?

— Хорошо, ребят, спасибо большое, что пришли. И за помощь ещё раз спасибо.

Парни почти одновременно отмахиваются от его «спасибо», заставляя Юнги и Хосока усмехнуться. И попрощавшись тепло с Хоби и Юнги, покидают палату. У них ещё много дел дома. А ещё очень хочется остаться наедине.

— Как ты? Сильно устал? Если хочешь, я тоже уйду, я попрошу медсестру принести тебе чего-нибудь успокаивающего, поспишь.

— Нет, я… — Юнги мнёт в руках кромку одеяла, разглядывая припорошенные снегом ветки дерева, что стоит у окна. — Мне критически необходимо сейчас, чтобы меня кто-нибудь обнял, знаешь? Я счастлив за ребят, что они женятся и всё такое, но мне немного сложно искренне порадоваться за них… потому что я очень много времени пропустил и потерял, — Хосок опускается на кровать, загораживая тому окно, и ловит его взгляд своим, поощряя продолжать, — мне… — его нижняя губа немного дрожит и Хосоку больно, потому что он прекрасно понимает о чём тот говорит, он понимает, что тому больно от того, что он столько всего пропустил, безумно, но помочь ему восполнить потерю Хоби просто не знает как. Поэтому просто продолжает слушать. — Мне немного завидно и больно от этого в общем. Хоть я и рад за них, и рад, что Чонгук в порядке, — прерывисто выдыхает и обнимает себя руками сам.

Хосок никогда не был силён в выражении эмоций, но…

— Я не смогу обнять тебя, если ты будешь держать руки вот так, — кивает головой вниз, указывая на его обхваченную руками грудь. — Иди обниму, — тянет за один из рукавов больничной рубашки и Юнги подается вперёд с готовностью, моментально устраиваясь в тёплых объятиях. На дворе январь и Хосок всё время ходит в свитерах. Иногда они колючие на вид. Но сегодня его свитер облегающий, поэтому легко можно почувствовать крепкое плечо и тепло от него, а ещё он светло-желтый и очень мягкий. Юнги притирается щекой к его плечу и позволяет прижать себя покрепче, растворяясь в приятном тепле, расслабляясь под осторожными поглаживаниями по спине. Хосок пахнет каким-то очень вкусным исключительно мужским парфюмом, а ещё лимонными конфетками, шампунем для волос и домом, а не больницей. Юнги тянет его на себя, заставляя прилечь рядом, и укладывается к нему на плечо, продолжая обнимать его поперёк груди.

— Только попробуй уйти, если усну.

— Да я и не собирался.

— Ага, ты собирался пять минут назад.

Хосок всё ещё очень плох в выражении чувств, но Юнги острожно по отросшим, но мягким волосам гладит и говорит:

— Никуда я не собирался, поспи, я никуда не уйду, обещаю.

***

По окнам снова стучит крупными каплями дождь, стекает неровными дорожками по стёклам, собираясь в ручейки и убегая вниз по стенам. Они редко закрывают шторы полностью и уже давно привыкли к дождю. Дождь словно стал их своеобразным символом и любимой погодой. Это осталось ещё со времён Кореи. Тогда за окном был шумный Сеул с многомиллионным населением. Сейчас небольшой, уютный Ньюпорт с едва ли собирающимися ста пятьюдесятью тысячами человек и частыми дождями. А чего вы ещё хотели от Англии? Хотя Чонгук и Тэхён за три года жизни в Уэльсе, год из которых прожили в столице — Кардиффе, и два уже живут в Ньюпорте, уже привыкли людям, не знающим, доказывать, что Уэльс это не Англия, а Великобритания это не одна страна. Хотя родители Чонгука по-прежнему продолжают называть это всё Англией, когда они все созваниваются или приезжают в гости, как друзья, разумеется, и ребята доказывать обратное перестали ещё год назад.

***

Четыре года назад Чонгук получил два предложения. Первое — от своего парня, тот предлагал ему руку, сердце, свою фамилию и всю свою оставшуюся жизнь провести вместе в статусе женатых людей. Второе — от навера, тот предлагал перейти по рекламной ссылке с заголовком «обучение за рубежом» и выбрать программу для обучения в любой стране мира. Чонгука тогда осенило, что он ведь магистр, конечно, но ведь можно же быть ещё и аспирантом. Спустя год изучения языка, оценки возможностей и всех «за» и «против» ребята пришли к выводу, что лучше всё-таки попробовать, чем не попробовать. Год переписки с университетами, тщательной подготовки документов, прохождения собеседований, и Чонгук снова получил статус студента, не блещущий гениальностью он, разумеется, не смог поступить ни в Оксфорд, ни в Кембридж, ни даже в Дерби, но он туда и не рвался. Кардиффский университет набирал в том году аспирантов на направление «Международное право» и Чонгук со своим прекрасным юридическим образованием в ведущих университетах Кореи им подошёл. А ещё немаловажен был факт, что в Уэльсе, где находился университет, однополые пары имели равные права с традиционными парами. Возможно, он и стал решающим в вопросе переезда.

Тэхён тоже учил язык и искал пути миграции, Чонгуку можно было спокойно переезжать и два года жить в стране по студенческой визе. Тэхёну же нужно было придумать что-то своё, потому что студентом он быть открестился сразу. В итоге решено было продать всё и продолжить заниматься тем, чем Тэ и занимался, только зарегистрировав бизнес там, в Уэльсе. Спустя пару лет у них уже был вид на жительство, ещё через два года, если они продолжат работать в стране, они получат гражданство.

Чонгук давно называет Тэ мужем, они поженились три года назад ещё как иностранные граждане, но уже частично переоформили документы. Европа… сказочная Европа, где жизнь течёт медленно, здания на улицах в основном старые и атмосферные, а образование одно из лучших в мире. Маленький город, где всем, конечно, есть дело до того, какие и у кого секреты, но никому нет дела до осуждения, а значит, и ходить за руку за покупками и целоваться у входа в университет, когда один другого подвозит, а потом едет по своим делам — вполне себе окей, это не считается чем-то странным.